Когда смена была закончена, все работники собрались в обеденном зале ресторации. Я с большим удовольствием присела на стул и совсем не изящно вытянула ноги. Наконец-то!

– Итак, день был неплохой, – Фрей довольно улыбнулась, что бывало с ней редко, – сейчас выдам вам дневной заработок и все свободны.

Деловитой походкой она подошла к столику, расположенному на небольшом подиуме, с удобством уселась и раскрыла свою счетную книгу.

Далее все потекло по обычному сценарию: работники, начиная со старших, по одному подходили к хозяйке, получали свою дневную плату и уходили переодеваться. Всем хотелось поскорее добраться до дома, отдохнуть и выспаться перед завтрашним днем.

– Ринка, – резкий окрик Фрей заставил меня вздрогнуть и поднять на нее взгляд. Как же я сегодня устала.

– Иду, – буркнула тихонько, с неохотой поднимаясь на ноги. Ничего, выйду на улицу – взбодрюсь, совсем чуть-чуть осталось!

Подойдя к госпоже Фрей, остановилась напротив нее у стола.

– Держи, – на стол легли медяки. Слишком мало. Слишком!

– Госпожа…

– Не задерживай людей, всем домой охота!

– Да, но вы допустили ошибку, – не отступила я, – здесь только моя обычная дневная плата!

– А больше ты сегодня не заработала, – Фрей прищурилась и язвительно добавила: – Или хочешь поспорить?

– Нет, – процедила сквозь зубы, – но мне хотелось бы узнать, чем же я так сегодня провинилась?

– Чуть не опоздала на работу, спорила со мной, а еще, нахалка, заигрывала с посетителем!

Разговаривала сверх положенного я сегодня только с одним гостем, поэтому даже не пришлось уточнять, с кем же, по мнению скряги, заигрывала.

– Я не могла игнорировать вопросы гостя ресторации.

– Конечно, а потом не могла не смотреть на него. Думаешь, я ничего не видела? Забирай плату и уходи. А если чем-то недовольна, на твое место всегда можно найти более молчаливую подавальщицу.

Молча смахнув медяки в ладонь и развернувшись, отправилась в каморку переодеваться.

– Да чтоб тебе провалиться, мерзкая тетка, – ворчала, резкими движениями развязывая пояс фартука, – чтоб Светлая Богиня отвернулась от тебя!

Переодевшись и надев свой старый, но еще прилично выглядящий зимний плащ, поспешила на улицу. Разговаривать с кем-либо мне не хотелось. Злость отогнала усталость и заставляла меня быстрым шагом идти по темной улице. Подумать только, жалкие двадцать медяков! Да я столько получаю в те редкие послепраздничные дни, когда зал ресторации остается пустым на протяжении всего дня. Например, после ночи смены года. Когда все нормальные люди отсыпаются по домам, а мы, не переставая зевать, дежурим в пустующем зале. Но сегодня? Сегодня-то мы работали не покладая рук и вот так мне оплатили целый день беготни? Ведьма старая!

Фрей и правда походила на ведьму из старых детских страшилок. Худощавая, с цепким взглядом и узловатыми пальцами, она обладала препаршивым характером, гордой осанкой и искренне любила обижать более слабых духом людей. Со мной связывалась редко, потому что я никогда не боялась с ней спорить. Но сегодня… Сегодня она прицепилась к мелочам, небольшим огрехам в моей работе, раздула из этого целую проблему, лишив меня премии. Склочная старуха! Видимо, действительно стоило подумать о смене работы, пока еще мы с Фрей не разругались окончательно и у меня есть шанс получить хорошие рекомендации!

Задумавшись, я почти не замечала ничего вокруг, но глухие шаги впереди привлекли мое внимание. Мужскую фигуру я узнала моментально. Высокий, широкие плечи, плащ с высоким меховым воротником… Даже еще не разглядев цвет волос, я уже точно знала, кто идет мне навстречу. Ошибиться было невозможно! Тот самый посетитель, из-за парочки взглядов на которого я лишилась сегодня своей заслуженной премии!

Злость плохой советчик. Очень плохой. Но сопротивляться я не смогла. Темная улица, никого нет рядом, извозчик на противоположной стороне мостовой и внимания не обратит на небольшое происшествие на темной дороге. Подумаешь, девушка поскользнулась, а мужчина ее поддержал…

***

На мгновение спрятав ладонь в рукав, открепила припрятанный в нем узкий кинжал. А дальше все было как в тумане. “Случайное” столкновение, пара незначительных фраз и вот я уже иду дальше по дороге. Скрытый карман укрыл мою добычу, а я недовольно морщусь. Глупость, ну какая же глупость. Мало того, замерла, как неопытная романтичная девушка в руках большого и сильного мужчины, позорно втягивая приятный терпкий аромат, так еще и капюшон упал. Надеюсь, на улице достаточно темно и меня не успели узнать. Совсем не хотелось бы попасться, да еще и в этом районе. Никогда прежде я не поддавалась сиюминутному порыву. Правило, крепко вбитое в мою голову, я не нарушала прежде. Вот и сейчас не стоило. Теренс столько раз говорил, что не стоит проявлять свои таланты там, где я работаю и живу. О чем я только думала?!

Ладно, сделанного не исправить, остается только уповать на волю Богов и надеяться, что рыжий мужчина меня действительно не признал. Ведь судя по тому, как он со мной разговаривал, есть неплохой шанс, что моя тайна останется нераскрытой!

Улицы сменяли друг друга и чем ближе я подходила к дому, тем ниже были дома и беднее кварталы. Не окраина и уж точно не трущобы, но нет того лоска, каким привлекает центральный район. Единственное в городе, что объединяло все улицы, это вымощенные камнем дороги. Так что перестук низких каблучков сопровождал меня весь путь. Иногда казалось, что путь от работы до дома я могла бы пройти с закрытыми глазами. Знала, как звучит та или иная тропинка, где есть чуть расшатанные камни, об которые несведущие прохожие могли споткнуться. Знала и то, что через десяток шагов звук станет глухим, будто под мостовой нет земли. Ее там и правда нет. Я своими глазами видела, как вскрывали улицу, чтобы прочистить водосток. Мне, кажется, тогда было всего лет четырнадцать или уже пятнадцать, не помню точно, и я очень удивилась. Мама смеялась и говорила, что, видимо, в моем родном мире живут совсем темные люди, раз я не знаю таких простых вещей. Но я точно помнила, что ливневки у нас делают вдоль дорог, а не под ними. Ведь папа у меня хорошо разбирался в этом вопросе и объяснял мне про размытие почвы, про риски и прочие радости дорог в оставшейся в прошлом России.

Отогнав от себя печальные мысли, быстро осмотрелась. Знакомые очертания домов, узкая улица, уже почти пришла. А судя по тому, что меня никто не преследует, важный гость ресторации так и не узнал, что лишился кошеля.

Тихонько скрипнула входная дверь, впуская в прихожую вместе со мной облако морозного воздуха. Меня всегда встречал полумрак. Мама оставляла зажженными несколько свечей, когда они с отцом уходили в свою комнату, чтобы я знала: меня ждут. Позволить себе оставлять постоянно включенным свет мы не могли. Оплата за простые, необходимые для жизни удобства влетала в звонкую монетку, поэтому родители приучили меня к экономии.

Скинув плащ, отправилась на кухню. Знала, мама оставила для меня ужин. Этот ежевечерний ритуал всегда проходил для меня одинаково – в одиночестве. За исключением редких выходных, ужинала я всегда одна. В тишине разогревала нехитрую еду, накрывала стол и садилась кушать. И пусть у меня не было белой скатерти и салфетки не хрустели от крахмала, но стол всегда сервировала так, как для самого дорого гостя ресторации. Потому что хотелось. Потому что могла. Да и насмотревшись за рабочий день на клиентов, мне хотелось банально себя порадовать. Так почему бы и не неспешной трапезой? Пусть старый деревянный стол с растрескавшейся столешницей и был бедным, а вместо столовой салфетки у меня было небольшое кухонное полотенце, ну и что, что ужин состоял из одного блюда и не было ни салата, ни закусок, а вместо горячего вина в кружке налит горячий травяной отвар, даже не чай, пусть. Так даже лучше. Зато это все было для меня одной. Приготовленное с любовью и завернутое в старую вязаную кофту, чтобы дольше не остывало. И я могла бы не греть еду, но после мороза улицы хотелось чего-то горячего. Жаль, у нас не было большой ванны. Только сидячая, в которой не получалось лежать с пеной и нежиться в воде. Это все такие мелочи! Зато я сейчас поднимусь наверх, четвертая ступенька обязательно скрипнет под ногой и отец спросит: “Риночка, это ты?”. А я улыбнусь и зайду к ним в комнату, чтобы пожелать доброй ночи. Мама в это время всегда уже спит, а вот папа, он дожидается меня. Сидит в потертом кресле, читая книгу в свете камина и пары свечей, или уже лежа в кровати, но непременно ждет, когда его приемная дочь вернется домой.