Реальные денежки, тут и на пароход хватит, – пролепетал Азеф.

Благодарствую конечно, но вот как мероприятие организовать я признаться не знаю. Я еще в Женеве не освоился, и потому в совершенном неведенье нахожусь, – сказал Алексей Федорович.

Ни о чем не беспокойтесь, хозяйственную часть я возьму на себя. Вы же сосредоточьтесь на идейном наполнении будущей конференции. Так, деньги я беру себе и отчет предоставлю наивернейший, – сказал Петр Моисеевич. – Господа, а есть еще какие-нибудь новости из России?

Вы, Алексей Федорович, не тревожьтесь, я вам берусь все подсказать и направить. Это не сложно, поверьте, я организовал в сентябре четвертого года Парижскую конференцию, и, хотя дело было хлопотное все же оказалось очень прибыльным, – сказал Циллиакус.

Я так же могу подключиться к организации конференции, если Петр Моисеевич будет не против, а новость, есть для вас одна. Могу сообщить… – Джорджадзе.

Конечно, я не против, чем больше участников, тем лучше, а какая новость-то у вас имеется?

Да пустячок, но любопытная. От приближенных, так сказать, – произнес Джорджадзе.

Не томите. Мы, все ждем, – сказал Петр Моисеевич.

Помните сентябрь, девять сот четвертого? Что было?

Земский съезд. Я, на нем присутствовал, – сказал Алексей Федорович.

А какое решение выразили делегаты? Постановление гласило: «Местное самоуправление должно быть распространено на все части Российской Империи, но для создания и сохранения всегда живого и тесного общения и единения государственной власти с обществом, на основе вышеуказанных начал, и для обеспечения правильного развития государственной и общественной жизни безусловно необходимо правильное участие народного представительства, как особого выборного учреждения, в осуществлении законодательной власти и в контроле за законностью действий администрации». Вот, примерно, так звучала формулировка.

А потом после съезда началась «банкетная компания». Под предлогом празднования сорокалетия судебных уставов, гуляли собрания в виде банкетов. На них представители либеральной оппозиции смело вещали о необходимости введения свобод и конституции, так же заявляли о важности политических реформ. В «банкетной компании» приняло участие около пятидесяти тысяч человек. Вы только задумайтесь сколько людей было вовлечено. Словом, в обществе началась дискуссия о новом политическом устройстве страны. А что печать? Она обо всем этом сохраняла молчание. В январе, к царю обратился, министр земледелия и государственных имуществ Алексей Ермолов с предложением создания закона, о введении выборной земской думы для предварительного рассмотрения важнейших законопроектов.

Сейчас после убийства великого князя Сергея Александровича, говорят, что в царской канцелярии готовится Высочайший рескрипт на имя, совсем недавно назначенного, министра внутренних дел Булыгина, о выработке закона создания выборного представительства от населения в государственных органах власти. Вы понимаете товарищи, какая это новость?

Самоуправление, в чистом виде, ну, а далее…, далее – парламент! – провозгласил торжественно, Циллиакус.

Самоуправление чудная вещь, все управляют, и никто ни за что не отвечает. Ладно мне пора уезжать в Россию. Предупреждаю на короткий срок. Думаю, на следующей неделе быть в Женеве. Алексей Федорович, вот вам пять тысяч и никуда не отлучайтесь от Евы Александровны, она нуждается в заботе, – сказал Петр Моисеевич.

Как?! Вы нас оставляете, а как же политическая дискуссия и планы на конференцию? – спросил Азеф.

У меня сегодня поезд на Петербург в семнадцать часов. Да вот еще что, Алексей Федорович у вас завтра встреча с поклонниками спиритических сеансов. И бомонд Парижа, непременно будет, учтите это. Художественная интеллигенция, жаждет видеть героя революции. Я все устроил, должно пройти как по маслу: вас встретят, введут и проводят. Теперь всего хорошего, всем желаю здравствовать, – сказал Петр Моисеевич и встав с дивана направился на выход из квартиры.

Я прочитал ваше послание, – прервал затишье, Деказонов, – славно, но этого мало, надо хотя бы еще пять таких посланий и хорошо бы к этому присовокупить обзорную статью. Сможете такое сделать?

Я постараюсь, а к какому сроку поспеть требуется? – Спросил Алексей Федорович.

Вы из Парижа, когда отбудете? – спросил Деказонов.

Я этого, не знаю, – сказал Алексей Федорович.

Они через два дня в Женеву отправятся, – уточнил Азеф.

Тогда, Алексей Федорович, постарайтесь к вашему отъезду что-то еще написать. И это уже будет две статьи представленные парижской публике. Уверен они обратят на себя внимание, а когда вы будете в Женеве, то первым дело пишите мне регулярно о ходе подготовки Женевской конференции, а мы это с великим удовольствием опубликуем. Договорились?!

Хорошо. Сделаю, что в моих силах.

Так товарищи, давайте расходится, а то вдруг полиция нагрянет, а у нас тут собрание нелегально проходит. Я-то у них на крючке, хотел им отделение их сжечь, ячейку даже стал организовывать, но они всех похватали. Теперь, значит ищут пути, как бы и меня арестовать. Так что не думайте, что я вас выгоняю, просто надо меры предпринять. Конспирация прежде всего, это залог успешного революционного дела, которому мы все служим. Потому, вы уж не обессудьте на меня, – сказал Азеф, и все начали собираться.

В стенах École des Beaux-Arts de Paris (Школа изящных искусств Парижа), Алексей Федорович и Ева Александровна оказались через день после их посещения Лувра. Она находилась в центре известного квартала Сен-Жермен-де-Пре – на левом берегу Сены. Этот квартал характеризовался парижской творческой интеллигенцией, как район, где свободно живется всяким вольнодумцам.

На начало XX века во Франции приходится период третьей республики. За прошлый век французы пережили три революции (1830, 1848, 1870 гг), и поражение в Наполеона III во Франко-прусской войне, в результате которой ему пришлось сдаться в плен, что означало его низложение, а в стране тем временем произошла буржуазно-демократическая революция, которая уничтожила Вторую империю и установила Третью республику. Усилились конфликты власти с католической церковью, ратовавшей за ее полное отделение от государства. На этом фоне выросли милитаристские настроения во французском обществе и его стремление к реваншу за поражение в войне. Горечь поражения, обескураживала, ослабление влияния католической церкви и практически полное отсутствие цензуры привело к возникновению принятия обществом богемного образа жизни. Буржуазия потеснила аристократию, возрос спрос на произведения искусства способствовавший появления целой плеяды художников, поэтов и писателей, отражающих в своем творчестве состояния и призыв к пути дальнейшего развития французского общества. И потому, когда была направлена заявка в директорат школы на проведение спиритического сеанса, отказа не последовало поскольку в учебном заведении учитывали нынешнее безысходного состояние французского общества и влияния богемы на него.

Школа основана в 1671-м году благодаря протекции Кольбера первого министра короля Людовика XI (вначале находилась прямо напротив Лувра), а позже ее расширили путем присоединения Королевской академии живописи и скульптуры, созданной первого живописца короля Лебреном в 1648-м году. Автором ее архитектурного проекта был Феликс Дюбан, а в строительстве были использованы фрагменты ранее разрушенных зданий из разных частей Франции, что придало зданию уникальную оригинальность и связало его с разными историческими эпохами. Территория школы вся пропитана искусством, начиная с ворот, колонны обрамлены бюстами Николя Пуссена. А в центре двора школы на вершине колоннады стоит скульптура П. Пюже. В амфитеатре находится огромная фреска, принадлежащая перу Поля Делароша. На ней изображены семьдесят пять ярчайших художников от древности и до семнадцатого века – эта виртуозно исполненная работа символизирует величие изобразительного искусства. Ее художественная коллекция насчитывает около 2000 картин, 600 архитектурных элементов, более трех тысяч скульптур, 70000 фотографий, 45000 архитектурных чертежей, 65000 исторических книг. Исторически школа считалась главной цитаделью французского классицизма в искусстве. Среди её выпускников – Буше, Фрагонар, Давид, Энгр, Жерико, Делакруа, Дега, Моне, Ренуар, Сёра.