Облик – ее необыкновенный, он будто бы постоянно следящий за созерцателем взгляд, который излучает разум и волю. Но еще большую загадку представляет собой всемирно известная улыбка Джоконды. Она еле уловима, а ее смысл, кажется, ускользает от зрителя. Именно эта неуловимость привносит в образ нечто, порождающее желание вглядываться в него вновь и вновь. В мировом искусстве найдется очень мало портретов, которые смогут сравниться с «Моной Лизой» силой выражения человеческой индивидуальности, переданной в единстве интеллекта и нрава. Там, где находится картина «Мона Лиза», витает дух тайны и загадочности. Известный портрет да Винчи отличается от всех остальных запечатленных изображений периода кватроченто необычной интеллектуальной заряженностью. От «Джоконды» исходит чувство силы, которое является органическим сочетанием ощущения личной свободы и внутренней собранности. Улыбка женщины никоим образом не выдает пренебрежения или превосходства. Она воспринимается как результат полного самообладания и спокойной самоуверенности.
В этой загадочной картине Леонардо Да Винчи создал нечто большее, чем портретное изображение никому не ведомой флорентинки Моны Лизы Внешний облик и душевный строй конкретной личности переданы им с небывалой синтетичностью «Джоконда» – не портрет. Это зримый символ самой жизни человека и природы, соединённых в одно целое и представленных отвлечённо от своей индивидуально-конкретной формы. Но за еле заметным движением, которое, как лёгкая рябь, пробегает по неподвижной поверхности этого гармонического мира, угадывается все богатство возможностей физического и духовного бытия.
Посмотрите, Алексей Федорович, какая вселенская красота заключена в этом портрете. Не хватает только поэзии, волшебного духа к ней добавить и тогда явится совершенство происходящего вокруг нас, глядя на нее, – сказала Ева Александровна.
Je suis belle, ô mortels ! comme un rêve de pierre,
Et mon sein, où chacun s’est meurtri tour à tour,
Est fait pour inspirer au poëte un amour
Éternel et muet ainsi que la matière.
Je trône dans l’azur comme un sphinx incompris ;
J’unis un cœur de neige à la blancheur des cygnes ;
Je hais le mouvement qui déplace les lignes,
Et jamais je ne pleure et jamais je ne ris.
Les poëtes, devant mes grandes attitudes,
Que j’ai l’air d’emprunter aux plus fiers monuments,
Consumeront leurs jours en d’austères études ;
Car j’ai, pour fasciner ces dociles amants,
De purs miroirs qui font toutes choses plus belles :
Mes yeux, mes larges yeux aux clartés éternelles !
Charles Baudelaire «La Beauté» (1861)
О смертный! как мечта из камня, я прекрасна!
И грудь моя, что всех погубит чередой,
Сердца художников томит любовью властно,
Подобной веществу, предвечной и немой.
В лазури царствую я сфинксом непостижным;
Как лебедь, я бела, и холодна, как снег;
Презрев движение, любуюсь неподвижным;
Вовек я не смеюсь, не плачу я вовек.
Я – строгий образец для гордых изваяний,
И, с тщетной жаждою насытить глад мечтаний,
Поэты предо мной склоняются во прах.
Но их ко мне влечет, покорных и влюбленных,
Сиянье вечности в моих глазах бессонных,
Где все прекраснее, как в чистых зеркалах.
Шарль Бодлер. «Красота».
Алексей Федорович, смотрел на картину и ощущал, как исходила из него дуновение Вселенной. Она заполнила весь зал, где они стояли. И как в зеркале, он видел в ней бездну и чем больше он в нее всматривался, тем сильнее она поглощала в себя его сознание, его Я. «Мона Лиза» отражала изоморфизм природы, в котором разум является средством познания, формируя впечатление основанное на испытанных чувствах, исходя из опыта понимания себя в окружающем пространстве. В планомерной организации композиционной картины, в характере ее строения, ритмических, многократных наложений тончайших мазков на образ произведения, прослеживается главная цель: служить реалистической точности, воспроизводя художественное познание жизни. Именно через познание Алексей Федорович, начал постигать явленное ему протекание метаморфозы его души. Неосознанно уловив замысел Леонардо. Алексей Федорович, находясь в состоянии решения загадки непознанного и неведанного. Его глаз зрел Вечность рождающую красоту, а она в свою очередь служила источником провидения, в действии оживления его души. Он медленно и заново, обретал себя, для себя и всего окружающего мира.
Возникла идея,
Явилась мысль,
И облеклась в Слово.
И Слово стало Бог.
И зажегся свет и в нем уже было Слово.
И так что свет внял знание Божье.
И воссиял тогда Господь, над всем.
И через Него все начало быть.
Рождение мира происходит с рождением божественного света и в нем обретает жизнь каждая душа, посетившая этот мир. Мы видим не сами предметы, а отраженный свет от них. А свет восходит над миром с востока, так и «Мона Лиза» сидела, повернувшись вправо и смотрела на всех с востока, являя нам свой свет Божественной красоты.
Она выражалась во всеобъемлемлещей совместимости трех перспектив. Это произведение, как сам Леонардо, всегда подчеркивал, при его визуальном постижении, необходимо, взгляд наблюдателя направить на задний план, на пейзаж, откуда он исходит ассиметричной линейной перспективой. Он источает вековечный мутнозеленый дым, разделяя общий фон на две половины и ближе к Джоконде, он становиться оранжево-коричнево-желтый.
Леонардо волшебник цвета, мастер тончайшего мазка, изобразил Вечность, во всей ее загадочности и таинственности. Она, воссоздана кудесником игры света и тени, исчезающих в перспективе предметных очертаний, выражала всю свою непредсказуемость в полноте трансцендентности силы творения Божьего на тополином древе познания человеческого разума.
И вот она выдохнула, рукою Леонардо, с помощью обратной перспективы, на передний край, в первозданном виде непостижимую красоту жизни. Пульсирующей в огромном пространстве насущного бытия, окружаемого всем и вся, она гипнотически притянула взгляд Алексея Федоровича, да так что тот не мог оторваться от нее в течении получаса. Позабыв про себя, он был глубоко поглощён «нечеловеческим творением» Леонардо. И тут вспыхнула мысль в его сознании: «Вечность порождает Красоту».
Постижение, понимание, ощущение вселенского явления было дано, итальянским исследователем жизни в образе женщине, матери, Моны Лизи дель Джоконда, сидящей в пол-оборота, в позе Богородицы, использовавшийся в живописи XV века.
Метод обратной перспективы, запечатленной Мона Лизы, позволил Леонардо и посетителям Лувра, наблюдать прекрасный образ в расширенном виде. При удалении от глаз, словно центр схождения линий находится не на горизонте, а внутри самого наблюдателя. Обратная перспектива образует целостное символическое пространство, ориентированное на зрителя и предполагающее его духовную связь с миром символических образов. Она создает воплощение сверхчувственного сакрального содержания в зримой, но лишённой материальной конкретности форме.
Джоконда, улыбалась ускользающими, чувственными губами и в сочетании со своим взглядом, она манила, притягивала к себе со страшной силой каждого кто хотел ее увидеть.
Полупрозрачная черная вуаль, что, возможно, было знаком ожидания ребёнка, покрывает волнистые темные кудри. Волосы на голове разделены ровным пробором, и спускаются на плечи в мелких волнах, как от завивки. отчего лицо Моны Лизы кажется еще более светлым и загадочным.
На ней тёмное платье, оно украшено изящными сборками в вырезе на груди и свободными складками в желтоватых рукавах. Левая рука её лежит на подлокотнике кресла, правая же покоится поверх левой. Матово-бледное нежное тело и руки выдают благородное ее происхождение.
Несмотря на то, что взгляд Джоконды был направлен на Алексея Федоровича, между им и ей был визуальный барьер – ручка стула, действующая как перегородка, что исключала возможность интимного диалога. И тем не менее, взгляд его постоянно возвращается к её освещённому лицу, окружённому как рамкой тёмными, скрытыми под прозрачной фатой, волосами, тенями на шее и тёмным дымчатым пейзажем заднего плана. На фоне отдалённых гор фигура производит впечатление монументальной, Эта монументальность, присущая возвышенным божественным существам, держало его, простого смертного, на почтительном расстоянии и одновременно заставляла его безуспешно стремиться к недосягаемому.
