Дикие территории. Солнце пылало над полями вокруг небольшого поселения в землях Калооса. Несколько дней назад здесь прошел пожар, уничтоживший более половины посадок пшеницы, что привело к волнению среди народа поселения. Но это было не такой серьезной причиной для волнения, как скорое прибытие Грич-Грока. Тот приезжал каждые несколько месяцев со своей свитой и забирал два человека из поселения. Близился этот день.

Молодая девушка сидела на каменной лавке и плела нити рассказа – немногие в поселении умели писать. Большая часть жителей занималась земледелием, собирательством, разводила свиней и овец, наиболее одаренные и мудрые были лекарями и шаманами. Хлопковые нити в руках девушки сплетались в длинные разноцветные веревки с узелками. Эти нити следовало послать в центр Калооса с донесением о прошедших месяцах, об изменениях в народе, о болезнях и рождениях, о плодородии земель и животины. Длинные веревки лежали вокруг девушки, опускаясь с каменной скамьи на землю, переплетаясь друг с другом и украшая рыжую землю.

“Ма-ллок, подойди в дом!” – низкий женский голос разнесся по округе из хижины рядом со скамьей.

Мать звала. Девушка встала, оставив нити на скамье и, тихо ступая по земле, прошла в хижину, откинув занавесь из шкуры зверя. Мать стояла напротив входа. Большая, грозного вида женщина, с массивной челюстью и грубыми руками, в душе была сильно мягче чем с виду. За годы жизни в поселении мать много работала руками и выносила семеро детей. Маленький братик сидел за столом и ловил ртом ложку с пшеничной похлебкой, которой кормила его сестра Ири-та. Старший брат несколько часов назад ушел в поле с другими мужчинами поселения. Спустя несколько дней те все еще старались восстановить посадки пшеницы.

– Опять ты занята нитями! Что же то такое! У нас беда – пшеница вся выгорела, скоро Бранд-дам придут, а ты все с ними сидишь. То важно, я знаю, но выживать-то нам как? – девушка опустила голову, преклонившись перед матерью, та покачала головой с темными вьющимися волосами, уже покрытыми седыми прядями. – Ладно. Хочу чтобы каждый сегодня от меня принял оберег, что поможет вам, когда придет Грич-Грок. Амулеты шаманом нашим изготовлены, отцом благословлены. Вы Богам помолитесь перед днем завтрашним, ведь завтра скорее Бранд-дамы придут.

– Мама! А что они от нас хотят? Давай прогоним их! Почему мы их прогнать не можем? – маленький братик оттолкнул ложку сестры и яростно уставился на маму.

– Мы же говорили, хороший. Сил у нас нет столько, с ними воевать. Те сильные воины, прогнать их – все наши перемрут, а толку? Поэтому мы дань даем, такова уж доля наша, духами и Богами данная. Мы народ такой.

– А зачем наших забирать? Что мы им нужны?

– Мы очень ценный люд. Поэтому они нас и забирают. Боги дали нам силу, которой нет у других. Поэтому нужны мы всем. И ладно, нас еще не поуничтожили, другим нашим не свезло. А мы можем жить и хозяйство вести, радоваться, детей растить, вот как ты, маленький, – веки матери приопустились. Взгляд становился тяжелым каждый раз, когда кто-то начинал эту тему. В другое время она была твердая, несгибаемая женщина.

– Мама, а что в нас ценного? И что делают с теми, кого забирают? – младшая сестра Ири-та двенадцати лет отроду первый раз задала этот вопрос. В прошлые разы, как приезжали Бранд-дамы, она просто выходила и становилась со всеми в ряд, дрожа от страха. Мать подняла тяжелый взгляд на сестру.

– Ма-ллок, отведи брата к отцу, и мы с вами поговорим. Пора тебе все знать, Ири-та. В свое время всем детям я это говорила, и тебе пора.

– Нет! Я не пойду! Я тоже хочу! – братик начал яростно бить ложкой по каменному столу.

– Давай, пойдем-ка со мной. Тебе пока рано. Вырастешь – узнаешь. Как сильным станешь, – Ма-ллок взяла младшего брата на руки и понесла в в соседнюю комнату. Тот толкал маленькими ручками в плечи девушки, брыкаясь и вопя.

Ма-ллок вернулась и села рядом с матерью напротив Ири-ты. Глубокие черные глаза светились печалью. В хижине собирался сумрак. Скромное убранство большого, будто выросшего из земли дома, включало в себя обшарпанный стол, несколько каменных стульев вокруг, пару комнат с кроватями, покрытыми одеялами из шкур, глиняные горшки и тарелки с водой, остатками еды, сухоцветами. Сладкий запах соцветий расходился по всему дому.

– Ну, Ири-та, слушай как все есть. Забирают нас из поселения уже несколько веков, так было. Какие-то поселения в Калоосе были уничтожены, всех забрали сразу. Какие-то оставили и дань берут. Как приехали низкие люди на земли наши, то узнали, увидели, что многие из нас – по роду древнему – обладают особыми костьми и зубами, говаривают, что у нас есть вещество этакое, как его прозвали они, не помню. Но суть, что вещество это в наших костях мощное, а его забрать и сделать из него броню и оружие, значит будут они всех побеждать и сильнее всех станут. И со времени того разгорелась война за нас и земли наши, забирают нас, чтобы вещество из костей достать и сильными сделаться. А Бранд-дамы помогают в этом им. Хотя у самих вещества нету, они пособничают. Забирают нас, низким людям отдают, сами плату получают. Так есть. А вот помнишь бывали у нас люди из поселения на юге Калооса? Так без зубов были и без рук да ног некоторые. Вот то же, дань платят, по-другому только. А у нас людей забирают. Что точно делают и куда везут – не могу сказать, но точно нехорошее. А выбора-то нет, так и жить приходится, – мать закончила речь и с тоской посмотрела на Ири-ту. Та сжалась, слезы выступили на черных глазах.

– Но почему? Почему у некоторых вещество есть, а у некоторых нету? – сестра медленно прошептала.

– Таки никто сказать не может. Богами мы прокляты ли благословлены, непонятно. Говаривают, что сами Боги спустились на заре мира и дали нам такие кости, чтобы мы волю их выполняли. Чтобы снести камни все у горы великой и построить там место шаманское для связи с богами, чтобы люд мог просить себе. Без костей таких не смогли бы. Да это рассуждения все да выдумки. Может так было, а может и нет, кто знает теперь.

Сестра молчала несколько минут.

– А они и брата нашего забрали. Я помню его, вспоминаю. Что они с ним сделали, убили? – прошептала Ири-та. – То есть и из нас каждого забрать могут?

– Это правда, забрали, – в глазах матери высветилась бездонная боль, которую она носила с собой каждый день. – Сколько я Богам молилась, чтобы жив он был ли сбежал, но незнамо, что с ним приключилось. Убили, верно. Надеюсь, хоть не калечили долго. Каждый день думаю о брате вашем. Но вас не дам им забрать, не позволю, сама брошусь на них, если нужно будет. Надежда лишь, что они всегда одного молодого берут, а одного старше. Видно, чтобы население не поперемерло все. А может, чтобы два молодых не набросились на них вместе. Поселение у нас большое, пронесет вишь. Хотя всех жалко, все родные. Никого бы не отдала, – слезы начали капать с глаз сестры.

Через время Ири-та задала вопрос:

– Но ведь если у нас такие кости, неужели мы не лучшие воины? Почему и правда, брат спросил, не воюем мы? Мы сильнее были бы, Бранд-дам победили, и избавились бы от гнета!

– Так Бранд-дам победим, а дальше что будет? Это же низкие люди все. А они сильнее, у них орудия, броня, и воюют они лучше сильно. Против таких не выстоишь одними костьми. Помрем все, а толку, – мать поднялась, опершись на колени, подошла к сестре и обняла ее за плечи. Ири-та содрогалась в рыданиях.

Ма-ллок поднялась и вышла из хижины на воздух с тяжестью на душе. Закатное солнце освещало красную равнину земли, покрывая крыши домов и хижин розовой дымкой. Начиналась луна. Ма-ллок любила это время дня. Последние лучи солнца падали на лицо, оттеняя кожу красным цветом. Вьющиеся волосы, длинные, собранные сзади нитью с вплетенными бусинами, мирно лежали на плечах девушки. Она снова села на каменную скамейку, где оставила веревки и продолжила плести дрожащими руками. Нити не складывались, в голове – пустота. Отец смог бы плести даже зная, что на днях прибудут Бранд-дамы, но она не могла. Снова вернув нити на скамью, девушка сложила руки вокруг амулета в молитве Богам.