— Ну, наконец-то! — крикнул Макс с видимым облегчением.

Теперь вверху на Мюлетоне строчили пулеметы, рвались ручные гранаты. Неужели там еще есть живые люди? Неужели уцелел хоть один пулемет?

Вальтер вздрогнул от раздавшегося вблизи него треска и грохота. Снаряд пролетел мимо. Враг только пристреливался. Засевшие в лощине бойцы стреляли из длинного противотанкового орудия по фашистским танкам.

Макс снова подошел к телефону и доложил штабу бригады обстановку. Не успел он кончить, как со стороны Теруэля послышались глухие раскаты орудийных залпов. Это подоспевшая республиканская артиллерия открыла огонь по отступающим фашистским батальонам.

Атака на Мюлетон была отбита. Пулеметы умолкли. Лишь время от времени то там, то здесь раздавались одиночные выстрелы, шипел на снегу и в песке заблудившийся снаряд. Но батарея из Теруэля регулярно посылала залпы в ряды неприятеля.

Макс подошел к Вальтеру.

— Я был прав. Это ударные части фашистов! Против нас стоят не какие-нибудь насильственно мобилизованные, не какие-нибудь введенные в заблуждение марокканцы и даже не иностранный легион, а кадровые войска фаланги, испытанные убийцы рабочих!

Вальтер кивнул, радуясь, что Макс заговорил с ним. Он невольно усмехнулся про себя. Макс, по-видимому, был доволен, что у противника, с которым он имеет дело, такая четкая, определенная физиономия.

III

С моря через горы медленно ползла ночь. На шпилях теруэльских башен играли последние лучи заходящего в горах солнца. Редко когда люди так жаждали ночи, как сегодня, в этих израненных снарядами горах и долинах, покрытых снегом, камнями, мерзлыми песчаными комьями. Четырежды за этот день на Мюлетонскую высоту обрушивался ураганный огонь. Трижды «юнкерсы» и «капрони» сбрасывали бомбы и обстреливали ее из пулеметов. Трижды штурмовые отряды фаланги пытались атаковать ее. Республиканские части, занявшие Мюлетон, выстояли под всеми бомбежками, отбили все атаки.

Но велики были, по-видимому, потери обоих батальонов. Санитары, как ящерицы, ползали по снегу среди обломков камней. Носилок не хватало, раненых завертывали в одеяла и спускали вниз на канатах.

Резервная рота батальона имени Тельмана проходила мимо штаба. Интербригадовцы и каталонцы со скатанными одеялами через плечо, с винтовками в окоченелых руках шагали молча один за другим вдоль горного склона.

— Salud, товарищи! Salud! Salud! Наведи там порядок, Гейн! Ни пуха ни пера вам!

— И наведем! Не сомневайся!

Ротой командовал каталонец, известный всем и каждому капитан Касануэва, образец дисциплины, верности и отваги.

Ночью Франко выслал вперед своих темнокожих егерей, сынов Африки, втиснутых в испанские мундиры. Без артиллерийской подготовки и без танкового прикрытия, но с оглушительным, диким ревом атаковали они Мюлетон и прилегающие горы. Казалось, в атаку ринулись чудовищные массы шакалов и гиен…

Макс предостерег по телефону Гельмерта, капитана третьей роты:

— Без паники, Гельмерт! Подпустить их ближе, но врукопашную не вступать. Достаточно ли у вас ручных гранат? Я пришлю еще.

Затем он крикнул из пещеры:

— Enlace!.. Enlace!..^[25]

Прибежал каталонец Родриго. Макс приказал?

— Два ящика ручных гранат третьей роте! Альфонс поможет тебе.

С высот были пущены осветительные ракеты. Желтые, зеленые, белые шары зашипели во мраке ночи. Раздавались одиночные выстрелы. Откуда-то издалека доносился отчаянный рев.

Залаяли первые пулеметы. Другие подхватили. Вскоре на всех вершинах уже безостановочно строчили пулеметы. Взрывались ручные гранаты. С протяжным свистом взлетали в воздух все новые осветительные ракеты.

Санитары выносили раненых и на одеялах доставляли их к шоссе, где были амбулаторные пункты. Выстрелы раздавались уже где-то совсем поблизости. Вальтер слышал крики. Он разобрал произнесенные по-немецки слова:

— Они прорвались! Влево от лощины!

Что значит «влево от лощины»? Кто крикнул? Не видно было ни зги. Очень близко щелкнуло несколько выстрелов.

И вдруг наступила тишина.

Вальтер оглянулся. Макса вблизи не было. Он крикнул:

— Макс! Макс!

Никто не ответил. Но ведь это штаб батальона. Должен же кто-нибудь быть здесь?

Он снова громко позвал, но ответа не было.

Черт возьми! А что, если марокканцы действительно прорвались? Чепуха! Вверху на высоте все еще идет стрельба, трещат пулеметы, взрываются ручные гранаты.

Но где же Макс?

Послышались шаги. Вальтер прижался к скале. Ведь еще неизвестно, кто идет.

Их было двое, они несли что-то тяжелое. Вальтер тихо позвал:

— Алло, алло!

Откликнулся Альфонс. Вальтер узнал его голос и с облегчением вздохнул. Альфонс и Родриго несли на одеяле раненого капитана Гельмерта.

— Тяжелое ранение?

— Прострелено легкое, — ответил Альфонс. — Надо сейчас же нести его вниз. — Он подал что-то Вальтеру. — Вот, возьми. — Это были ремень и револьвер раненого.

Вальтер надел на себя ремень и вынул из кобуры тяжелый револьвер. Альфонс и Родриго ушли, неся раненого капитана. Вальтер с револьвером в руке стоял у входа в пещеру. Оружие придавало ему уверенность и силу. Он уже не чувствовал себя беззащитным.

В кобуре он нашел патроны и сунул их в карман плаща. Ему хотелось знать, сколько зарядов в револьвере, но в темноте он не решался вынуть обойму.

Вой марокканцев смолк, но несколько пулеметов все еще тявкало. Изредка слышались взрывы ручных гранат.

По-видимому, эта ночная атака тоже отбита… Но куда же девался Макс?

IV

Макс погиб.

Пуля настигла его там, на гребне горы. Это случилось вскоре после того, как был ранен капитан Гельмерт.

Атака марокканцев была отбита, но Макса не стало. Как рассказывали товарищи, он умер на передней линии огня. Много бойцов пало в эту ночь. В третьей роте, стоявшей в том месте, где прорвались марокканцы, осталось едва больше половины.

«Тельманцы» принесли своего командира к пещере и поставили носилки у входа. Батальонный комиссар Отто откинул одеяло. Лицо Макса было спокойно; казалось, он спал. Разрывная пуля попала ему в грудь.

С гор, откуда вчера вползала ночь, теперь медленно приближался новый день. А Макса нет в живых… И Гельмерта. Он умер в полевом лазарете.

Бойцы стояли вокруг своего мертвого командира, сняв пилотки или стальные шлемы, и смотрели в его спокойное, доброе лицо.

Вальтера точно обухом по голове ударили. Надо было сказать несколько слов, попрощаться с Максом, другом и товарищем. Вальтер посмотрел на Отто. А тот, как бы угадав мысли Вальтера, склонился над мертвым, взял его правую руку и сказал:

— Спасибо тебе, Макс! Ты был отважный воин, хороший товарищ и хороший человек!

— A-vi-a-ci-ó-o-on! Во-о-оз-ду-ух!

— Все по местам! — скомандовал батальонный комиссар Отто. — Командование батальоном пока принимаю я. Товарищ Родриго, назначаю тебя командиром третьей роты! No pasarán! Они не пройдут!

— Три эскадрильи, — крикнул кто-то. — Одна летит на нас!

— День начинается хорошо! — пробормотал какой-то боец.

— Хотелось бы знать, как он кончится, — отозвался Альфонс.

V

Хорошо, что он этого не знал: вечером его уже не было в живых. Вероятно, он предчувствовал это.

Второй день был еще более кровавым, чем первый. Шесть раз фашисты как одержимые бросались на штурм высоты. Они были в бешенстве: несмотря на артиллерийский обстрел и налеты авиации, республиканские части на Мюлетоне не капитулировали и не оставили высоты. Шесть раз ураганный огонь обрушивался на Мюлетон и ближайшие высоты.

Шесть раз черные птицы, вскормленные в заводских цехах Юнкерса, сбрасывали бомбы на Мюлетон.

Шесть раз поливали они свинцовым дождем залегших среди камней беззащитных каталонских карабинеров и солдат Интернациональной бригады.