Чтобы быть до конца объективным, следует отметить, что прямые как стрела дороги в мире все же найдены. Это дороги индейцев майя. Если ученые наткнулись на остатки древнемайянской дороги и сумели проследить ее направление хотя бы на протяжении нескольких метров, они после этого могут уйти на 10 километров вперед и быть уверены, что копнув землю, найдут под ней продолжение дороги. Индейцы майя при строительстве своих дорог совершенно не считались с особенностями рельефа. Гора? - сроют ее до основания. Болото? - отведут воду и осушат. Река? - перекроют плотиной и уведут в сторону. Возможно, индейцы майя не владели способностями телекинеза, поэтому им приходилось строить такие дороги для транспортировки камней, идущих на строительство храмов и культовых зданий.
Предположение об использовании телекинеза для перетаскивания тяжелых каменных блоков следует также из другого факта. На острове Пасхи вдоль береговой черты установлены десятки многометровых каменных статуй. Конечно, эти статуи намного легче баальбекских плит, самая тяжелая тянет всего на 50 тонн. Но и население острова никогда многочисленным не было. Тогда как статуи перетаскивались? Местное население утверждает, что статуи сами шли к месту установки под действием таинственной силы «ману» (или «мана»), а в настоящее время эта сила покинула мир.
На санскрите, священном языке ведических индийцев, слово «мана» переводится как «думать». Конечно, в совпадении отдельных слов санскрита и языка пасхальцев еще ничего особенного нет, случайные совпадения всегда возможны. Но имеются и другие факты. Значки письменности древних пасхальцев «кохау-ронго-ронго», смысл которой в настоящее время утрачен, один к одному напоминают письменность Хараппской циввилизации, процветавшей в долине Инда до прихода в эти места арийских предков современных индийцев. Культ птицечеловека древних пасхальцев имеет определенные аналогии и совпадения с культом некоторых божеств все той же Хараппской цивилизации, имевших тело человека и голову птицы. Растянутые мочки ушей у пасхальских статуй повторяются в изображениях то-ли людей, то-ли богов, найденных в окрестностях Лотхара, крупного морского порта Хараппской цивилизации (даже статуи Будды иной раз изображаются с растянутыми мочками ушей, будто в молодости принц Сидхартха Гаутама, ставший впоследствии Буддой, растягивал мочки своих ушей по примеру божеств предшествующей цивилизации). Наконец, в этих местах рядом с индийской деревней Шивапур лежат два совершенно обычных на первый взгляд камня весом 55 и 41 кг, которые можно заставить подняться в воздух и висеть так несколько секунд, если выполнить определенные действия: для этого нужно одиннадцати людям одновременно дотронуться пальцем до большого камня, произнеся при этом на строго определенной ноте магическую фразу, и девяти другим выполнить такую же операцию с меньшим камнем.
Если предположить, что между Хараппской цивилизацией и древней культурой острова Пасхи сохранилась некоторая пока не ясная связь и жители Хараппы владели искусством телекинеза, тогда природа силы «ману», перемещавшая статуи пасхальцев к месту установки, становится понятной: это сила мысли. Или телекинез. Конечно, между временем заката Хараппы и временем появления на острове Пасхи предков современных жителей лежит не одна тысяча лет, и в этом состоит слабое место настоящего предположения. А что, если информация о технологиях телекинеза была передана от жрецов Хараппы предкам современных пасхальцев не напрямую, а через посредника? Когда рушилась цивилизация долины Инда, отдельные представители знати и жречества вполне могли уцелеть, уйти на новые территории, унося с собой старые знания, и там сохраняться еще многие тысячи лет уже под новыми именами. Куда могли бежать последние осколки великой Индской цивилизации? Да хотя бы на Тибет. И уже с Тибета технологии телекинеза каким-то образом попали к предкам современных пасхальцев.
Некоторые храмы доколумбовой Южной Америки также имеют в основании громадные каменные глыбы. Например, в основании крепостной стены цитадели Саксауаман лежит камень, называемый «Коновязь Солнца» и весящий около 355 тонн. Его доставили из рудника, находящегося за 60 км от крепости, и отделенного от крепости глубоким ущельем, по дну которого протекает быстрая река. Саксауаман расположен в Боливийских Альпах и ровных участков, облегчающих перетаскивание камней, здесь нет. Следует также отметить, что те дороги, которые строили южноамериканские индейцы до прихода в эти места европейцев, совершенно не годились для того, чтобы таскать по ним тяжелые каменные блоки. Их даже дорогами нельзя назвать, если использовать тот смысл, который мы вкладываем в слово «дорога» сегодня.
В Европе, Азии и Африке имеется достаточно много диких животных, которых после поимки и приручения можно использовать в качестве тягловой силы. Это лошади, быки, буйволы, яки и другие. Груз вьючили на спину животного или складывали в повозку. В последнем случае можно было перевезти заметно больше груза даже не смотря на то, что к весу груза прибавлялся вес повозки. Но для повозок приходилось строить дороги. И дороги должны быть гладкими без уступов, иначе повозка не проедет.
В Южной Америке доколумбовых времен подобных животных не было. Самые крупные из южноамериканских животных ламы и викуньи не подходят для того, чтобы таскать повозки, у них слишком узкая грудная клетка. Поэтому груз вьючили им на спину. Отсутствие повозок вело к тому, что уступы или ступеньки на дороге уже не являлись непреодолимым препятствием. Поэтому старые южноамериканские дороги больше похожи на бесконечную лестницу, чем на дорогу в нашем понимании. Вот тут и возникает вопрос: если тащить каменный блок даже по ровному месту тяжело, как его тащить вверх по лестнице?
В эпоху первых десятилетий колониального владычества в Перу жил и работал ученый и историк Гарсиласо де ла Вега. Он происходил от союза испанского офицера и инкской принцессы. Будучи по матери потомком инкских императоров, Гарсиласо де ла Вега имел доступ ко многим тайнам поверженного инкского двора. И в своей книге «История инков» писатель привел интересную историю. Будто один из инкских владык, желая повторить подвиг древнего народа, приказал своим подданым перетащить из каменоломни в свою резиденцию тяжелую каменную глыбу весом несколько сот тонн. Но на полпути глыба вырвалась из рук удерживавших ее людей и свалилась в пропасть, покалечив и убив при этом три тысячи работников из двадцати тысяч, участвующих в данном мероприятии. Так и лежит она до сих пор на дне пропасти.
У каменных блоков южноамериканских крепостей Саксауаман и Ольянтайтамбо есть интересная особенность, которая до сих пор не привлекла должного внимания со стороны как профессиональных историков, так и альтернативщиков. А зря, потому что ее анализ приводит к далеко идущим выводам. Если внимательно присмотреться к фотографиям стен этих крепостей, сделанных с близкого расстояния, то можно заметить, что все блоки и камни, составляющие стену, имеют немного выпуклую форму. Блок в целом может иметь ровную фронтальную поверхность, но возле самого края (там, где идет шоф между соседними блоками) поверхность слегка загибается внутрь. С точки зрения прочности конструкции или дизайна в такой особенности нет никакого смысла. Зато трудоемкость строительства от этого довольно резко растет, т. к. подобный скол наблюдается по всей протяженности шва. Если эта особенность была выполнена искусственным путем, то для чего ее нужно было делать? А если она появилась естественным образом, то в ходе каких природных процессов?
Сейчас я предлагаю собственное объяснение данному факту, но вначале небольшая информация об исследователе южноамериканских джунглей английском офицере и картографе Перси Фоссете. Этот путешественник однажды записал в своих дневниках интересную историю. Он обратил внимание на то, что местные мелкие птички делают себе гнезда в твердых скалах очень необычным способом. Они приносят в клювике листик какого-то растения и начинают им тереть выбранное под гнездо место в скале. После нескольких таких операций скала в данном месте настолько теряет свою прочность, что начинает крошиться как глина и птички без труда выдалбливают клювиками гнездо. Местный проводник подтвердил, что в джунглях растут кустарники, сок которых настолько рязмягчает скальную породу, что ее потом можно мять как пластилин. А через несколько часов после операции размягчения, когда все остатки сока полностью испарятся, скала снова приобретает первоначальную твердость.
