13 февраля. Ночью над городом разразился сильный ливень. Он смыл с мадрасских улиц кровь, пепел и лозунги, написанные мелом на асфальте. Атмосфера явно освежилась. Спал гнетущий зной, висевший над раскаленным городом все эти дни. Утром было опубликовано заявление Студенческого совета о том, что агитация против хинди прекращается. Сегодня восстановлено автобусное движение, магазины, лавки, учреждения вновь открылись, деловая жизнь вошла в свое обычное русло. Газета «Хинду» опубликовала ряд снимков под заголовком «Рука вандала». На них изображены сгоревшие поезда, разобранные рельсы, разбитые телефонные будки, изуродованные здания вокзалов и почтовых отделений. «Штат понес убытков, — сообщала газета, — на 10 миллионов рупий, и это только по предварительным подсчетам!» «Мейл» опубликовала заявление главного министра штата Бхактаватсалама. «Я имею сведения, — говорил он, — что за всеми этими поджогами, погромами и т. д. стоит партия ДМК, а также некоторые представители крупного капитала». Он высказал мнение, что погромы были хорошо спланированы и организованы.

16 февраля. В Мадрасе спокойно. Однако в штате и по всему Югу продолжаются погромы.

17 февраля. Сегодня я получила от университетских властей предписание прекратить занятия на курсах русского языка до 1 марта. Все эти дни мы продолжали заниматься. Я пошла за разъяснениями к проректору.

— Вы должны решить этот вопрос сами, — сказал он. — Но если вы хотите продолжать занятия, кончайте их до наступления темноты. Иначе с вами со всеми могут расправиться.

Мы не захотели, чтобы с нами расправились, и подчинились решению.

Колледжи возобновили занятия только 9 марта. Однако центральное правительство не приняло к этому времени никакого решения, и студенты продолжали волноваться. Время от времени вспыхивали забастовки, но погромы в городе прекратились. Армия загнала люмпен снова в щели. Даже лидеры ДМК призывали студентов нормально продолжать занятия. Полиция и войска находились в состоянии боевой готовности и продолжали патрулировать город.

Что же произошло в Мадрасе в действительности? Студенты начали движение протеста против введения языка хинди, и это движение развивалось вполне мирно до 8 февраля. Несмотря на это, основная сила полицейских репрессий была обрушена на это движение. После 8 февраля начались погромы и на арене движения появились иные силы. Это была «Сватантра», связанные с ней представители крупного капитала и часть лидеров партии ДМК. Все они пытались воспользоваться сложной обстановкой в штате и недовольством языковой политикой конгрессистского правительства, для того чтобы свергнуть это правительство. В штате, по существу, начался реакционный путч, где основную роль играла партия «Сватантра». Этот блок и стоял за спинами погромщиков. Мадрасская полиция вела себя во время погромов несколько сомнительно. Она бездействовала в начале погромов. Шли разговоры о том, что у нее «связаны руки». Кто связал ей руки, сказать трудно. Однако Перияр утверждал, что не обошлось без конгрессистских министров, принадлежащих к правому крылу. Перияр называл их брахманами, но, по всей видимости, дело обстояло гораздо сложнее. Надо сказать, что великий Рамасвами интуитивно почувствовал, что движение против хинди использовано реакционными силами. Он мужественно и бескомпромиссно выступал на митингах в поддержку конгрессистского правительства в разгар погромов. Ему грозили расправой, но он не испугался. Погромщики напали на его дом, выбили стекла его автомобиля, когда он проезжал по городу. Но и это не испугало лидера Дравидийской партии. Он продолжал свое дело и удержал многих от бездумного участия в погромах.

Кто же оказался в числе погромщиков? Люмпен, безработные, часть рабочих текстильных фабрик, содержатели лавок араки, которых не устраивал «сухой закон», и даже полицейские, связанные с лавочниками и получавшие от последних взятки за подпольную торговлю аракой. Погромщиков покупали. На подкуп шли «черные деньги», укрытые крупными дельцами от обложения налогами.

И последнее. Попытка реакционного путча не удалась. В Мадрасе и Тамилнаде оказались силы, которые смогли противостоять этому. Погромщиков и их хозяев не поддержали. Путч всплыл и захлебнулся в собственных криках, истерике и неоправданной жестокости. На этот раз Мадрас выдержал испытание на верность прогрессу.

Четки и чаша из кокосового ореха —

главные атрибуты храмового нищего

Летом 1965 года, когда я покидала город, казалось, уже ничто не говорило о тех бурных событиях, которые пришлось всем пережить. Студенты разъехались на каникулы, железнодорожные пути были восстановлены, вокзалы отремонтированы, нечесаные люди с диковатым взглядом заняли свои привычные места на припортовых улицах и на окраинах рабочих кварталов. Только улыбка на бледных губах Раджагопалачарии стала жестче и определеннее, а в глазах его извечного врага Перияра не остыла еще боль пережитого. Аннадураи громил конгрессистов на митингах, предчувствуя начало своей «эпохи». Она установилась через два года после всеобщих выборов, и движение против хинди и последующие за ним погромы сыграли в этом немаловажную роль.

Когда обтекаемое серебристое тело «Каравеллы» поднялось над мадрасским аэродромом, я увидела, как город вновь надвигается на меня. Самолет совершил прощальный круг, и внизу поплыли белые и розовые дома, кокосовые пальмы, разогретая асфальтовая стрела Маунт Роуд и трехцветный флаг над бастионами Форта святого Георгия. Через несколько минут все ушло куда-то влево и растворилось в знойной дымке, окутывавшей город. Самолет повис над океаном, где неправдоподобно и отчетливо застыли сине-зеленые морщины волн. Но я знала, что там, внизу, они с шумом и грохотом обрушиваются на белый коралловый песок мадрасского побережья…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ТАМИЛНАД

Мадрас современен. Он возник на древней земле Тамилнада, но от древности там осталось немного. Англичане изгоняли ее отовсюду. Они не понимали ее, и она им мешала. Традиционный уклад жизни по-настоящему сохранился в маленьких городах, бывших когда-то историческими центрами. Процесс «европеизации» обошел их стороной. И поэтому в Тируванаималаи (Тируваннамалай), в Канчипураме, в Чидамбараме и в других городах можно встретить то, что существовало в Индии много веков назад. Эти приметы прошлого, донесенные до наших дней, интересовали меня больше всего. Им, по всей видимости, осталось жить недолго. Я решила воспользоваться возможностью увидеть все это и предприняла путешествие по штату. Это путешествие не было непрерывным. Мне приходилось пользоваться короткими «уикэндами», праздничными днями, каникулами. Но и то, что мне удалось увидеть и услышать во время этих непродолжительных поездок, заслуживает, на мой взгляд, внимания…

Гора Священного огня. Великий риши

На мадрасском вокзале Эгмор мы сели в обычный современный поезд. Мы — это мой приятель Махадева, его мать, старая набожная брахманка, и я. И хотя вокруг была обычная вокзальная суета, свистели паровозы, подкатывали к подъезду такси, ярко горели люминесцентные фонари, ощущение чего-то необычного уже охватило меня. Мы ехали в Тируванаималаи, небольшой храмовой городок, расположенный в 120 милях от Мадраса. Там ежегодно в конце дождливого сезона проводится старинный праздник «картикадипам». На горе Аруначала, у подножия которой стоит Тируванаималан, зажигают священный огонь в честь Аруначалесварара — бога горы Солнца.

Поезд отошел от перрона, замелькали огни окраин Мадраса. Затем потянулись рисовые поля, освещенные луной. Небо расчистилось, и набухшие дождевые тучи ушли куда-то к горизонту. Проносились электрические фонари небольших станций и поселков. Разноголосо кричали лягушки, так, как это бывает в дождливый сезон. Примостившись на свободной полке, подремывала мать Махадевы.