Венц отвёл взгляд.

- Оставьте меня в покое, ладно?

- Процесс заживления и восстановления займёт всего несколько недель. После этого неделя физиотерапии. Потом, когда вам будет комфортно с...

- С моими новыми руками? Моими изуродованными, покрытыми шрамами, отвратительными руками?

- Вы будете попеременно тренироваться на ОВТС и участвовать в некоторых симуляциях выхода в открытый космос, в некоторых простых тренировочных заданиях по сносу строений в полевых условиях и так далее. Хотите верьте, хотите нет, генерал, худшее уже позади.

Венц закричал:

- Да? Скажите это моей жене и ребёнку! Я больше никогда их не увижу! Моя жена меня возненавидит! Мой ребёнок вырастет, думая, что я лживое дерьмо, которое его не любило! А теперь уходите!

Эштон угрюмо вышла из комнаты.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В течение следующего месяца Венцу оставалось слышать только один звук - тиканье часов. Время.

Время было жизнью.

В его каюте, его офисе, каждой комнате для инструктажей и каждой тренировочной бухте - на стене тикали часы ВВС общего значения.

Тиканье часов походило на капающую кровь.

Каждую ночь, когда он спал, взятые на себя обязательства вырывали ему сердце. Он знал, что делал единственное, что мог, но в этом не было утешения, даже ночью, когда он был один. Он мечтал научить Пита водить новый внедорожный байк, он мечтал об окончании средней школы Пита, о том, чтобы отвести его на выпускной бал, отправить в колледж и обо всём остальном, чего он, Венц, никогда не увидит.

Он мечтал заняться любовью с Джойс...

Всё потеряно, всё - пепел.

А потом он просыпался в темноте. Он подносил руки к лицу, но на каждой было только по три пальца. А затем он слышал это.

Он слышал единственное в мире, что никогда не менялось: тиканье часов.

Тик-тик-тик...

Кап-кап-кап...

В S-4 были психиатр и эрготерапевт. И Эштон, и Джонс убеждали его увидеться с ними.

- Чтобы приспособиться к необходимому периоду умственного и физического преломления, - сказал Джонс.

Но Венц сказал:

- К чёрту это дерьмо! Мне не нужны проклятые психиатры. Я старший испытатель ВВС США, я не чокнутый.

Он знал, что он сделал, он знал, до какого уровня довёл его долг (и он знал почему). Итак, Венц сделал то, что делал всегда.

Он сделал свою работу.

Он провёл неделю на авиасимуляторах "Unisys", запрограммированных для ОВТС. Это было даже интересно. Ещё два дня обучения с использованием материала для разрушения блоков, взрывателей, детонирующего шнура и капсюль-детонатора. Восемь часов в день в течение недели, покачиваясь в цилиндрическом резервуаре для воды для ознакомления с невесомостью, затем несколько сеансов в грузовом отсеке C-131, ныряющего с носа с сорока тысяч футов до пяти тысяч футов (последнее было весело, первое... не так весело). Ещё одной забавной вещью была тренировка MMU. Manned Mobility Unit (Пилотируемый маневрирующий модуль) был последним, ультрасовременным «скафандром» НАСА - более десяти миллионов долларов за скафандр.

Венц сделал всё.

Счастливые дни были в прошлом, но его ожидал новый радостный полёт, новая авантюра. Долг, да, но азарт ещё никто не отменял. В свои сорок пять лет Венц показал более высокие результаты по спирометру, MMPA, полевому тесту MMU и батареям для технической диагностики, чем большинство активных астронавтов страны.

- Похоже, вы готовы, генерал, - сказал ему один из тестовых тренеров.

- Думаешь? - ответил Венц. - Это может выглядеть так, но у меня не железные яйца в штанах, сынок.

Нет, даже через день после операции Венц не сомневался в себе. Он шёл к этой работе, как делал всё в своей карьере.

Лучшая работа в мире.

И он был готов.

А за день до своего первого испытательного полёта на ОВТС, не обращая внимания на деформацию рук, генерал Джек Венц взглянул прямо в зеркало и сказал:

- Я лучший. И я сделаю это, чёрт возьми!

Да, так проходили его дни. Он был лучшим пилотом в мире, и это были лучшие дни.

Единственное, что его беспокоило, - это ночи, когда он видел сны, а потом просыпался от звука капающей крови...

«« - »»

Венц сидел пристёгнутым ремнём к сиденью оператора - модифицированная работа "Hughes Aircraft". На нём был шлем без козырька и стандартный комбинезон ВВС. Эштон была одета в то же самое, сидя рядом с ним.

Они почувствовали умеренную вибрацию, когда лифт платформы поднял их на тринадцать уровней защиты от ядерных атак через этот подземный комплекс.

Когда Эштон взглянула на его голые трёхпалые руки, он убрал их.

- Не стесняйтесь, сэр. Это может ослабить вас, это может ухудшить вашу работу.

- Я не собираюсь испортить ваш проклятый НЛО, - отрезал он в ответ. Он посмотрел на неё с хитрой ухмылкой. - Я буду летать на этой штуке так, как Фэррингтону даже и не снилось.

- Хорошо. Не нужно говорить об этом. Сделайте это.

Сука! - подумал он. - Иди в задницу!

Лифт гудел вверх, затем с дрожью остановился.

- Это испытательный полёт при дневном свете, - напомнила она. - Это строго ознакомление. Летите медленно, летите стабильно. Этот первый запуск предназначен только для того, чтобы вы почувствовали ОВТС. Если вы полетите слишком быстро при дневном свете, вы сожжёте камуфляжную краску с корпуса, и нас могут заметить KH-12 и российские спутники наблюдения.

- Ага, - сказал он. - Я услышал вас.

Лифт поднял их в ангар, засыпанный песком. Ещё одна дюна.

Затем дюна начала открываться.

Венц увидел прекрасную пустыню за пределами ангара. Дверь ангара приоткрылась, как вытянутая челюсть.

- Действуйте, генерал. Руки в фиксаторы... и летите.

Даже после всех симуляций Венц на мгновение замер. Теперь все его инстинкты изменились.

- Поднимите корабль и вылетайте из ангара, - сказала Эштон.

- Я знаю!

Ни руля, ни ограничителей скорости.

- Дайте мне секунду, - сказал он.

- Позвольте своему разуму делать работу, сэр. Мы можем вернуться, если вы опасаетесь, завтра попробуем ещё раз.

Сука! - снова подумал он.

А затем он позволил своему разуму делать работу.

Венц ослабил давление рук на фиксаторы. Он думал.

Сразу же за очень низким рокочущим звуком субоктавы интерьер заполнил тёмный свет с оттенком граната. Затем корабль поднялся на ногу над лифтовой площадкой и начал вылетать из ангара.

- Хорошо. Вы делаете это.

- Чарли-Оскар, это Джона-Один, - передала Эштон со своего микрофона CVC. - Запрашиваю разрешение на взлёт.

- Принял, Джона-Один. Разрешение получено.

Венц полностью вывел ОВТС из ангара.

Работает, - ошеломлённо подумал он. - Я не верю...

Он вывел весь аппарат под высокое палящее солнце. За странными окнами ОВТС мерцала пустыня. Венц оставался в частичном ступоре, а корабль просто стоял и зависал.

Позади них закрылся проход в фальшивую песчаную дюну.

Венц смотрел на пустыню.

- Генерал, мы можем стоять здесь весь день, если хотите, - сказала Эштон. - Вы же босс, понимаете? Но, я как бы подумала, что вы, возможно, захотите сделать что-нибудь, кроме зависания.

- Ой, да, - ответил Венц.

Затем ОВТС практически исчез с прежней позиции. Не было никакого рёва двигателя, работающего на максимуме. Не было никакой инерции, заставляющей их откинуться назад на свои места. Было только небо, которое в считанные минуты исчезло, когда Венц вывел ОВТС из атмосферы Земли.

Через несколько минут они были в космосе.

Венц чувствовал, что его разум становится частью машины, как трамплин, как микропроцессор управления. Процессор был мозгом Венца, а связь его мозга с остальной частью корабля была его руками, зажатыми в фиксаторах.

- Чёрт побери, генерал! - отрезала Эштон.

- Что? Вы сказали мне двигаться, так что я... двинулся.

- Я ожидала хоть немного дисциплины. Это первый пробный запуск. Это ознакомительный полёт, чтобы вы познакомились с основными навигационными возможностями ОВТС. Я сказала вам не разгоняться слишком резко, чтобы не сжечь краску с корпуса. Вы только что вывели нас с орбиты!