Литмир - Электронная Библиотека

– Но у меня есть для тебя кое-что другое. Так сказать – компенсация, – Владислав достал из сумки странный ключ и отдал его Власову. – Это устройство пространственного перехода через дверь. Допустим, ты хочешь попасть в бунгало на берегу моря. Ты вставляешь ключ в какой-нибудь замок, поворачиваешь его и вуаля! Ты уже там. Правда, он одноразовый.

– Это прекрасно, но девочки были бы лучшей платой за всё то дерьмо, что я пережил, – говорил Власов.

– Я тоже хочу такой ключ, – говорила Саша.

– Прости меня, Миша. Когда вся эта дрянь в области культуры кончится, я обязательно наколдую тебе девочек. Сколько хочешь. Нам с Сашей скоро вылетать, – оправдывался Владислав.

Внезапная мысль ворвалась в сознание Власова.

– Что ты будешь делать с этой хренью? – с ужасом спросил Михаил.

– Так, – Владислав копался в сумке и опять достал ключи. – Я переписал на тебя галерею. Когда ФСБ закончит обыск, можешь разместить там Настю. У меня в галереи есть картина с лабрадором Кони. Отодвинь её и найдешь тайник с деньгами. Отдашь их Насте.

– И всё? Ты не боишься, что она может начать делать гадости?

– Моей задачей была только эвакуация. Если она будет демонстрировать антисоциальное поведение, командование пошлёт на борьбу с ней кого-то. Теоритически.

– Что за ментовская отговорка?! – Власов разозлился. – В конце концов, эта Настя ляжет на мои плечи!

– Ну не знаю. У меня вообще-то сейчас другие заботы. Отшей её как свою бывшую. Ты же взрослый мальчик. Так. Всё. Мне пора. Прощай, Миша. Надеюсь, ещё встретимся.

– Ещё один мой друг завёл свой трактор, – думал Власов.

Саша пыталась узнать у Владислава о Насте. Почему-то Михаил думал о Славике. Всё это время Славик молчаливо с улыбкой слушал беседу. Власову казалось, что он заодно с Владиславом. Михаил вернулся в свою квартиру. В прихожей он сразу наткнулся на Анастасию.

– Тут определённо лучше, чем гнить в камере, – сказала Настя.

Михаил осмотрел её. Бардовое платье скрывало всё её тело, подчёркивая фигуру. На руках у неё были черные кожаные перчатки. Сапоги были едва заметны из-под длинной юбки. Ткань, из которой было сделано платье, напоминала сукно. С виду ей было лет двадцать. Её тело было очень пропорциональным. У неё были длинные черные волосы. Её шею скрывал аккуратный белый воротник. У неё было бледное бескровное лицо и необычайно выразительные гипнотически завораживающие зелёные глаза. Её лицо было самым правильным и красивым женским лицом, которое Власов видел в своей жизни. Только её манера смотреть исподлобья слегка портила образ. Теперь он понимал, почему Анна сдалась без борьбы. Она бы не выдержала конкуренции.

– Что это за девушка была? – спросила Настя.

– Какая разница? Вот что, – сквозь страх говорил Власов. – Влад передал тебе свою квартиру и тебе лучше бы там остаться жить.

– Да? И мы с тобой больше не будет видеться?

– Наверное, да.

– Я не будут по тебе скучать, – тихо сказала она.

– Чем ты собираешься заниматься? Будешь причинять людям зло?

– Нет. Я буду жить как человек. После стольких лет.

Оттепель.

Помня то, чем кончились эти самые Национальные Проекты, о которых теперь все забыли, Власов относился к “модернизации” очень скептически. Сама модернизация замышлялась как переход к качественно новому технологическому укладу. Правда, в реалиях российской тотальной коррупции и раздолбайства модернизация пока была лишь красивым словом.

Одиночество заставляло Михаила сдружиться с Князевым. Теперь он мог подолгу задерживаться в его офисе, обсуждая с ним деятельность института. Кабинет Князева был довольно просторным. В нем имелся большой плазменный телевизор, кожаный диван и подобие минибара. Особенно Власову нравились окна в человеческий рост. В самые печальные для демократии и европейского выбора дни они выпивали.

– Миша, почему ты так уверен в том, что ничего не получиться? – после пары стаканов спросил Князев.

– Это же очевидно. Кого они будут модернизировать? Алкаша слесаря Петю? Старпёров на подыхающих неконкурентоспособных заводах времён развитого социализма? Я же всё это видел. Мы отстали от Запада лет на семьдесят. У нас нет технологий, – Власов выпил и закусил.

– С таким отношением к жизни ты никогда много денег не заработаешь. Российская власть – исторически главный модернизатор страны. Так было при Петре и происходит сейчас.

– Что? – Власов расхохотался, – Ты думаешь, что их там вообще ебёт как там живёт это быдло? Вот что. При Ельцине нефть стоила пять долларов. При нашем дорогом Национальном Лидере нефть стоит сто пять долларов, а в лучшие годы доходило до ста сорока. Это же колоссальные деньги! Думали, что после Национальных Проектов всё развалиться, но это же можно грабить бесконечно!

Князев налил себе полный стакан водки и выпил. Он молча сидел, обдумывая что-то.

– Да. Вообще мы могли за эти деньги закрыть старую Россию, отстроить страну заново и потом открыть уже новую Россию. А получается, что власть презирает народ и не делает ничего для улучшения жизни людей, а народ забил на всё и считает власть ворами. Это же бред полный! Мы так никогда не будем развиваться. Должны быть выстроены механизмы обратной связи.

– Вот модернизация точно бред полный. А ты воспроизвел единственно верную схему общественных взаимоотношений человека с властью на всем постсоветском пространстве за исключением ГДР, Польши и стран Балтии.

– Миша, а кто тогда будет обеспечивать обратную связь? Это же тупик в долгосрочной перспективе.

– Так ведь мы и есть обратная связь. Для чего мы пишем эти тексты? Чтобы к нам прислушивались? Нет. Чтобы наверху точно знали, в какой момент нужно собирать честно нажитые за годы галерного труда средства и валить к своим домам на побережье Майями.

– Это кидалово.

– Толик, пока ты не осознаешь то, что я тебе сказал, ты никогда не поймешь всей сути постсоветского политического уклада. Верхи не хотят, низы не могут.

Анастасия обосновалась в бывшей комнате Анны. В квартире Владислава ей было скучно, а Власов ей особо не перечил. Однажды Власов мельком видел, как она вернулась домой с макбуком, после чего он стал редко замечать её в квартире. А если она и появлялась, то сидела в своей комнате, проводя всё время в социальных сетях. Власов до ужаса боялся её, но всё равно нашел в себе мужество заговорить с ней, когда ему повезло застать её в прихожей. Настя крутилась у зеркала. На ней было черное платье с корсетом, юбка до колен, чулки и черные сапоги на каблуках. Её волосы были заплетены в косу, на её шеи была повязана черная шелковая лента. Она выглядела ужасно красиво.

– Послушай, может, – еле выговаривал Власов. – Может, ты всё же переедешь жить в галерею?

– Нет, – Она повернулась к Власову. Её зелёные глаза были ледяными, а лицо показалось Михаилу уже не таким бескровным, – Да и какая тебе разница? Ты меня всё равно не видишь.

– Я вообще-то сюда проституток вожу.

– Ничего. Сводишь в отель.

– Н-да. А куда это ты собираешься?

– Разве тебе не всё равно?

– Не натвори там ничего, ладно?

– Я же тебе сказала. Я просто хочу пожить.

Основной целью института Современного Европейского Развития была выработка некой стратегии для Господина Президента. Эта стратегия была бы своеобразным планом той самой модернизации сверху, которая теперь была единственным шансом на какое-то развитие страны. Концепция называлась “Стратегия 2024”. Во время её презентации институт СЕР посетил сам Господин Президент.

Это был настоящий шок для всего персонала. В российской властной традиции власть была объектом сакральным. Национальный Лидер бы никогда не допустил такого схождения к подданным. В том, как Господин Президент пожимал руки, общался с персоналом и мило улыбался, действительно было что-то западное.

– Он очень сильно похож на демократа, – думал Власов.

Тут Михаил понял, что принадлежность к какому-либо политическому течению в постсоветской России была не следствием личных убеждений, а определялась по выражению лица. Так всякого рода “государственники” были людьми суровой наружности, а условные демократы были людьми более утонченного внешнего облика. В действительности: все эти охранители и либералы были приверженцы одной общей идеологии “бизнес-чиновничества”.

72
{"b":"825685","o":1}