– Ладно, – начал Власов. – Давайте построим наш уговор на честном слове. Я вам вот даю пятнадцать тысяч, если вам их не поменяют, вы можете найти меня здесь и вернуть деньги мне. Тогда я уйду из вашего дома.
– Если нам их поменяют, я зайду к Стёпке, он тебе имущество пробьет. Тебя как звать? – спросила женщина.
– Михаил Власов, – ответил Михаил.
– Ну ладно, Миша, давай свои доллары, и мы пошли, – сказал мужчина.
Власов расплатился с ними, после чего мужичок и Зина покинули его. Зина очень эмоционально обсуждала успешную коммерческую сделку, а мужичок хихикал. Власову было всё равно, он выпил стакан водки и лёг спать.
– Это ещё не дно российской жизни. До дна ещё далеко, – думал он.
Утром его уже не так лихорадило, и он решил приступить к делу. Сначала Власов купил себе немного чеснока у торгующих возле магазина бабок. Михаил вернулся в дом, поел и соорудил себе чесночный компресс на грудь. Он выпил стакан водки, чтобы прогреться и пошел странствовать по дачным участкам. Вскоре Михаил нашел нужного человека. Им оказался высокий мужчина средних лет интеллигентного вида, который продал Власову трехлинейку Мосина с оптическим прицелом и сто патронов к ней. Винтовка досталась ему от деда и была в плохом состоянии. Ствол был кривоват. Мужчина показал Власову, как нужно разбирать и собирать оружие. Михаил заплатил две тысячи долларов за всё это. Конечно, винтовка не стоила и половины этих денег. В России при желании можно было купить любое оружие по довольно низким ценам. Дома Власов поменял чесночный компресс, потом из остатков водки сделал чесночную настойку и понемногу стал принимать её внутрь. Вкус был отвратительным.
На следующий день он почувствовал себя полностью здоровым. Народная медицина определенно имела своё право на существование. Михаил разогрел себе тушенки и поел. Он получил очередное сообщение от Анны. Он хотел попрактиковаться в стрельбе. Михаил соорудил себе незамысловатые мишени из пустых консервных банок. Кривое дуло мешало успешности выстрела, но со временем Михаил наловчился стрелять относительно метко. Пару дней он продолжал практиковаться. За это время Анна успела сильно ему надоесть со своими сообщениями. Михаил подумал, что с его квартирой в Питере и Аниной матерью, которая вроде бы там жила могло что-нибудь случиться. Взяв в руки телефон, в его голове внезапно образовалась мысль.
– А что если они установили мне жучков и в мобильник тоже? Хотя поздно беспокоиться об этом. В конце концов, если бы они хотели прийти за мной, то бы уже пришли, – думал он.
Первое сообщение было написано ей на следующий день после их разрыва.
“Я погорячилась. Прости меня. Перезвони. “
Дальше было другое сообщение.
“Не будь бабой, Миша. Перестань дуться, позвони мне.“
Потом было пару дней молчания, после чего поступило следующее сообщение.
“Он использовал меня и выкинул, Миша. Я полностью разбита. Позвони мне, пожалуйста.”
После того как Власов прочёл это его сознание, всё его естество наполнилось ощущением дикого счастья. Он смеялся в голос. Власов продолжил чтение.
“Извини меня, ладно. Это он вынудил меня так поступить с тобой. Хватит уже обижаться.“
Потом было.
“Блин, извини меня.”
И ещё.
“Может, закончим с этим? Мне и так очень плохо от всего этого. Куда ты пропал? Мне так одиноко в пустой квартире.“
После этого сообщения был длительный перерыв перед последним сообщением. Анна попыталась выдавить из себя как можно больше слов.
“Я посоветовалась с подругой, пересказала ей ситуацию. Я ужасно поступила с тобой. Мне действительно очень стыдно. Я не знаю что делать. Мне нет оправдания. Подруга сказала мне, что это я разрушила наши с тобой отношения. Да. Это так. Но я теперь понимаю, как мне повезло с тобой и вообще. Мне очень больно. Я вела себя как тварь. Ты столько всего для меня сделал, а я отплатила тебе так несправедливо. Подруга сказала, что после всего, что я натворила, нашим отношением конец. Я не хочу этого. Мне очень жаль, что я порвала с тобой именно так. В Париже. Я слишком много о себе возомнила. Я понимаю, какую ненависть вызовет у тебя то, что я теперь реально хочу стать твоей женой. Без тебя я чувствую себя полностью опустошенной, Миша. Мне так жаль, что я причинила тебе столько страданий. “
Власов никак не воспринял этот текст, как и все остальные Анины сообщения.
– Интересно смеялась ли её эта подружка, когда она говорила ей о своём виденье ситуации? – подумал Михаил.
Время пребывания Власова в дачном домике подходило к концу. Когда он полностью наловчился стрелять, то начал собираться в долгий путь. Ему уже было всё равно. Умирать в низинах социума он не хотел. Сорокина видимо была уже уволена, хотя Михаила могли просто слить в обмен на какие-то вещи в политическом торге. Власов уже не думал об этом. В его голове было только твёрдое желание убить Петрова. Наверное, если бы Михаил не побывал в Лагере, он бы давно сломался от всего происходящего с ним. В Лагере Михаил усвоил для себя то, что если вдруг твоя жизнь превратилась в ад, ты должен сделать всё, чтобы выбраться из ада, даже если тебе придётся заплатить за выход своей жизнью.
Власову нужно было достать сумку, еду и второй комплект одежды. Он нашел всё это в навале барахла на втором этаже. Ему казалось, что предыдущие хозяева таскали сюда всякий хлам с помоек. Михаил разобрал винтовку и уложил её в сумку, после чего упаковал остатки консервов, бутылку минералки и патроны. Когда Михаил укладывал комплект одежды, ему позвонила Анна. Её назойливость злила его. Власов ждал, пока мобильный перестанет звонить. Дозвон продолжался минут десять. В конечном итоге мелодия звонка настолько надоела Михаилу, что он отменил звонок и перевёл телефон в беззвучный режим. Михаил уже собрался, а телефон всё ещё звонил. Батарея медленно разряжалась. Власов понял, насколько большую ошибку совершил, сбросив звонок Анны. Теперь она знала, что Михаил рядом с телефоном. Он стал сбрасывать её звонки, давая понять, что не хочет с ней общаться. Так продолжалось минут двадцать. Батарейка садилась. Михаилу было лень снова идти в магазин, чтобы зарядить телефон. Он ответил.
– Чё?! – Михаил сильно разозлился.
– Мне так хотелось услышать тебя, – голос Анны был тихим и заплаканным. Михаилу казалось, что она ревела во время всего процесса дозвона. – Ты получал мои сообщения?
– Да. Отвали. Всё. Не звони мне больше, – Михаил положил трубку.
Анна снова стала дозваниваться. Михаил пару минут скидывал звонки, но потом сдался и ответил.
– Миша, мне так жаль! Я очень хочу вернуться к тебе, – Анна говорила сквозь слёзы.
– Вот что, запомни, запиши там себе где-нибудь. Я тебя ненавижу! Ты меня больше никогда не увидишь в своей жизни. Не звони мне больше никогда! – Михаил был взбешен.
– Миша, Миша… – Анна пыталась что-то сказать.
– Заткнись! – перебил Власов.
Анна хотела вставить фразу.
– Стоп, стоп! Слушай сюда, ты хоть понимаешь, что ты сделала? Ты, ты, у тебя ещё хватает наглости мне звонить! Послушай, – Анна пыталась что-то сказать. – Послушай, всё, стоп! Выслушай меня, вот, если бы ты, когда впервые там трахнулась с кем-то и потом пришла ко мне и сказала, мол, вот Миша я, там, трахнулась с парнем у нас заебись всё, любовь, там, отношения. Я бы понял, что я не удовлетворяю тебя как партнер, осознал, там, всё, мы бы разошлись друзьями. Я бы вам даже денег дал! Но, ты, сука, ты, блядь! Я не говорю о том, что ты меня нагло использовала и жила за счёт моих денег. Я не говорю о том, что я тебя со дна вытащил этой жизни! Ты со своим образованием могла только на панель устроиться работать. И вот, блядь, мне даже этот урод Петров говорил, что, блядь, я мудак, что я общаюсь с такой-то шмарой, потенциальной проституткой. Я говорил ему, нет, ты хорошая, ты, блядь, не такая, ты нормальная, ты исправилась!
Михаил слышал, как Анна уже не плакала, а выла.
– Заткнись! Перестань реветь! – продолжил Михаил. – Понимаешь, ты не только меня обманывала, там, ты всех этих ушлепков обманывала, с которыми спала. Я, да, я – ничтожество! Мне как бы всё равно. Я абсолютно не мужчина. Я серьёзно говорю тебе это! Ты понимаешь, что ты сама себя мучила, всё это время пока мы жили вместе. Ты жила с человеком, которому ты хотела плюнуть в лицо. И сейчас ты снова пытаешься вернуть отношения такой яркой девушки как ты с таким невзрачным человеком как я. Ты понимаешь как это, блядь, не логично?!