– Всё. Сейчас или никогда, – думал Власов.

Михаил брел по этому бедному ландшафту и думал.

– Сколько времени я здесь нахожусь? Неделю? Месяц? Ничего не помню. Всё как будто бы сливается, – думал он.

Его клонило в сон, но он шёл. В окружающем его пространстве возникали миражи прошлой жизни. Воспоминания из детства. Власов вместе с другими ребятами под таким же серым небом играл в футбол. Михаил ощущал полноту реальности. Его охватило приятное ностальгическое чувство. На глаза наворачивались слезы радости.

– Иллюзии. Это всё были иллюзии. Не было ничего хорошего в нашем советском прошлом. Строили социализм, а получился концлагерь. Хотя это не совсем верно. Социализм это всего лишь термин. А то, что мы построили, не имело никакого отношения ни к социализму, ни к коммунизму. Это был какой-то античеловеческий уклад. Может, мы обречены? У нас и монархия не такая была … и демократия. Не знаю. Может нас действительно для плохого примера держат? – думал он.

Воспоминания постепенно пропадали. Власов снова шел по направлению к штырям. Он прошел мимо черного столика на двоих, за ним сидели Петров и Анна. Петров был богато одет и чем-то напоминал полноценного властного чиновника. Анна была одета странно по-деловому, её волосы были заплетены в косу. Почему-то она курила длинную тонкую сигарету.

– Посмотрите, – голос Анны был наглым и надменным. – Вот идёт он. Мученик-дрюченик за Россию.

Петров пытался сдержать смех.

Власов молча прошел мимо, но стол с ними плавно следовал за ним.

– Эх, Миша-Миша, вот что ты за мудак такой? – продолжила Анна. – Всё нормальные мужики как живут? Пьют, взятки хапают, рожи бьют, трахают всех под ряд, а ты? А что ты? А ты что? Ты же, как баба себя ведёшь и всегда вёл! Может быть ты это, пидор?

Аня подошла к Власову, затянулась и нагло пустила дым ему в лицо.

– Нужно было давным-давно от тебя избавиться, – разочарованно произнёс Власов.

– Избавиться? Нет. Ты же чмо, Миша. Какой избавиться? Я вот тоже хочу избавиться от своих сисек второго с натяжкой размера, – она похлопала себя по груди. – И вставить себе нормальный силикон.

– Это всё не по-настоящему. Тебя не существует.

Аня ударила Власова в грудь. Он почувствовал боль.

– Правда? – издевательски спросила она.

Страх охватил Михаила. Он сунул руку в вещмешок и вытащил сапёрную лопатку. На него сразу же нахлынули воспоминания. Он с родителями смотрел программу “Время”, где показывали сюжет о событиях в Тбилиси. Ведущий сухо описывал события разгона митинга. После чего Власов сразу же вспомнил сюжет программы “Взгляд”, где эти события освещались с какой-то завораживающей притягательностью

– Нужно было всё же стать журналистом, – мельком пролетела мысль.

Власов замахнулся на Анну лопаткой.

– Ой, как страшно, – она рассмеялась, подошла к Петрову и потрепала его за волосы.

– Вот смотрю я на тебя и просто хуею, – начал Петров. – Какой же ты пиздабол. Ещё на бабу руку поднял. Как тебя только земля носит?

– Завалил рожу выродок ебаный! – Власов был в ярости. – Я тебе голову этой лопатой отрежу нахуй!

– Ой, какие мы слова выучили, – иронизировала Аня.

– Что вам от меня нужно, твари!? – крикнул Власов.

– Ничего, – сказала Аня. – Совсем ничего.

– Это тебе от нас что-то надо, – произнёс Петров.

– Действительно, – в уме осознал Власов.

– Вы же меня кинули! – эмоции охватили Михаила. – Вы оба. Почему? Что я вам сделал плохого? А? Что?

Аня подняла руку.

– Что такое? – поинтересовался Петров.

– Можно я отвечу первой? – спросила она.

– Валяй, – согласился Петров.

– Ну, даже не знаю с чего начать, – говорила Аня. – Как я с тобой встретилась ещё тогда в аптеке, я не знала что ты такой терпила хуев. Мне вот даже реально потрахаться с тобой хотелось тогда, ну ещё и вначале наших отношений. А сейчас так иногда тебе кость подбрасываю только, чтобы не скис совсем. Тем более после отсидки. Чё-то казалось мне еще, что тебя там опустят, и мне так ржачно было ещё от этой мысли. А ты нет. Нормальным пришел домой. Я даже удивилась. Думала, что ты явишься отхуяченным по полной программе и плакать будешь, а мне придётся тебя утешать и подбадривать.

Власов одновременно чувствовал безысходность и ярость.

Петров рассмеялся.

– Так на чём мы остановились, – она ехидно ухмыльнулась. – И когда я узнала, что ты из семьи интеллигентов и сам интеллигентишка сраный, для меня это были первые звоночки, Миша. Но мне казалось, что ты, это, нормальный пацан, сидящий на потоках. А ты всё время ныл и ныл как тварь последняя. Люди страдают. Ой-ой-ой! Мученик-дрюченик! Денег нет нихуя. Правильно, что денег нет. Все спились к хуям и лежат в дерьме. Откуда деньги могут появиться? Конечно, ты мне опостылел совсем. Нытье это интеллигентское слушать. Ну и я начала вести нормальную половую жизнь. У какой бабы встанет на чмо? Мужчина должен быть мужчиной. Лох! Бля, да тебя обмануть не составляет труда вообще, – она расхохоталась.

– Сволочь! Сволочь! – Власов упал на колени и от бессилия заревел. – Сука.

– Ори, сколько влезет, – она ухмыльнулась. – Тебя здесь никто не услышит.

– Это всего лишь иллюзии. Это сон. Сон, – думал он, и ему становилось легче.

Аня подошла, пнула его ногой, отчего Власов повалился на сухую траву.

– Я кинуть тебя решил, когда встретил в той рыгаловке вместе с Анной Сергеевной, – начал Петров. – Как я увидел сидящую в одиночестве Аню, меня как в жопу кольнуло что-то, и я сразу же, как какой-то обдолбанный кролик подсел к ней. Мы разговорились. А потом пришло задроченное уёбище Миша Власов. Ты, бля, ещё выглядел как чушкарь деревенский, который вдруг разжился копеечкой. А не как, бля, нормальный предприниматель. Я тогда разозлился просто дико и как ты мне стал говорить хрень какую-то, я, бля, еле удержался от того чтобы тебя не отхерачить прямо там.

– Ублюдок! Я считал тебя своим другом!

– Что? – Петров рассмеялся. – Дружбы, Миша, не существует в природе. Существует только отношения начальства и подчинения. И ты у меня в подчинении. Вот и всё. Знаешь, мне тебя было поначалу жалко опускать. Всё-таки с папой твоим дружили. Но …, бля, вот ты же чмошник полный, если бы я тебя не опустил, тебя бы другой кто-то ещё ниже нагнул. Это дилемма хищника. Папа твой на твоём месте был бы, он бы меня в два счета раскусил. А ты? Бля ну ты просто … ну это, бля, как лежит вдрызг пьяный богато одетый мужик, … и не обокрасть.

– Так вы же … вместе? – вдруг произнёс Власов. – Вы трахаетесь?

Они расхохотались.

– Да, блин, трахаемся! – Аня ухмыльнулась. – Прикинь! Бля. Ой до тебя только дошло. Миша, чтоб ты знал: у тебя рога просто до небес.

– Дебил я тебе только что сказал, что из-за неё тебя и опустил. Чем же мы ещё с ней вместе, по-твоему, могли заниматься? Песни петь?

Михаила охватила ярость. Он резко встал, запрыгнул на стол, замахнулся лопаткой на Петрова.

– И что ты будешь делать? Ты же терпила конченый.

Власов сжал черенок обеими руками и со всей дури воткнул лопату в шею Петрова, а потом навалился на него. Стул, на котором сидел Петров с треском сломался, и они упал ни землю. Власов зажмурился. Петров кряхтел от боли. Когда Михаил открыл глаза, первое что он увидел, была темная жидкость похожая на ртуть, которая обильно текла из шеи Петрова. Власов лежал на нем и чувствовал … облегчение.

– ААААааа! – завопила Анна. – Что ты наделал? Что ты …, – недоговорила она.

Власов поднялся и взглянул на неё взглядом полным злобы. Она поняла всё без слов.

– Ты ведь не сделаешь этого, – в страхе говорила она. – Нет. Миша, блин. Нет.

Власов медленно шел к ней, сжимая в руках саперную лопатку, с которой стекала тёмная жидкость.

– Миша, не надо, – из её глаз текли слёзы. – Ты же не такой. Миша, блин, ну прости меня. Я жить хочу, Миша!

Власов не отвечал, и Анна, руководствуясь инстинктом, легким движением сняла каблуки и бросилась бежать прочь. Михаил в его армейском обмундировании бежал за её офисным силуэтом. В конце концов, он догнал её и ткнул лопаткой в спину, она свалилась на землю. Аня хотела резко встать, чтобы бежать в другую сторону, но Власов повалился на неё, развернул её спиной к земле. Её волосы растрепались, они оба запыхались. Власов из последних сил сдавливал её горло черенком от лопаты.