В таком духе пребывали все провинции Перу, когда и поднялись [однажды] два брата, одного из них звали Манко Капак [Mango Capa] [24]. О них индейцы рассказывают великие чудеса и очень изящные сказки. В книге, мною приводимой в качестве доказательства, их смог бы увидеть [любой], кто пожелает, лишь когда она появится. Этот Манко Капак основал город Куско и учредил законы по своему обычаю. И он, и его потомки назывались Инки [Ingas], это имя значит или обозначает – короли и [великие] знатные правители. Такого могущества они [были], что завоевали и завладели [землями] от Пасто до Чиле [Chile], и их знамена видели на юге у реки Мауле [Maule] и на севере у реки Ангасмайо [Angasmayo], и эти реки были границей их империи [владычества], являвшейся столь огромной, что от одного конца до другого - более 1300 лиг. И они воздвигали мощные крепости и сильные оборонительные поселения. И во всех провинциях они размещали военачальников и губернаторов.
Они совершили такие великие дела и у них было такое хорошее правление, что мало кто в мире превзошел бы их. Они были очень смышлеными в изобретательности [muy vivos de ingenio] и у них существовали большие отчеты без букв [без письма, т.е. графической записи] [25], потому что их не было обнаружено в этих краях Индий. Они привели к хорошим обычаям всех своих поданных, и завели им порядок, чтобы они одевались и носили «охоты» (ojotos) [сандалии] вместо башмаков, похожие на абарки [кожаная обувь]. У них были важные отчеты относительно бессмертия души [26] и других тайн природы. Они верили, что существовал создатель вещей, а солнце у них было за высшего Бога, которому они сооружали крупные храмы.
И вводимые в заблуждение дьяволом поклонялись они деревьям и камням, словно язычники. В главных храмах было много очень красивых девственниц, таких же, какие были в Риме в храме Весты, и блюли почти те же уставы, что и те. В войска набирали смелых военачальников, и по возможности, самых преданных. Они обладали [знаниями] больших хитростей [27], чтобы без войны из врагов сделать друзей, а тех, что восставали, они карали очень сурово и жестоко. А раз уж (как я сказал) я сделал книгу об этих Инках, хватить говорить об этом, чтобы те, что читают эту книгу, поняли, кто были эти короли, и каким множеством достоинств они обладали, и потому вернусь к моей дороге.
Глава XXXIX. О народах и поселениях от Каранке до города Кито, и что говорят о мелкой краже, учиненной жителями Отавало у жителей Каранке.
Я уже рассказал в прошлой главе о правлении и великой власти, какую Инки – короли Куско - установили во всем Перу, и будет лучше, поскольку об этом сказано достаточно, проследовать дальше.
От королевских постоялых дворов Каранке по знаменитой дороге Инков добираешься к постоялому двору Отавало, который являлся и является не очень главным и богатым, у которого по обеим сторонам крупные населенные пункты индейцев. Те, что лежат к западу от этих гостиниц, таковы: Поритако, Кольягуасо, Лос-Гуанкас, и Кайомбес [Poritaco, Collaguazo, los Guancas, y Cayambes] [28]. А около большой реки Мараньон расположены Кихос [Quijos], отдаленные племена [селения], среди заросших лесом гор. Отсюда Гонсало Писарро вступил к «коричному входу» [a la entrada de la canela], который, говорят, с множеством выдающихся испанцев, с огромным изобилием продуктов, но и со всем этим прошел с большим трудом и сильно голодая. В четвертой части этого произведения я приведу полностью сообщение об этом разведывательном походе, и расскажу, как была открыта в том краю Великая река, и как по ней он вышел к морю Океану [Атлантическому океану] капитан Орельяна, и о переходе, какой он совершил в Испанию, пока Его Величество не назвало его своим губернатором и аделантадо тех земель.
К востоку лежат поместья или обрабатываемые земли Котокойамбе [Cotocoyambe], и горы Юмбо [Yumbo], и много других племен, а некоторые и совсем не были разведаны.
Эти жители Отавало и Каранке называются Гуамараконы [Guamaraconas], из-за того, что, как я рассказал об умерщвленных, убитых Вайна Капаком в озере, где погибло большинство взрослых мужчин и не осталось в этих селениях никого, кроме детей, потому он назвал их Гуамаракона, что значит на нашем языке: «сейчас есть [«soys»?] мальчики». У Отавало много врагов среди Каранке, потому что большинство из них рассказывает, что когда по всему району Кито (в чьих границах находятся эти индейцы) стало известно о вступлении испанцев в королевство и о пленении Атабалипы, сильно изумившись и испугавшись этому, будучи делом удивительным и никогда не виданным: из того, что они услышали о лошадях и об их скорости, полагая, что люди, на них едущие, и они сами - были одним телом, - распространилась слава о приходе испанцев, о великих делах среди этих людей. И стояли они поджидая их прихода, считая, что раз уж они были столь сильными, что обратили в бегство Инку, их правителя, то они также могли бы покорить их всех [испанцев]. А нынче они говорят, что министр двора или правитель Каранке обладал большими сокровищами в своих собственных постоялых дворах и во дворах Инки. Но [вождь] Отавало, всегда оставаясь хитрецом, остроумно подметил, как добыть в такого рода времена, когда во всём был беспорядок, крупные сокровища и ценные вещи, ведь пословица гласит: «повернуть реку и т.д.», потому он созвал большинство своих индейцев и начальников, среди которых выбрал и назначил тех, кто показался ему наиболее проворными и ловкими, и им приказал, чтобы они оделись в свои рубахи и длинные плащи, и, взяв тонкие длинные жерди, поднялись бы на большинство своих овец, и разместились бы по высотам и пригоркам, так чтобы их могли увидеть люди Каранке. И он, с другим большим отрядом индейцев и нескольких женщин, изображающих сильный испуг, и выказывая страх, они прибыли в селение Каранке, говоря о том, как они пришли сюда, убегая от неистовства испанцев, на своих конях прибывших в их селения. И, чтобы избежать их жестокости, они оставили свои сокровища и усадьбы.
Сообщив об этой новости, их охватил ужас, и они посчитали, что всё это правда, потому что индейцы на овечках показались на высотах и склонах, а так как те были удалены на [приличном] расстоянии, они поверили в то, что утверждал Отавало, и неосмотрительно начали бежать.
Отавало, делая вид, что совершают то же самое, остался в арьергарде со своими людьми и, вернувшись в постоялые дворы этих индейцев Каранке, он выкрал все индейское богатство, не такое уж маленькое. И вернулся в свое селение; тогда и был через несколько дней раскрыт обман.
Выявив столь необычную покражу, жители Каранке сильно огорчились, и между двумя селениями возникло несколько стычек. Но так как капитан Себастьян де Белалькасар с испанцами через несколько дней после случившегося вступил в провинции Кито, они отложили в сторону свои страсти, намереваясь защищаться. И потому Отавало и его жители остались с награбленным, о чём рассказывают многие индейцы этих краев. А вражда между ними не прекратились.
От постоялых дворов Отавало идешь к таковым в Кочески [Cochesqui]. А чтобы прийти к этим дворам, пересекаешь один снежный перевал, и за лигу до прибытия к ним земля такая холодная, что живется там с трудом. От Кочески двигаешься к Гуайабамба [Guayabamba], расположенной в 4 лигах от Кито, где из-за того, что земля расположена низко и почти у экватора, там жарко, но не настолько, чтобы оно не было заселено, и все необходимое не давало урожая для пропитания человека. И сейчас те, кого мы прошли, как нам уже известно, находятся ниже этой линии равноденствия [Экватора], хотя некоторые древние писатели (как я говорил), считали ее землей необитаемой. За ней [линией Экватора] есть и лето, и зима, и она населена множеством людей. И все, что ни посеют, дает обильный урожай, особенно пшеница и ячмень.
На пути дорог, идущих через эти постоялые дворы, протекает несколько рек, и у всех есть свои мосты и они очень хорошо сокращают путь; имеются крупные сооружения и много достойных внимания вещей, но чтобы сократить повествование, я пропущу это.
