От Латакунги он шел до тех пор, пока не прибыл в то [место], что мы называем Кито, где основан город Сан-Франсиско-дель-Кито [San Francisco del Quito]; и так как ему весьма понравилась та земля, и что [она] была так же хороша, как и Куско, он основал там поселение, что было [впоследствии], которое он назвал Кито и заселил митимаями, и велел строить большие дома и здания, и хранилища, говоря: «Куско должен быть головою и защитою моего великого королевства с одной стороны; с другой же стороны таковою должен быть Кито». Он дал большую власть губернатору Кито и по всей области Кито разместил своих губернаторов и представителей; он приказал, чтобы в Каранге [Carangue [508]] был гарнизон из рядовых воинов на время мира и войны, и людей из других земель разместил в землях этих, а из этих [земель он] приказал вывести людей, дабы поселить в других. Всюду они почитали Солнце и принимали обычаи Ингов, так, что казалось, будто они все были родом из Куско; и любили и обожали его так, что называли «всеобщий отец, добрый владыка, справедливый и приверженец справедливости». Утверждают, что в провинции каньяри родился Гуайнакапа, его сын, и что были устроены великие празднества. Все уроженцы провинций, над которыми властвовал великий Топа Инга, при том добром порядке, что он им дал, строили по порядку свои селения в годных к тому местах и устраивали покои вдоль королевских дорог. Они преуспевали в изучении всеобщего языка Куско и в знании законов, коих им надлежало держаться; здания строили им мастера, что приходили из Куско, и наставляли в том других. И так же совершались и другие дела по приказу короля.
ГЛАВА LVIII. О том, как король Топа Инга послал из Кито узнать, как выполнялось его распоряжение, и как, утвердив порядок в той области, он выступил, чтобы проследовать по долинам юнгов [los yungas [509] ].
ПОСКОЛЬКУ ТОПА Инга Юпанге властвовал над землей вплоть до Кито, как было сказано, он, пребывая в том же поселении Кито, узнавал, как выполнялись и упорядочивались дела, им приказанные, и оттуда послал он тех, кого среди своих считал наиболее разумными, дабы они в гамаках были доставлены местными жителями, одни в одну сторону, другие в другую, с тем, чтобы им узреть и уразуметь порядок, что был в новых провинциях, которые были учреждены, и чтобы принять им отчет у губернаторов и сборщиков податей, и посмотреть, как те держались с местными жителями. В провинции, которые мы называем Пуэрто-Вьехо [de Puerto Viejo], он послал некоторых из своих орехонов, дабы с ними говорили и хотели заключить союз, как делали прочие, и чтобы они наставили их в том, как им надлежало сеять и одеваться, и служить Солнцу и почитать его, и делать для них понятными его добрые наставления для жизни и учить их вежливости. Рассказывают, что эти были убиты за все то добро, которое они должны были сделать, и что Топа Инга послал некоторых военачальников с отрядами наказать их; и как только они о том проведали, то тотчас соединилось столько этих варваров, что они убили и победили тех, которые выступили; и о том сожалел Инга, но из-за того, что он был занят важными делами, а также потому, что его особе надлежало возвратиться в Куско, он не отправился самолично покарать их за то, что они содеяли.
В Кито он получил известие о том, сколь хорошо было то, что он приказал, и сколько заботы проявляли его представители, наставляя те народы в службе ему, и насколько они хорошо к ним относились, [и] как они были счастливы и делали то, что было им приказано. И от многих правителей края к нему являлись каждый день послы и приносили ему великие дары, и его Двор был полон знати, а его дворцы – сосудами и чашами из золота и серебра и другими великими богатствами. С утра он ел и с полудня до того, как наставал довольно поздний час, он в сопровождении своей охраны прилюдно выслушивал тех, кто хотел с ним говорить. Потом он проводил время бражничая, до того как наставал вечер, когда он возвращался ужинать при свете костра, так как они не использовали ни лучины, ни воска, хотя у них и было вдоволь того и другого.
В Кито он оставил своим наместником и министром двора [mayordomo mayor] престарелого орехона, про которого все рассказывают, что он был весьма сведущ и храбр и благородной внешности, и звали его Чалькомайта [Chalcomayta [510]]; и он предоставил ему разрешение для того, чтобы он мог ездить в носилках и пользоваться золотой утварью, а также и иные права, коих у того было во множестве. Касательно всех вещей он повелел, дабы каждую луну тот отряжал гонца, который доставлял бы ему известия, в особенности, обо всех вещах, которые происходили, и о состоянии земли и плодородии ее, и о приросте скота, помимо того, о чем извещали обычно; сколько было бедняков, и сколько тех, кто умер в один год, и тех, что родились, и что было написано ранее [511], о чем кроме этого знали короли в том же Куско; и хотя был столь велик путь из Кито в Куско, который длиннее, нежели путь от Севильи до Рима, тем не менее, эта дорога использовалась так же [постоянно], как и дорога от Севильи до Трианы [512], и я не могу воздать ей большей хвалы.
Прошло [несколько] дней с тех пор, как великий Топа Инга получил известие о плодородии равнин и о прекрасных долинах, которые в них были, и о том сколь уважаемы были их правители; и он решил направить посланцев с дарами и подношениями для вождей, прося у них, чтобы считали они его другом и товарищем, ибо и он хотел быть равным им в [их] одеянии, когда он пройдет по долинам, не начиная войны, если бы они захотели мира, и он дал бы им некоторых из своих жен и одежд, а себе бы взял [жену] из их [числа], и прочие вещи такого рода. И по всему побережью уже пронеслась новость о том, над сколькими землями властвовал Топа Инга Юпанге, и что не был он ни жесток, ни кровожаден, и не причинял вреда никому, а только подозрительным [лицам] и тем, кто хотел противостоять ему; и они хвалили обычаи и религию тех [людей] из Куско. Они почитали орехонов за святых людей, думали, что Инги были сыновьями Солнца или что в них было какое-то божество. И, принимая во внимание эти вещи, а также и иные, многие приняли решение, не видев до того его стягов, заключить с ним дружбу и так они и послали сказать ему через своих собственных послов, с коими отправили много даров тому же королю, и они просили его пройти по их долинам, дабы они могли услужить ему, и порадоваться царившей у них прохладе и похвалил Инга такое волеизъявление и, снова сказав губернатору Кито то, что он должен был делать, он выступил из того города, чтобы воцариться над юнгами.
ГЛАВА LIX. О том, как Топа Инга Юпанге путешествовал по равнинам и как все юнга пришли под его власть.
ТАК КАК КОРОЛЬ Топа Инга решил идти в долины равнин, чтобы привлечь к своей службе и повиновению их жителей, он спустился в Тумбес [Tumbez] и был с почестями принят местными жителями, которым Топа Инга выказал много любви, и затем надел одежды, которые они использовали, чтобы еще больше удовлетворить их, и похвалил вождей за их желание без войны принять его как владыку, и обещал почитать и ценить их как собственных своих сыновей. Они, довольные его хорошие словами и тем, как он с ними обращался, подчинились ему на этих условиях и позволили поставить над собой губернаторов и строить здания; также, помимо этих утверждений, высказываемых некоторыми индейцами, другие считают, что Топа Инга на всем протяжении пути почти не заключал [мирных] соглашений в той земле, до тех пор, пока не воцарился Гуайнакапа, но если мы будем принимать эти утверждения индейцев, то никогда не придем ни к каким заключениям.
Выйдя из той долины, король Инга ехал все больше по побережью, прокладывая по пути королевскую дорогу столь большую и прекрасную, как сегодня о том свидетельствуют ее остатки [513] ; и везде ему прислуживали, и выходили с дарами служить ему, хотя, как утверждают, в некоторых местах ему оказали сопротивление, но это не стало причиною того, что они не превратились в его вассалов. В этих долинах он провел несколько дней, бражничая и предаваясь удовольствиям, радуясь царившим там прохладам. По его приказанию были возведены большие здания домов и храмов. В долине Чимо [514] [Chimo], говорят, у него вышла упорная война с правителем той долины, и что, ведя бой, Инга едва не был полностью разгромлен; но, когда возобладали его [люди], они выиграли поле [битвы] и победили врагов, которых Топа Инга в своем милосердии простил, наказав тем, что остались живы, [чтобы] они хорошо разбирались в засевании земель [515] и не брались снова за оружие ни против него, ни против других. В Чимо остался его представитель, и большая часть этих долин отошла вместе с податями к Кахамальке [516] и, поскольку они умельцы в обработке металлов, многие из них были увезены в Куско и в столицы провинций [517], где они изготавливали из серебра и золота драгоценности, сосуды и чаши и то, что еще им было велено. Из Чимо двинулся вперед Инга, и в Пармонгилье [Parmonguilla [518]] [Парамонгилья – Paramonguilla] он приказал построить крепость, которую сегодня мы видим, хоть и весьма ветхой и разрушенной.
