– Да, без проблем. Поброжу здесь в зале тогда, – Адам проводил взглядом Пита, устремившегося к выходу быстрым шагом.

Солнце зашло за горизонт. Взяв один из настенных фонарей, Адам заприметил, что кто-то оставил книги на небольшом деревянном круглом столике в углу. Адам вспомнил, как его педантичный дядя ругал каждый раз, когда он не убирал книжки на свою полку. Улыбнувшись и вспомнив моменты из прошлого, парень решил поставить на место и эти. Подойдя к столу, Адам из любопытства решил пробежаться глазами по выбору неизвестного читателя. Пролистывая книгу за книгой, его по началу заинтересовал «трактат о теории и практики выбора двух зол», «Титаны Эдема. Правда или вымысел?», но больше всего пробудил интерес Адама один загадочный автор. Почерк на вид еще свежий и книга не дописана до конца. Чей-то дневник? Ни предисловия, как к остальным книгам, ни пометок, лишь дёрганный почерк и зачеркивания в некоторых местах. Адам быстро перелистал страницы с множеством таинственных и неизвестных символов, заострив внимание на нескольких понятных строчках, которые гласили следующее: «Многолик. Любит заключать сделки с парами с неоднозначной для них высокой ценой. Надо быть осторожнее в своих желаниях, ведь они могут исполниться».

Резкий шорох вдали отвлек и слегка напугал Адама, заставив отложить в сторону дневник и взять фонарь, чтобы осветить путь. Вдали меж книжных рядов двигался навстречу силуэт.

– Пит! Ты меня напугал! Я тут наткнулся на одну интересную книгу. Уверен тебе и самому было бы интересно взглянуть, – освещая перед собой путь, громко проговорил Адам.

Но с каждым шагом фигура будто становилась все больше. Стали слышны в одночасье шлепки босых ног и когтей, постукивающих по полу. Адам остановился и медленно попятился назад. Лампа осветила вытянутое лицо ящера. Пасть сверкнула рядом острых клыков, раздвоенный язык выдвинулся вперед и зашипел.

– Ты ошибс-с-ся, мальчишка, – ящер стремительно пошел на него, сверкнув своими когтями из лап в полумраке. Не зная, как защищаться, Адаму не пришло ничего другого в голову, как кинуть тяжелый фонарь прямо в раптолака. Осколки стекла вонзились в его прочную шкуру и тот заверещал на весь главный зал. Эхо прошлось по просторам библиотеки и за его пределами. Оскалив зубы, ящер встал на четвереньки и бросился на Адама. В пару прыжков он настиг его и ударом отбросил в одну из опорных колонн. Адам не успел оправиться от броска, как раптолак схватил его широкой лапой за шею и поднял над собой. Вытянув вперед указательный палец, он начал медленно проводить когтем от плеча к сердцу. Кожа поддавалась легко и расходилась в разные стороны, как лист бумаги.

Крики мальчишки приглушили тонкий слух оборотня, за что тот и поплатился. Яркая вспышка свет ударила в его узкие зрачки, заставив выпустить свою жертву из цепких лап. Упав навзничь, Адам заметил, как Пит создал из воздуха, состоящее целиком из густого света, лезвие. Буквально за пару точных выпадов, Пит проткнул брюхо оборотня насквозь, окропив весь пол кровью. Оттолкнув полуживого ящера от себя, он возвысился над ним. Лезвие приобрело очертания молота, и мощным ударом Пит размозжил его череп об плитку.

– Здесь только один был?

– Вроде да, – выхаркивая кровь, ответил Адам.

– Вот тварь…Специально артерию задел, чтобы насытиться потом кровью, – давя на открытую рану на шее, заявил Пит, – только не вырубайся. Слышишь?

Но Адаму было тяжело что-то ответить и силы стремительно начинали покидать его. Держась из последних сил, он не понимал, что ему говорят и сомкнул глаза, почувствовав на миг лишь легкое жжение вдоль широкой раны.

Дверь с грохотом захлопнулась. Ева тяжело выдохнула и рухнула на мягкую кровать, вытянув руки и ноги в разные стороны. Ее сердце бешено колотилось, а дыхание было прерывистым и неровным. Обхватив пуховую подушку, Ева сжала пальцы в кулак, но дрожь так никуда и не ушла. Ком волнения медленно подползал к горлу и готов был вот-вот вырваться наружу, заставив Еву вскочить в одночасье с кровати и побежать к раковине в ванне. Прокашлявшись и умыв лицо холодной водой, она всмотрелась в свое отражение в зеркале. Бледная, замученная девчонка, вид которой вызывал лишь отвращение. Она провела рукой по зеркалу, оставив мокрые разводы так, чтобы не видеть своего лица. Она заложила локон волос за ухо и на ощупь почувствовала, что они стали ломкими, как солома. Однако, не имея ни сил, ни желания, она не могла набрать ванну.

Руки продолжали трястись. Дыхание становилось более тяжелым. Казалось, что реальный мир ускользал куда-то в сторону. Ева сделала глубокий вздох, но воздух не поступал. Грудь пронзила резкая боль и оперевшись о стену, девушка сползла вниз рядом с перламутровой раковиной. Уткнувшись лицом в колени, Ева старалась отвлечься от мыслей, думая о чем-то приятном и хорошем. Однако, как ни странно, в ее голову пришел образ приставучего мальчишки. Несмотря на то, что всего полчаса назад он сильно ее раздражал и бесил, сейчас мысли о нем наполняли ее душу миром и покоем.

Собрав волосы в высокий пучок, Ева решила себя порадовать самой приятной для нее вещью на свете – едой. Выйдя из комнаты в коридор, она повернула по манящему запаху свежеиспеченного хлеба прямиком на просторную кухню.

Арочный проем был украшен чарующего вида мозаикой, над потолком на широких крюках висели различные душистые травы, а в дальнем углу кухни стояли бочки, набитые солониной и соленьями. Но главной достопримечательностью этого места была большая круглая печь на открытой кухне.

На длинной деревянной стойке уже красовались и манили ярким ароматом различные лепешки, несколько вариаций хлеба на дикой закваске и огромные брускетты с щедрой начинкой.

Прикусив слегка губу, Ева жадно впилась в яства. Наслаждаясь каждым мгновением проведенным с едой вместе, она и не заметила, как в кухню влетела высокая девушка с серебристыми волосами. Схватив первый попавший под руку кувшин с водой, она осушила его до дна.

– Мечтала об этом полдня! – облизала свои тонкие коралловые губы, – Ненавижу эту моду на корсеты! Хоть и пластинчатый и сразу не пробить, но так движения сковывает – скинув с себя корсет на стол, заявила девушка.

– Прекрасно тебя понимаю. Потому и не ношу – с набитым ртом, ответила Ева.

– Стресс заедаешь?

– Как поняла?

– Сама за этим пришла. Устала от такой работы и сумасшедшего мира. Меня кстати Мия зовут, – облокотившись на стойку, улыбнулась она.

– А меня Ева. У тебя классный цвет волос. Родной?

– Когда способности начали появляться. У меня и молодого человека. А случилось все у нас довольно рано, не как у всех.

– Насколько рано?

– Нам было тогда лет семнадцать. Но общались очень близко лет с пятнадцати, – с улыбкой слегка запрокинув голову от усталости ответила Мия.

Ева сразу же заметила ее развитую мимику и удивительную легкость в общении. Ее открытость и искренняя радость подкупила в мгновение ока. Ева поймала себя на мимолетной мысли, что ей захотелось открыться, поделиться своими мыслями без опасения быть непонятой.

– А у тебя когда? – поправив свои локоны, спросила Мия.

– Да вот кажется буквально вчера, – засмущалась признаться Ева.

– Серьезно? Надо же! Такое событие, да еще и вчера! Надо отметить! – вскочив с места Мия стала пристально осматривать полки кухни в поисках подходящего, – это не то, это гадость редкостная…Ага! Нашла! Не есть, что, но для этого раза сойдет, – поставила бутылку с красноватой жидкостью на стол.

– Что это?

– Это, моя дорогая, жинжа! Производят на севере Патэта. Напоминает вишневую настойку по вкусу. Ее в том месте, правда, подают в крохотных шоколадных стопках и их закидывают целиком, но и так сойдет, – разлила в глиняных кружках Мия.

– Оперативно ты ее нашла.

– Потому что я ее туда и прятала. В этом захолустном месте, охотясь на ящеров, я скучно время проводить не собираюсь. Я рассчитывала распить ее с молодым человеком перед ночью, но…Здесь все весьма очевидно.