– Откуда вы? – спросила Меган, разбирая полки с различными цветными баночками.

– Мы из Веспира, – коротко отрезал Адам, осматривая кухню.

– О! Это совсем рядом. И давно вы там живете?

– Вы нас не так поняли. Мы даже не пара – заявил Адам, затянув рукава по локоть.

– Ильнийцы? – передернулась девушка, – и совсем одни? Такое редко встретишь в наши дни. Вам надо быть куда осторожнее, – ответила белая дама.

– Нам очень повезло встретить вас! Мы еле на ногах держимся.

– О! Чувствуйте себя как дома! Отдыхайте и набирайтесь сил! Я вам потом подготовлю комнату для сна. А пока расскажите за чашкой чая, какое лихо вас сюда занесло?

Слегка дрожащими руками она принесла блюдца с чаем своим гостям. Ева заметила буквально на миг жуткий голод и радость в глазах хозяйки дома. Тревога ее усилилась и пока Адам любезно общался, окончательно расслабившись в домашней обстановке, Ева спросила, где дамская комната. К ее удивлению, вопрос слегка опешил Меган. Она невнятно переспросила, а после пробурчала в конце коридора, переключив все внимание на общение с Адамом. Не показав вида, Ева встала из-за стола и пошла дальше по коридору.

Пока они смеялись и шутили на кухне, освещенной свечами, у Евы что-то щелкнуло в голове, и она решила заглянуть в одну конкретную комнату, откуда веяло сквозняком через щель. Узоры на двери были исполнены в светлых тонах и внешне напоминали детскую комнату. Из разговора Ева помнила, что у Меган не было детей. Ее рука медленно потянулась к холодной, как лед, ручке. Туман обволакивал лодыжки Евы, мурашки бежали по телу, словно муравьи, а дверь запотевала от ее холодного дыхания. Механизм с щелчком отварился, дверь поддалась дуновению ветра и распахнулась. Страх окутал тело Евы, дыхание стало неравномерным и прерывистым от увиденного на кровати. Иссохшие тела, лежащие враскорячку, будто смотрели насквозь в сторону черноволосой девушки. Медленно подойдя, Ева обратила внимание на почерневшие силуэты тату, пустые белки глаз и маленькое дитя, на вид не больше десяти лет. Ее тело еще не успело остыть до конца, а слеза так и застыла на кончике крохотного носа. Прикрыв ладонью рот, Ева быстро взяла свои чувства под контроль, сдержала рвотные позывы, убрала кол в сапог и пошла из комнаты на кухню.

– А вот и ты! Адам только закончил свой рассказ о знакомстве с тобой, – сказала Меган, постукивая чайной ложкой о край чашки.

– Что еще?

– О том, что повезло тебя встретить. Даже я удивляюсь как два ребенка смогли выжить и не затеряться в лесу! И какая удача, что вам удалось найти меня!

– Не то слово, – отрезала Ева.

– Хм…Что-то не так? Я тебя как-то обидела?

– Нет. Вовсе нет, я наверное просто устала.

– А! Понимаю! Когда я уставшая, то у самой портится настроение. Видели бы вы моего мужа! Вечно ему прилетает в такие моменты.

– Поверю на слово! – Ева убрала руки под стол, не сводя взгляда с Меган. Белая дама сжала свои губы, подозревая, что Ева могла сунуть свой нос куда не следовало.

– Когда мы были в лесу, то слышали странную мелодию. Она нам напомнила колыбельную, – заявил Адам.

– О! Это я пела! Вам понравилось? – с интересом спросила Меган, поправляя свое платье.

– Мы от нее чуть не уснули.

– Виновата, признаюсь! Но пение колыбельных моя слабость. Их так обожает мой любимый. Всегда просит их спеть перед сном.

– Я слышала Террийские песни в праздники. Но чтобы так громко смогла петь лишь одна девушка. Такое встречаю впервые!

– Это часть моих сил. С помощью тумана я могу творить все, что угодно, – ответила Меган, сотворя из дымки свой любимый гребень.

– Туман. Так вот чей он! А я думала, как так выходит, что пение доносилось будто бы ото всюду разом!

– Да. В этом вся тонкость моих сил, – ответила Меган, расчесывая свои волосы, – но скажу честно, вы очень стойко держались. Обычно дети почти сразу же засыпают!

– Меган.

– Да, Ева?

– Ты же сказала, что у тебя нет детей, – глаза белой дамы блеснули, а сердце заколотилось.

– Разве?

– Угу.

Доброжелательное лицо белой дамы резко сменилось на безрадостное.

– А ты умная и наблюдательная. И до уборной, я так понимаю, ты не дошла. Иначе бы руки были хоть немного мокрые. Я так полагаю игры в манеры и этикет уже прошли, – глаза Меган засияли изумрудом и туман стал заполнять пространство вокруг нее.

– Еще как! – крикнула Ева, схватила свой кол и вонзила в грудь Белой дамы.

Выпад прошел под углом, пробив насквозь плечо и окропив кровью плитку столешницы позади. Меган рухнула лицом в стол, застыв буквально на мгновенье. А когда Адам спросил мертва ли она, резко вытянулась, распрямив спину, схватила за рукоять кол и вытащила из себя, бросив в сторону.

– Вечно у меня с детьми проблемы! – рассердилась Меган, – и что теперь намерены сделать?

– Бежать, – выпалила Ева, схватив за руку Адама и в пару прыжков оказалась уже у выхода.

– Как же жаль. У меня на вас были совершенно другие планы, – тяжело выдохнула Белая дама, осматривая свое окровавленное плечо, – сука! Платье продырявила! – выкрикнула Меган, наблюдая как быстро затягивается рана, обрастая кровеносными сосудами с кожей. Размяв хорошенько плечо, ее глаза засияли вместе c тату изумрудным цветом, и она растворилась вихрем в тумане, выбив ставни окна и исчезнув в с криком непроглядной тьме.

Адам с Евой бежали, что есть сил. Ветви деревьев неслись перед глазами, туман поднимался по ногам все выше и выше, а дышать становилось все тяжелее. Боковым зрением Адам заметил знакомый до ужаса бледноватый силуэт, но шорох впереди заставил его резко остановиться. Сверху прыгнули на землю, постукивая большим когтем два раптолака. Выпрямившись в свой полный рост, они провели передней лапой по стволу дерева, показав насколько остры их когти. Адам и Ева оказались между двух огней: с одной стороны на них шли ящеры, а с другой набирая клубы тумана, возвысилась их бледная, как смерть, знакомая.

– Ты ведь сказала, что раптолаки боятся тумана, – заявил Адам.

– Эти ничего не боятся – дрожащим голосом ответила Ева, всматриваясь в светящиеся желтые глаза одного из ящеров. Ее тело охватило беспокойство и страх.

Оборотень был покрыт многочисленными шрамами, особенно один был заметен над левым глазом. По нему было видно, что он явно не молодой сородич, точно также, как и ящер рядом. И хотя тот был поменьше ростом, выглядел он не менее угрожающе. Сделав шаг вперед, земля у Евы ушла из под ног. Что-то холодной хваткой схватило ее сзади, из-за чего она резко рухнула на землю.

Раптолаки яростно прорычали, встав на четыре лапы и резко набросились на Белую даму. В один прыжок ящер выбил ее с клуба тумана на землю. Ева высвободила свою ногу и вскочила, пробираясь вместе с Адамом сквозь гущу боя. Щепки деревьев, вперемешку с грязью летели повсюду. Белая дама постоянно откидывала ящеров, растворяясь в пелене тумана и появляясь за их спинами. Из дымки веером выскочили туманные руки, схватив одного из ящеров за шею и пригвоздив к земле. Бледная дымка начала обхватывать лапы и растягивать их в разные стороны, заставляя оборотня выть от боли. Возвышаясь над ним, Белая дама изо всех сил разводила руками так, будто сама тянула за лапы. Второй ящер выскочил из тумана прямо на Меган. Схватив ее длинным языком за тонкую лодыжку, он повалил на землю и мощным выпадом оттолкнул в дерево. Посмотрев на убегающих ильнийцев, Белая дама провела большим пальцем по разбитым губам. В ее глазах пылала ярость и злоба.

– Пора с этим цирком заканчивать. Чтобы какие-то жалкие ящерицы встали у меня на пути! Да никогда! – прокричала она, резко притянув к себе сгустки тумана со всей округи.

Ее фигура возвысилась над землей, волосы поднялись вверх, а вихрь тумана закружился вокруг нее с невообразимой скоростью. Ящеры прикрывали глаза от пыли, вцепившись когтями в землю, а Адама и Еву потянуло назад. С пронзительным криком волна тумана с бешеной скоростью прошлась по округе, с грохотом выбив раптолаков с ног и откинув Адама и Ева. Медленно поднимаясь со звоном в ушах, Ева мутным зрением видела, как Меган подошла к ящерам. В ее руке появилось длинное туманное копье, она со всей силы вонзила в голову еще не оклемавшегося оборотня. В его вое можно было услышать нотки жалости, боли и печали. У Евы содрогнулось сердце, но снова взяв себя в руки, она дернула Адама за рубашку и побежала сломя голову к опушке этого злосчастного леса.