Кароль моего восторга не разделял.
— Ты что, всерьез надеешься сделать из этого большие деньги?! — спросил с раздражением. — Лучше вспомни дом Каца. Это же не дом, а сокровищница! И таких домов много. Я уже договорился с полицией. Нам будут сообщать о смерти одиноких старичков. А тебе придется ездить и смотреть. В качестве эксперта. Поедешь, посмотришь, отложишь в сторону то, что нужно, и доложишь мне. И все! И больше никаких забот!
Только этого не хватало! Мародерство какое-то! А как откажешь?
— Так никто не делает! — попробовала я мягкую линию защиты.
— А мы будем первыми! Куда деваются вещи покойников, не имеющих наследников? Их забирает за долги мэрия. Или государство. А по дороге вещи пропадают. В лучшем случае оказываются в квартирке мелкого служащего или на Блошином рынке, в худшем — на помойке. А я не собираюсь эти вещи красть. Заплачу по сходной цене. И государству выгодно, потому что иначе оно никаких денег никогда не увидит. И нам полезно, потому что первый покупатель всегда выигрывает. Ну, как?
Он был очень доволен собой. Понимает, гад, что я не хочу этим заниматься, и радуется, что прижал к стенке.
— Ладно, — согласилась я. — Поеду и оценю. По приглашению полиции или мэрии. И составлю документ под копирку. В трех копиях, одна мне. Согласен? А за консультацию мне должны платить. Не ты, а они.
— Еще чего! Я с ними так не договаривался.
— А на других условиях я этого делать не буду. И тебе не советую. Ты же собрался в мэры.
— Пошла ты! — разозлился Кароль. — Я тебе предлагаю хороший бизнес, а ты кочевряжишься. Сиди тогда на своих булках с кефиром! Не будет тебе комиссионных! Дура ты!
— Может, и так. Только после того, как я напишу о Шмерле, обо мне заговорят. И я не хочу, чтобы за мной тянулись грязные истории.
— Заговорят, заговорят! Это еще бабушка надвое сказала! А тут — живые деньги. И не грязные, а очень даже законные! Ну, не хочешь, как хочешь. Я найду специалиста. Только тебе с этого — шиш с маслом.
И подсунул мне под нос дулю, словно родился и вырос не в пригороде Тель-Авива, а на Лиговке. Ну и черт с ним! Только картины Шмерля нужно поскорее из чуланчика забрать. Чтобы у нашего подполковника глаза на них не разгорелись. Пусть думает, что они ничего не стоят! Значит, придется торопить Цукеров. Прошла всего неделя. Я робко набрала номер телефона и позвала Малку. Ей-то проще объяснить, почему вдруг появилась такая срочность. Но Иче узнал мой голос.
— Малки нет, — сообщил он ворчливо. — Придет вечером. А крышу мы уже сложили. В пятницу вручим тебе ключ.
И был пикник. Цукеры привезли скатерть-самобранку. Хайка начинила куриные шейки, нафаршировала карпов, сварила мой любимый цимес из слив и картошки с мясом и галушками, а близнецы где-то достали «Советское шампанское».
— Пятилетней выдержки, — хвастал Левка. — Один хмырь привез и пять лет держал в шкафу.
Инвентаризация заняла всего семь минут, но началась она неожиданно. Иче начертил на земле квадрат, открытый слева, и многозначительно посмотрел на сыновей.
— С буквы «бет»! — крикнул он вдруг.
— С буквы «бет»! — четырехкратно отозвалось его семейство.
— С буквы «бет»! — пробормотала и я, не понимая, что такое говорю. И тихонько спросила у Малки, о чем это?
— Буквой «бет» построен мир, — серьезно сообщила Малка. — На ней он и стоит.
— Потому что с той же буквы начинается слово «благословение», — важно пояснил Иче Цукер.
— А я бы начала с первой буквы алфавита, потому что главное — сказать «А». «Б» само произойдет, — возразила я.
— Грубая ошибка, — нахмурился Иче. — Все, что начинается с самого начала, быстрее приходит к своему концу. А приближать концы — большой грех. Пусть твой дом тебя переживет.
Я так и не поняла, имело ли место благословение или проклятие. Хотя зачем Цукерам меня проклинать? Что я им сделала? Значит, все путем, все как надо. И тут я произнесла нечто словно против собственной воли. Так, будто кто-то мне подсказал эти слова во сне, не объяснив смысла.
— Нельзя сближать концы. Сближать, а не приближать. И это большая разница!
Иче поглядел на меня внимательно и кивнул.
Мы перешли к делу. Иче стоял перед домом и загибал пальцы.
— Крыши не было — крыша есть. Разноцветная и разномастная, где красная, где — оранжевая, где — серая. Где из новой черепицы, где из старой, а где — с заплатами из шифера. Но — крыша. Это — раз.
Стекол в окнах не было, стекла есть. Не разноцветные, а простые, местами сильно поцарапанные, в одном окне прозрачные, в другом — молочно-белые, зато — полная защита от дождя и ветра. Это — два. А для витражного окна в гостиной Левке удалось достать три совершенно новых листа дымчатого стекла. Вставили как получилось, но держаться будет.
Унитаза не было, унитаз есть. Две трещинки его только украшают, они не сквозные, течь не будут. Могу замазать эмалью. Бачок не новый, но работает как часики. А умывальник — нет, ты только посмотри! У него есть скол, но он сзади, его не видно. Новый, совсем новый, итальянский, выменяли у поставщика, ничего тебе не стоит. Светло-коричневый! С бортиком и пасиком! Такого нет даже у мадам Ципори! Ну, с кантиком, пасик — это на иврите. Пользуйся на здоровье.
Канализация в порядке, водопровод подключен. Трубы лучше новых, таких теперь не делают. Выпускают дрэк, и через год нужно бежать к водопроводчику. А этих труб на твой век точно хватит! Краны хорошие, прокладки новые, а ручки мы сняли со старых кранов и подогнали по размеру. Они с позолотой. Таких нет даже у жены начальника налогового управления Нетании, а у нее есть все!
Ванна не новая, зато вместительная. Нынешние ванны плоские, а эта — глубокая. Ну хорошо, будут деньги, поменяешь. Мы поставим. Ну да, ты ничего не сказала! Мы сами видим ее дефекты, но другой не было. Хайка гоняла нас по всей Нетании. Не нашли!
А из второй ванной мы сделали тебе кладовку. Зачем человеку две ванные? И что делать, если вторую ванну раздобыть не удалось? А кладовка — первое дело в доме. Там даже оконной рамы не было, так мы проем замуровали и оштукатурили. И навесили такой замок, ни один вор не откроет! С цифрами. Как сейф.
Входной замок тоже хороший. Старинный. Дверь дубовая, крепкая. Не забудь подпирать ее на ночь щеколдой. Ты же живешь в самом бандитском месте мира! Уму непостижимо, что мы нашли в грязи, которая скопилась под водой! Один ножичек точно со следами крови. А шприцы! Нет, ты посмотри! Мы врезали два замка. Верхний держит только изнутри. Это — когда ты дома днем. Но про щеколду все же не забудь! А нижний — это когда ты уходишь из дома. Он изнутри тоже закрывается, но почему-то тяжело проворачивается. А снаружи — как новенький. Проворачивай ключ три раза, язычок длинный. Когда-то делали замки, так они таки запирали!
А Малка помыла полы. Смотри, какие они красивые! Как ковры. Красиво?
Что там — красиво! Великолепно! И шампанское лилось рекой. И было оно кислым, но никто не сплюнул. А Иче даже сделал из этой кислятины философский вывод.
— Вот так все, — сказал обиженно. — Бережешь что-нибудь на особый день, а пока этот день придет, оно скисает. Я говорю Хайке, давай поедем посмотрим мир, пока ноги еще носят. А она: «Малке нужна отдельная квартира!» Нужна, конечно.
— Не нужна! — возразила Малка.
— И развод не нужен! — немедленно вмешалась Хайка. — Хупы не было, мужа не было, можно начинать сначала!
— Есть муж… — прошептала Малка обиженно. И потупилась.
— Нет мужа! — Хайка деловито собирала остатки трапезы в пластиковый мешок, ее руки беспрерывно двигались, а губы не уставали повторять — нет, нет, нет! Нет никакого мужа, никогда не было, все это только сон.
— Где ты возьмешь мебель? — хрипло спросил меня Иче. — Обставить такой дом — это же нужен мебельный склад!
— Рынок поможет.
— Какой еще рынок? — взвилась Хайка. — Там же клопы и древесный червь! Не смей ничего брать с рынка! Есть благотворительные склады. Там дают кровати, одеяла и кухонные столы. Моя соседка взяла. Они приличные!
