– Все правильно, – вру, не моргнув глазом. – Решай дальше.

Она удивляется успеху и дальше старается еще сильнее – это видно. Просто впадает в азарт, вряд ли ее заинтересовал приз. Следующее задание почти уверенно расщелкивает. Радуюсь, как будто это мне нужен приз для мотивации, а не ей. И вдруг на последнем примере она начинает безбожно косячить. Все же получает какой-то ответ, который от правильного на расстоянии плюс-минус бесконечности. Ждет вердикта.

У меня в горле скребется смех, но я – хозяин своих голосовых связок:

– Ни одной ошибки, Ася.

– Что, правда? – Она неверяще расширяет глаза. – Получается, я эту тему на пятерку сдам? Вот это да!

В лучшем случае на тройку. Если очень-очень повезет. Эх, Володя, для таких, как ты, в аду есть специальный котел. Но голосом я пока управляю, вывожу прямо сквозь скрип:

– Вполне. Если будешь так же стараться. Гордись, приз твой, можешь выдохнуть. А у нас еще полчаса – давай-ка из другого варианта еще раз потренируем последнее задание.

– Хорошо, – она улыбается самодовольно и вспоминает: – Но в кино с вами я все равно не хочу! Я просто так старалась, себя хотела проверить.

Просто так, дорогуля моя, даже кошки не сношаются. Мне и самому с тобой в кино идти не нужно – мало ли, вдруг кто увидит нас вместе. Но мы пойдем, потому что ты победила – выиграла меня на целый киносеанс. И я знаю, что утащу тебя туда, не отделаешься. Будем сидеть рядом, пялиться на экран и презрительно молчать.

Однако звонит сотовый, я вытаскиваю его из кармана и мысленно матерюсь. Сука Жорик, другого времени не нашел? Друг вываливает без ненужных прелюдий:

– Куприянов куда-то поехал. Судя по направлению, домой.

– Понял.

Отключаю вызов и смотрю на девушку. Смываться надо быстро – тут дороги минут пятнадцать.

– Ася, мне срочно нужно уйти. Оплаты не нужно, сам ведь срываю занятие.

– Что-то случилось? – Она смотрит снизу внимательно.

– Да… Вернее, нет, – я не знаю, что придумать. Потом вспоминаю, что вообще не обязан ничего придумывать: – Мне просто надо уйти.

– А как же кино?

Ну вот, а говорила, что не хочет. Она сама еще пока не понимает, что ей нужно – я как-нибудь незаметно потом объясню.

– В другой раз.

– Ну ладно. Тогда до четверга, Алексей Владимирович.

Ухожу быстро. Еще быстрее срываюсь с парковки во дворе. А как мы, интересно, в кино бы поехали – на вот этой самой машине? Одно лобовое стекло стоит примерно восемнадцать тысяч пиджаков, что сейчас на мне. Вообще без палева, конечно. У меня что-то с головой творится, раз я настолько важные детали начал из виду упускать. В следующий раз приеду на такси.

И надо выполнить уже эту гребаную миссию. Скоро май, у меня впереди чуть больше месяца, и до последнего лучше не тянуть. Дать Асе задание, чтобы следом за мной из комнаты не вышла, пойти в туалет. Для дела подходит только четверг, первая половина урока. Выходить «в туалет» придется дважды – в первый раз на всякий случай оценить замок. Если мне такая модель неизвестна, то сфотографировать и разобраться, чтобы сократить время на вскрытие. Внутри кабинета может быть сейф. У Жорика есть какой-то специалист по сейфам среди знакомых, придется уже его каким-то образом провести в квартиру. Мы эти варианты обмозговывали, но в случае сейфа история может действительно затянуться – я не имею права больше тратить время на подготовку.

Не сразу еду в офис, зачем-то сворачиваю на запад. Выхожу из машины и с мазохистским удовольствием наблюдаю, как бульдозеры выравнивают территорию. Не мои бульдозеры мою территорию. Тошнит до такой степени, что в этом ощущается какое-то медитативное погружение в себя. Стою там так долго, что меня не просто замечают – ко мне идут поздороваться:

– Владимир Алексеевич? Вы сюда поностальгировать приехали или ругаться?

А ведь его тоже как-то зовут – наверняка есть имя и даже отчество. Но я всегда называю его настоящим именем – «Пшёлнахом». Широкоформатный трехцветный мужик, выскочивший недавно откуда-то из области со своей строительной компанией и сразу урвавший такой жирный куш, улыбается и машет – беззлобно просит уйти, по правилам техники безопасности здесь не могут находиться посторонние. Я отлично понимаю, что он, скорее всего, нормальный человек, трудяга, который к своему успеху шел десятилетиями и ничего не получил за просто так. Только своими ручками, своей головой – вон, даже простую работу лично контролирует. Его легко представить отцом большого дружного семейства, где все им гордятся и каждый вечер радостно ждут дома. Он не виноват ни в чем, кроме того, что дал на лапу чинуше до того, как я сообразил дать тому на лапу. У меня нет ненависти к Пшёлнаху, никакой, в оформлении разрешения задним числом виноват только Куприянов.

Но надо что-то сказать, чтобы не выглядеть обезумевшим от проигрыша пострадавшим:

– Нет, заехал поблагодарить, что так хорошо готовите мой участок. Буду должен.

– Вы все не сдаетесь, Владимир Алексеевич? – улыбается он.

Смотрю вдаль на его отличную технику:

– Чтобы я сдался, вам меня надо этим бульдозером перепахать.

Ухожу, вспоминая о куче дел. Но я не спустил это время впустую, нет. У каждого должна быть своя мотивация, без нее даже с простым математическим примером не справишься. Мой движок – неугасающая злость.

Ася

С походом в кино он, конечно, загнул. Другую компанию себе найти не смог? Но, похоже, он действительно высококлассный репетитор, раз я сумела решить вариант типовой без единой подсказки. Получу пятерку – отец точно недели две орать не будет о моей безответственности. Но ходить с Алексеем Владимировичем куда-то – это уже чушь несусветная. Через некоторое время убеждаю себя, что он вообще пошутил.

Неожиданно приезжает отец, хотя до конца рабочего дня еще три часа. Я слышу его голос, когда он за что-то отчитывает Эмине, хотя женщина обычно безупречно готовит. На работе, наверное, какие-то трудности – сразу ясно, что пришел без настроения. Я даже рада, что Алексей Владимирович ушел сегодня раньше. Мне почему-то все еще кажется, что отец не одобрит его, если столкнется лично. Просто Алексей Владимирович совсем не похож на репетитора, папа может придумать какую-нибудь ерунду и подыскать мне чудаковатого ботана, желательно в таких преклонных годах, чтобы его лет десять уже женщины не интересовали.

Вечером репетитор звонит мне сам. Я удивленно принимаю вызов, готовая к переносу занятия или чему-то подобному, ведь у него что-то там произошло. Но он улыбается в трубку и говорит мягко:

– Ася, мое предложение сходить за твой счет в кино все еще в силе. Тут у тебя через два квартала кинотеатр, ты вообще знала об этом? Сеанс начнется в семь-пятнадцать. Успеешь?

– Мой отказ тоже в силе, – улыбаюсь я динамику. – До свидания, Алексей Владимирович.

– Настаивать не буду. Пока.

Я принимаю решение за секунду. Знаю, какой кинотеатр он упомянул – пошарпанная рухлядь, где даже 3-Д не крутят. Собираюсь, поглядывая на часы. Времени предостаточно, но я боюсь опоздать – мне надо только проверить, точно ли он там. И точно ли один. Что за нелепое времяпрепровождение он для себя выбрал? Или у этих математиков все не как у людей?

Останавливаюсь, свернув за угол, сразу различаю его фигуру. Пиджак натянут на спине, а к низу висит дешевой тряпкой, я давно это заметила, он в другой одежде ни разу на уроки и не приходил. Брюки неплохи, но не подходят к верху ни по цвету, ни по фасону. Прижимает к боку черную сумку – наверное, никуда не заскакивал, чтобы оставить вещи. И все равно вся его поза выглядит гармонично: он немного сутулится, смотрит на экран телефона, одна рука заправлена в карман. Сосредоточен, не улыбается, задумчиво провожает взглядом парочку щебечущих девиц в коротких юбках и снова утыкается в телефон. Конечно, рано или поздно поднимает голову и смотрит в мою сторону, поскольку именно оттуда я должна была появиться. Не сбегаю, а подхожу к нему и спрашиваю: