– Все вокруг давно превратились в зомби, – сквозь смех сказала она и постаралась сделать серьезный вид. – Прости, я просто не удержалась. Я специально готовила эту шутку, чтобы сказать ее, когда ты наконец очнешься.
– Очень смешно, – сказал я и сделал вид, как будто обиделся.
– Ты был без сознания пару дней. Я ездила домой только принять душ и снова возвращалась к тебе.
– Где ты была все это время? Что с тобой произошло? Я видел только то, как ты улетела в темноту и пропала.
– Я сильно ударилась головой о дерево и тут же потеряла сознание, а когда пришла в себя, то услышала громкий выстрел и сразу же побежала на звук. Когда я вышла из леса, офицер Райли затаскивала тебя в машину, чтобы увезти в больницу.
– А что насчет ребят? Они мертвы?
– Их до сих пор не нашли.
– Я не понимаю…
– Полиция прочесала лес вдоль и поперек, но никого из ребят так и не обнаружила. Нашли только окровавленную куртку Чарли Рэнсона. И на этом все. Ни единой зацепки. Они будто все разом растворились в воздухе.
– В темноте.
– Можно сказать и так.
– Полиция думает, что это все сделал я?
Эйв ненадолго замешкалась и взяла паузу, чтобы выпить воды. Она явно подбирала слова и не хотела меня травмировать. По выражению ее лица было видно, что она знает больше, чем знаю я, и меня это чертовски пугало.
– Послушай, все не совсем так. Я дала показания в полиции и описала им человека, который напал на нас. Как ты понимаешь, всей правды я сказать не могла, и мне пришлось крупно соврать о внешности нападавшего. Знаешь, мне было самой противно говорить такие вещи, которые бы я никогда…
– Мистер Палмер? Что с ним? – выпалил я.
– Вот как раз об этом я и хотела тебе сказать, но ты меня перебил. Ты как всегда нетерпелив. Я соврала полиции о том, что это мистер Палмер напал на нас. Если бы я сказала правду, то мне бы никто не поверил, а на тебя бы повесили его убийство. Мне пришлось сказать, что он сошел с ума и пытался нас убить, а мы просто защищались как могли.
– Значит, он мертв. А мне грозит срок за убийство.
– Не совсем. Как мне сказала офицер Райли, тело мистера Палмера разложилось так быстро, что к приезду скорой от него остался только обугленный скелет.
– Бедный мистер Палмер. Он этого не заслужил.
– Мы все этого не заслужили. То, через что мы прошли, ужасно.
– Я рад, что с тобой все в порядке, Эйв.
– А я рада, что ты пришел в себя.
Я так много хотел ей сказать и напрягся, но внезапно один из стоящих у изголовья кровати приборов запищал, и Эйв с испугом на него посмотрела. По ее взгляду я понял, что такого звука быть не должно. Она тут же вскочила с кровати и растерянно произнесла:
– Все хорошо, ты только не нервничай. Я сейчас позову врача.
Она быстро выскочила из палаты, а я стал ждать, когда этот непонятный прибор прекратит издавать противный писк. К счастью, ждать пришлось совсем недолго, и я вновь оказался в объятиях больничной тишины. Мне очень захотелось пить, поэтому я медленно протянул руку к тумбочке и взял пакет апельсинового сока. Эйв помнила, что я люблю всего два вкуса: апельсиновый и вишневый. Интересно, как она запоминает такие мелочи. Я сделал буквально пару глотков и почувствовал странный металлический привкус, который заставил мое лицо сильно сморщиться. Видимо, он испортился, пока я валялся в этой палате без сознания.
– Мистер Сазерленд? – спросил доктор, быстро подойдя к моей кровати.
Это был мужчина лет сорока с уже поседевшими волосами и трехдневной щетиной на лице. На нем неплохо смотрелся отглаженный белый халат, старенькие потертые джинсы и новые спортивные кроссовки. Было заметно, что он не придает особого значения своему внешнему виду. Его больше волновала моя медицинская карта, которую он тут же схватил с тумбочки и принялся внимательно рассматривать.
– Доктор Рональд Браун, – представился он и тут же с интересом склонился над моим лицом, внимательно изучая его.
Меня немного удивило такое стремительное приближение лица доктора, но я решил, что ему лучше знать, как лечить людей и насколько близко можно к ним приближаться ради этого. Пусть делает все, что ему заблагорассудится. Если доктор Браун сможет поставить меня на ноги, то не стоит ему в этом мешать.
– Классные кеды, – пробурчал я.
– А, ты про это, – смущенно ответил он. – Жена подарила накануне развода. Очень удобные.
В палату осторожно зашла Эйв и аккуратно встала позади доктора. Она старалась не издавать ни единого звука, чтобы не помешать ему в изучении моей медицинской карты. Но он заметил ее и строго спросил:
– Вы родственница?
– Нет, сэр, – смущенно ответила она. – Я его школьная подруга.
– Врать нехорошо, юная леди! – произнес он с улыбкой. – Я же вижу, что вы встречаетесь.
Эйв открыла рот от удивления и спросила:
– Откуда вы знаете? Вдруг мы брат и сестра?
Доктор Браун улыбнулся, жестом указал ей на кресло у моей кровати и с гордостью произнес:
– Жизненный опыт – это единственное, что можно забрать с собой в могилу. Видите ли, за столько лет практики я научился разбираться в людях. Мне не составит труда отличить школьную подругу от дамы сердца. Тем более я видел, как вы здесь ночевали. Именно поэтому мне бы очень хотелось попросить вас, юная леди…
– Эйвери.
– Эйвери, не могли бы вы нас оставить на пару минут? Мне всегда комфортнее оставаться с пациентом один на один, когда я приступаю к работе.
– Конечно, – сказала она и быстро ретировалась прочь.
Доктор Браун убедился, что она закрыла дверь за собой и бросил мою медицинскую карту на тумбочку. Он сел на кровать, улыбнулся и посмотрел мне в глаза так, как обычно не смотрят врачи на пациентов. Так обычно охотник смотрит на свою жертву, прежде чем нанести ей решающий удар. Глаза доктора вспыхнули желтыми огоньками. Я инстинктивно дернулся, и по моему телу тут же прокатилась волна невыносимо острой боли.
– Не дергайся, Кайл, – медленно проговорил он. – Мне нравилось за тобой бегать, но ты вынудил меня пойти на крайние меры.
– Да кто ты, черт возьми, такой? – прошептал я.
– Думаю, ты и сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос, – сказал доктор Браун. – Мы уже не раз встречались с тобой.
Я постарался сконцентрироваться и, сжав, кулаки, броситься на желтоглазого, но у меня ничего не получилось. Он увидел мои жалкие попытки дернуться и засмеялся. Его очень сильно веселил тот факт, что я не могу оказать ему никакого сопротивления.
Есть идея!
Левой рукой я нащупал кнопку с вызовом медсестры и практически нажал на нее, но холодные руки доктора Брауна вцепились в мое запястье. Он пригрозил мне пальцем и резким движением швырнул кнопку на пол. Ждать помощи теперь бессмысленно. Я попытался закричать, но из моего горла донесся лишь неразборчивый хрип.
– Не волнуйся так, Кайл. Тебе сейчас нельзя нервничать. Спектакль уже скоро начнется, а твое место как раз в первом ряду.
– Я убью тебя при первой же удобной возможности. Ты ответишь за ребят и мистера Палмера!
– С удовольствием дождусь этого момента. Ну, а пока будь так любезен, заткни свой рот.
Желтоглазый встал с моей кровати, нажал какую-то кнопку на одном из приборов, и по моему телу прокатилась теплая и приятная волна. Боль тут же покинула мой организм, будто ее и вовсе не было, а меня начало сильно клонить в сон. Краем глаза я увидел, как в палату вбежала Эйв, и обрадовался. Сейчас она увидит его желтые глаза и сразу все поймет. Она умная девочка.
Доктор Браун обернулся к Эйв и изобразил спокойствие. Его глаза уже не горели желтым огоньком. Он выглядел, как обычный врач, который устал после ужасно долгой смены в больнице. Она поняла, что помешала какому-то процессу, и осторожно спросила:
– Доктор, с ним все будет в порядке?
– Я вам обещаю, – сказал он мягким и холодным голосом. – Теперь он в хороших руках. Давайте оставим Кайла, ему нужен отдых.
Я начал засыпать, но успел заметить, как доктор Браун слегка приобнял Эйв, и они медленно пошли к выходу. Она обернулась, с сожалением посмотрела на меня и закрыла за собой дверь. Свет в палате тут же погас, а на стенах и потолке начали появляться уродливые трещины. Из них сочилась черная густая жидкость, которая была мне очень знакома. Она медленно заполняла каждый уголок помещения. И вот палата превратилась в тот самый черный куб, из которого я пытался выбраться в своем прошлом кошмаре. Мои глаза расширились от нахлынувшего ужаса, а по спине побежали холодные мурашки. Я понял, что снова остался один в темноте.
