Они уже довольно долго шли молча. Ингмар всё «присматривал» за погодой, периодически сверяясь с каким-то маленьким, округлым прибором. Той, всё чаще, с недоверием посматривал на растущую впереди Гору:
– А что ты думаешь про те байки в Таверне, про Гору, про дракона?
– Как и в любой байке, своя доля правды во всём этом есть.
– Это я понимаю. Но в давешней «солянке» отделить факты от вымысла никак не смогу.
До Маяка было ещё далеко, и на вопросы Ингмар отвечал обстоятельно:
– Для начала уясним, что тебе уже известно. Слыхал что-нибудь о Потивегане?
– Ученик-отступник из школы Гортанга. Рассказывают, обладал феноменальной энциклопедической памятью и имел дурную привычку сжигать книги сразу по прочтении. Простой люд судачит, что якобы Потивеган, некогда разбудил в недрах Горы, то ли дракона, то ли что…, то ли посредством какого-то агрегата, то ли с помощью некой музыки написанной по особым формулам. Что из этого, правда? В Горе на самом деле кто-то живёт?
– Как тебе сказать… своего рода дракон, некоторым образом существует, только вряд ли ты его увидишь. А вот услышишь запросто. Строго выражаясь, это конечно и не дракон вовсе, а некое чудное и опасное стечение обстоятельств. Но простым людям всегда проще сказать «дракон», чем разбираться, в чём дело, как оно устроено и кто виноват.
– «Виноватые», как я понимаю, давно почили. Расскажи лучше «как оно устроено»?
– Наши представления на этот счёт всё ещё требуют многих уточнений. Дракона нет, но кое-что там есть… В общем смысле это некий механизм, своего рода музыкальный инструмент – Арфа. Это многосложное, высокоорганизованное сооружение, этакий стационарный органоид, призванный контролировать опасные тектонические тенденции в глубинах Острова. Некогда, некто, Потивеган предпринял ряд опасных экспериментов с Арфой. Тогда всё кончилось катастрофой. Потивеган погиб, а с ним чуть было не погиб и наш Остров… Некоторые считают, что вопрос тогда стоял несколько шире: угроза существованию Большой земли, планетарная катастрофа… Так вот, дело в том, что Арфа всё ещё функционирует. Почему она вновь зазвучала именно сейчас, сказать трудно. Некие ритмичные звуки собираются в особую последовательность. Так называемый «хохот», входит в резонанс с дыханием Горы. Аппарат беспокоит Гору, будит в ней недоброе. От того и земля временами дрожит и дым над Горой видят…
– «Дракон» конечно звучит проще и понятней, но как ты рассказываешь, мне тоже нравиться. Может ты даже знаешь, что нам с этим всем делать?
– Некоторые соображения конечно есть. Но с чего начать, и как не сделать лишнего, не знает никто. В Обсерватории все пребывают в растерянности. Во-первых, чтобы приблизится к Арфе необходимо погасить «хохот» ещё на подходе. А потом, нельзя просто остановить её работу, нельзя грубо сломать Арфу. Последствия невычислимы. Тут нужен другой инструмент. Может несколько. Нужна чётко выверенная композиция. Хорошо бы применить и Быструю речь в верной тональности. Быстрая речь, при умелом использовании, может нивелировать резонанс Арфы. На рыбацком берегу петь умеют, но «Язык Ворона» теперь редкость… В былые времена знающие умели использовать Речь и при культивации почв, и при строительстве. К сожалению, сейчас все знания и инструменты школы Гортанга канули в недрах Горы. Искатели в Обсерватории – в основном неподъёмные старики. И вот в надежде, что всю нужную информацию, людей и оборудование я найду по дороге, меня отправили к Ориенту… Хорошо если он жив…
– Ориент на Маяке?
– На Маяке, наверняка кое-кто кое-что знает. Хочу поговорить со Смотрителем, и на Рыбацкий берег спустится, тамошние сплетни послушать. Я думаю, Ориент может жить где-то во взгорьях, а то и на самой Горе. В ней множество пещер. Некоторые смертельно опасны, некоторые – уютные жилища с естественным водоснабжением и освещением.
– Есть у нас что-то ещё кроме Ориента?
– Есть. Я пробовал создать собственный инструмент. У меня с собой опытный образец. Это флейта. Пока она звучит не совсем верно. Есть все чертежи, есть почти все нужные детали, лишь для одной я не нашёл подходящего материала. Что бы я ни пробовал, деталь разрушается от вибрации при низкой тональности. Надеюсь в верховьях подобрать что-нибудь подходящее.
– Закончишь инструмент, и что потом?
– Конечная цель в недрах Горы. Потивеган изменил и надстроил Арфу, создав нечто громоздкое и чудовищное. Видимо, только в таком монструозном творении могли с комфортом разместиться его непомерные амбиции.
– Органоид… механический клавесин… интересно было бы посмотреть.
– Почти никто из ныне живущих его не видел. Говорят, есть там, и то, и другое…. Но в основе агрегата огромная Арфа. Она расположена в уникальной системе пещер. Их акустика такова, что звук проникает в самые глубины. Там, в основании Горы особая карстовая порода. До неё Потивеган и хотел добраться. С ней резонирует Арфа.
– Ты говорил, что когда доберёшься до пещер, нужно будет петь…, я Быструю речь знаю и сочинять могу, знаю строй и некоторые формулы.
– Напой что-нибудь.
Той пел не громко, но ясно. Без нажима, деликатно и с пониманием касался слов фактурным, шершавым голосом. Все прочие шумы окружающего мира будто исчезли – звучала Быстрая речь, чудная смесь щебета и карканья, скороговорки согласных звуков на фоне протяжных стонов изменчивой тональности. Каждое Слово такой речи могло означать много больше обычного слова. Первое Слово песни можно было бы трактовать приблизительно так:
{Долгая история
короток рассказ
Это только ты
только в этот раз…}
Голос тихо звенел верхами и гулко шебуршал внизу. Слова бойко выплясывали вдоль незамысловатого мотива. Мотив был прост, но не примитивен. Было похоже, то на утончённую элегию, то на детскую считалку. Той крепко держал внимание Ингмара. Текст убеждал и очаровывал. Звуки вкрадчиво заклинали изяществом и порядком. Видимо Ингмару нравилась эта изысканная простота. Местами он кивал и улыбался. Песня, не слишком длинная и не слишком короткая, кончилась как раз перед развилкой.
Теперь, они молча стояли у дорожного столба, сплошь покрытого искусной резьбой. Мох успел добраться уже до середины, а множество трещин давно перечеркнули всё написанное. Без конца поправляя очки, Ингмар силился разобрать надпись. Какое-то время он напряжённо всматривался в безысходный лабиринт из черт рукотворного и естественного происхождения. И вдруг заговорил, медленно, будто читал со столба:
– Хорошо, что мы встретились. Когда ты вышел из Верно, твоя цель была – лишь узнать, что с Горой твориться, новостей собрать. Не будет же для твоей миссии ущерба, от того что ты и в разрешении нынешней напасти поучаствуешь? Если конечно более важных дел у тебя нет…
– Да куда уж важнее этого! – Той сделал амплитудный, витиеватый жест в сторону Горы.
– Тогда предлагаю идти вместе до конца, то есть до Арфы и до окончательного решения вопроса. Пока мы ищем, «с какого краю к Горе подобраться», начинай сочинять. Вяжи слова так, чтобы скал, моря, ветра и огня было поровну. И вплетай в текст всё, что узнаёшь по пути о Горе и Арфе, – Ингмар с улыбкой коснулся столба, – ничего не разобрать, да нам и так всё ясно. К Маяку ведёт правая тропа. Это и на твоей карте показано.
Тропа к Маяку была ровнее и шире. Той заметил, что местами по её краям аккуратно уложены камни. Слева от столба ещё можно было разобрать старую, заброшенную ныне тропу к Обсерватории. Она дугой проходила по границе между лесом и каменистым взгорьем, а версты через две упиралась в непреодолимый бурлящий поток. Отсюда его не было видно, но хорошо было слышно его рокот. Той недоумевал – где тропа к Горе, так хорошо различимая на карте? Она должна была начинаться, прямо за столбом, на месте крутого обрыва. Той сделал шаг и заглянул в глубокую расщелину, плотно заросшую исполинскими клёнами. Ингмар догадался, почему Той растерянно шарит взглядом по кустам судорожно сжимая в руках карту.
– Смотри выше и дальше!
