Море белых палаток раскинулось на берегу реки Рейн и у подножия возвышенности, где... У меня в груди перехватило дыхание.
Знамена.
Золотые и белые знамена развевались на боевых башнях на вершине холма, на каждом из них был изображен атлантийский герб - тот, который выбрала Поппи, с мечом и стрелой, закрепленными в центре на равном расстоянии от солнца.
Боги.
Она сделала это.
Изменила многовековой герб. Она показала королевству и всему миру, что существует баланс сил между королем и королевой, несмотря на то, что она была намного могущественнее меня.
Увидеть это было ударом неожиданных эмоций прямо в грудь. Я крепче прижался к Поппи, наклонив голову. "Ты чертовски совершенна", - прошептал я ей на ухо.
Она слегка повернула голову, ее брови нахмурились. " В чем?"
" Во всем", - сказал я ей, моргая от влаги. " Во всем".
Поппи посмотрела на Восход. "Знамена", - прошептала она. "Они тебе нравятся?"
"Мне не терпится показать тебе, как я их чертовски люблю". Я ущипнул ее за ухо, вызвав у нее тихий вздох.
Ее лицо покраснело, но резкий, внезапный подъем возбуждения сказал мне, что она тоже не может дождаться, когда я покажу ей это.
Я выпрямился, переключив внимание на сам подъем. Ветви близлежащих деревьев вистерии взбирались на конструкцию, вдавливаясь в камень и задушивая возвышение лавандовым цветом ветвей.
"Ну, это проблема", - пробормотал я. " Вистерия."
"Они прекрасны", - прошептала Поппи. "Это самый красивый Восход, который я когда-либо видела".
"Это так, но тебе не понравится то, что я собираюсь сказать", - ответил я.
Она вздохнула. "Думаю, я знаю, что ты собираешься сказать. Деревья нужно обрезать".
Появилась слабая ухмылка. "Их нужно выдернуть. Это нужно было сделать задолго до того, как дело дошло до этого. Скорее всего, это уже ослабило Восход".
"Так и есть", - подтвердил Эмиль, ехавший чуть впереди, Киеран следовал между нами, а Нейлл ехал слева. "Деревья пробили восточные стены в некоторых местах".
"Ну, Вознесенные никогда не славились поддержанием инфраструктуры", - пробормотала Поппи. "Кстати, о Вознесенных, а что насчет правителей, которые управляли Падонией?"
"Они покинули город до нашего прибытия", - ответил Эмиль, фыркнув от отвращения. "Так же, как они сделали это в Уайтбридже..."
"И в Трех реках", - проговорил Малик, нарушив навязанное им самим себе молчание. "Большинство королевских семей бежали в Карсодонию. Они прибывали с тех пор, как Поппи освободила Джалару от его головы".
Взгляд Нейлла метнулся к нему. "Да, но Вознесенные не просто бежали из Уайтбриджа и Падонии".
Ужас взял свое. "Что они сделали?"
"Это не было похоже на Дубовый Амблер. Они оставили после себя кладбище в Уайтбридже". Нейлл смотрел вдаль, его челюсть напряглась. "Как они сделали это в северных землях Помпеи".
"О, боги", - произнесла Поппи, напрягаясь. "Там было...?"
"Ни один смертный - ни взрослый, ни ребенок - не остался в живых в Уайтбридже", - подтвердил Перри, сглатывая, когда ужас волной ярости сжег его дотла. "Тысячи были мертвы и уже обратились. Мы потеряли несколько волков и солдат. Жаждущих было слишком много".
Поппи опустила голову, прислонившись ко мне. Я хотел бы что-то сказать, но для такого случая не было ничего. Абсолютно ничего.
"Они сделали то же самое в Падонии, но люди здесь дали отпор", - продолжила Нейлл, и ее голова поднялась. "Погибло много смертных, но все было не так плохо, как в Уайтбридже. В процессе они уничтожили нескольких Вознесенных".
"А как же Три Реки?" спросил я, подавляя ярость.
"Вознесенные там бежали, но оставили смертных в живых", - сказал Эмиль. "Не знаю точно, почему. Может быть, правящие там отличались от остальных. Я не знаю".
"А ты?" потребовал я у Малика.
Он побледнел и уставился вперед. "Я не знал, что произошло в Уайтбридже или здесь", - хрипло сказал он. "Но я видел Дравана при дворе - он герцог Трех рек. Держится замкнуто. Я мало что о нем знаю".
"Но ты его знаешь?" спросил Нейлл, и когда Малик кивнул, его глаза сузились. "Насколько сложными были твои дела, принц Малик?"
"Это довольно длинная история", - перебил я, когда темная тень пересекла дорогу, вздыбив верхушки деревьев вистерии, когда мы огибали поворот. "Это подождет".
Ворота Возвышения стали видны, но мое внимание привлекло то, что пролетало над нами.
Сквозь облачный покров я увидел лишь вспышку дымчато-серого цвета, прежде чем тень упала на мост и палатки. У меня отвисла челюсть, когда существо размером с Сетти пронеслось, опустившись на задние лапы на Восход, его изогнутые рога сверкали в полосках солнца, пробившихся сквозь облака.
Дракен издал тихий трелирующий звук, от которого по моей плоти пробежали мурашки.
"Меяах Лиесса?" сказал Ривер, притормозив своего коня. " Я тебе больше не нужен...?"
"Нет". Поппи слегка улыбнулась. "Ты можешь делать все, что пожелаешь".
Дракен склонил голову, а затем сошел с коня, передав поводья Перри. Он быстро скрылся в лесу.
"Это Ните", - сказала Поппи, жестом указывая на серого дракена на Восходе.
Все, что я мог сделать, это кивнуть. Потому что, боги мои, я не мог поверить, что снова смотрю на дракена.
Когда мы подошли к мосту, над нами упали еще две тени. Зеленая, которая была чуть больше Ните, и третья, чуть меньше.
"Зеленоватая - это Аврелия", - добавила Поппи. "А коричневато-черный - Тад".
Я снова кивнул, когда крылья длиной с их тела широко расправились, замедляя их спуск. Они спустились по обе стороны ворот. Толстые когти впились в верхушку ворот, сотрясая ветви вистерии, а их длинные шеи вытянулись. Их головы были подняты к небу, ряд рогов и оборки на шее вибрировали, когда их колышущийся клич эхом разнесся по долине.
На зов ответили из леса. Наши взгляды метнулись вверх, когда на нас упала еще большая тень. Мои глаза расширились при виде фиолетово-черного дракена, пересекающего палатки и Восход.
"А это Ривер", - сказала Поппи.
" Ага", - пробормотал я, медленно моргая. Ривер был почти вдвое больше боевого коня, но летел он беззвучно.
Остальные три дракена взлетели, поднявшись с возвышения мощным взмахом крыльев, от которого воздух пошел рябью по долине. Они присоединились к Риверу, пролетая над Падонией. Я никогда не думал, что стану свидетелем такого зрелища: я наблюдал, как они исчезают на горизонте, пока мы пересекали мост, к которым присоединились волки, вошедшие в лес. Они заполонили дорожку к воротам, когда солдаты выходили из палаток.
Я подвел нашу лошадь поближе к Малику. Он смотрел вперед, неподвижный, как мертвый. Когда Эмиль и остальные проскакали мимо, солдаты заметили Малика, Поппи и меня, и тут раздался шум.
Раздались крики. Золотые атлантийские мечи взвились в воздух и ударились о щиты - щиты, на которых был выгравирован новый атлантийский герб. Они опустились волной, когда мы проскакали мимо, солдаты упали на колени, отбивая руки и эфесы от земли.
Поппи прижалась ко мне, когда ликование продолжилось, и ворота открылись. Она не привыкла к такой реакции. Черт, я никогда не привыкал к этому, но это было другое.
Так приветствовали королеву и короля.
Я нашел ее руку и сжал свою вокруг нее, пока мы ехали между двумя рукавами Реки Рейн и проходили через ворота. Крики продолжались и внутри Восхода, где солдаты стояли лагерем у входа.
И все равно крики не прекращались, даже когда мы достигли полей, где выращивали зерно, и смертные выходили из стеблей кукурузы, поднимая косы и ликуя. Смертные ликовали.
