Кто в компании, кто сам по себе, стояли, курили, переговаривались. И ничего не предвещало беды. А правильнее сказать – представления!
Из вагона что стоял напротив нас выскочил, чертыхаясь господин. И все бы ничего, да вот только видок был…
На мужчине красовались джинсы и темная майка. Поверх натянут короткий модный жакет цвета фуксии, застегнутый на одну большую блестящую пуговицу. И, судя по всему, он ему был крайне мал в груди. Вон как ткань натянулась! Почти треск слышен!
На левой ноге «модника» красовался кружевной белый явно женской сапок. Видно, что натянул он его только благодаря тому, что модель была с открытым носом. На правой ноге, слава Богу, мужской башмак – кислотного цвета кроссовок. Когда мужчина наступал на пятку этой ноги подошва у него еще начинала синим мигать.
Образ завершал маленький пластиковый чемодан на колесиках с роскошным желтым еденорожком и соломенная шляпка с крупной черной атласной розой.
Гражданин своим видом произвел такой фурор! Несколько секунд тишины и над вокзалом разнесся откровенный ржач. Где-то даже сверкнули вспышки – народ делал фото на память.
От этого всего мужик встрепенулся и как ломанется, не разбирая дороги. В себя пришел только через шагов десять, когда носом в асфальт выл.
Встал, огляделся по сторонам, прочел название станции на здании вокзала. Потом осмотре себя, тяжело так вздохнул, и двинул обратно в вагон. Теперь уже шел он не спеша. С гордо поднятой головой!
Глава 5.
После пережитого парада мод, сон как рукой сняло. Так что, всё еще находясь под впечатлением, мы наконец и наш поезд дождались.
Нам досталось купе почти у самого проводника. А если учесть, что вагон был еще советской сборки, плацкартный. Ну сами понимаете какая это удача…
Все пассажиры спали. Мы тихонько разместились. Проводник – сердобольная дама в годах – выдала нам по дополнительному одеялу.
– На ходу от окон тянет очень – пояснила и двинула дальше осматривать свои владения.
На обратном пути остановилась в соседнем купе. Наклонилась над девушкой на нижней полке. Решила заботливо одеялко подоткнуть.
– Не убивайте! Помогите! – как резаная завопила пассажирка. Весь народ перебудила.
– Ой все! Никого больше укрывать не буду. Мерзните тут! – было ей ответом. Так и проводник умудрилась это сказать настолько спокойным тоном, словно ничего и не произошло.
Это стало «вишенкой на торте» сегодняшнего дня. У нас всех троих от хохота уже животы болели. Столько смеяться, товарищи, вредно!
К счастью, сон был сильнее веселья. И довольно скоро тишина снова заполнила собой вагон. Мы же с девчонками проспали почти весь день. Никто не шумел, нам спать не мешал.
На вокзале в родной Шарье загрузились в такси, пол часа пути, и вот он дом. Милый дом!
Вещи мы побросали прям в прихожке и побежали в свои комнаты. Потом очередь в душ. Разумеется, небольшая потасовочка. Это Маргоша с Шуней договаривались кто раньше мыться пойдет. Мне повезло заскочить и замочек на двери закрыть секундой раньше.
Потом решили вещи разобрать. На потом отложишь, так неделю и проваляются. Пока порядок наводи есть захотелось. Голод не тетка, время ужина – двинули на кухню.
Когда же со всеми делами было покончено разместились в небольшом кабинетике Ба. Он же и «производственной лабораторией» был. Он в углу место зельевара притаилось. Находку с собой прихватили.
– Кстати, а Ба то где? – наконец обратила наше внимание на отсутствие моей родственницы Шуня.
– Да кто ж ее знает – пожала я плечами. – Я вот ждать не готова! Давайте сами пока попробуем ларчик открыть.
– Ага, а потом снова кабинет спалим, ремонт делать придется. Опять.
– Да ладно, Марго, не зуди. Нашла что вспомнить. Да и вообще, мы с Шуней может эксперимент проводили. Зелье отворот-приворотное варили! По инструкции между прочим!
– Ну-ну. Это ты, Вилка, будешь Ба втирать. А меня дурить не надо! Знаю я что там за опыт был и где ты эту «инструкцию» нарыла.
– Но ведь тогда у Вилочки все получилось. – попыталась оправдаться Шуня. – Зелье то сработало. Мака вот больше с тех пор и не приходит.
– Ну так ясное дело. Такой вонизмой его облили. Бедняга неделю отмыться не мог! За версту было ясно кто идет!
– Сам виноват. Я его по нормальному просила отвалить. – попыталась хоть как-то оправдаться. – Зато теперь мы знаем как «Отваленто» работает.
– Ага, вот только нужно было зелье не «Отваленто» называть. А «Скунсидзе» идеально подходит.
– «Отваленто», «Скунсидзе», да хоть «Моя прелесть», какая разница. Главное эффект достигнут. А сейчас давайте делом займемся. Шуня, тащи инструмент. А ты, Маргошенька, пока какой отпирающий заговор поищи.
Как только передо мной появился ящик с инструментами мы взялись за дело. Сначала в четыре руки ларчик час отвёрткой ковыряли. Потом еще час молотком по нему фигачили. Даже попытались железяки плоскогубцами отковырять. Все ему нипочем. В начале четвертого часа Шуня пилу по металлу притараканила. И тут результата ноль.
– Все девули, харе дурью маяться! Пущайте спецугана! – наконец скомандовала Маргоша подсаживаясь поближе. На небольшой столик положила листок с закорючками – руны называются. Сверху ларчик. – Откройся!
Ларчик как стоял, так и стоит. Тут уж она взялась за дело по полной. Нам оставалось только под руку не лезть и вздыхать в сторонке.
Следом Марго славянский заговор прочитала. За ним заклятье скандинавских ведьм выдала. Потом были песнопения перуанских шаманов. Еще в ход пустила заклятья африканских аборигенов и французский заговор времен инквизиции. За два часа выдала все что знала и не знала. А конь и ныне там – ну в смысле не валялся он, конь этот. Не открывается коробочка.
– Все, сдаюсь! Осталось только с бубном над ним сплясать.
– Девочки, так может Ба подождем. Она что-нибудь да придумает. А? – подала голос Шуня.
– Даже не знаю, что она может предложить. Я перепробовала все что только нашла в ее книгах. Ну разве только «Сим-салабим ахалай-махалай» остался!
Тишину комнаты нарушило тихое жужжание, щелчок и вуаля! Сундучок и открылся.
Это был шок! Тут не то, чтобы звезда, тут прям стадо звезд было в шоке! В самой глубокой шоке из всех шок!
Ну и как тут не заржать? Вот как? Смеялись до слез. Наели успокоились. На столько веселья за пару дней не к добру. Не зря примета такая в народе есть. Вот как пит дать какая-то гадость произойдет. Но будет это потом. Сейчас же мы умирали от любопытства и нам было жизненно необходимо его удовлетворить.
Недолго думая, вытряхнули на столик содержимое чудо коробочки. Чего там только не было. Какие-то листы пожелтевшей бумаги, завязанные черной лентой. Пару десятков золотых и серебряных монет. Немного ювелирки старинной – две пары серег, жемчужные бусы, золоченый браслет.
Пока девчонки с интересом изучали все это богатство я заприметила маленькую бархатную темно фиолетовую коробочку. Ничего необычного в ней не было. Коробочка как коробочка. Такие и сейчас в ювелирных стоят.
Сцапала ее побыстрее и заглянула. А в ней колечко лежит. Интересное такое. Необычное.
Сделано оно было из какого-то странного металла. Черного-черного. Никогда такого не видела. А вот когда на него попадал свет, появлялись блики красного золота.
Шинка у колечка была довольно-таки широкая. С пол сантиметра точно. Главным украшением колечка служил большой овальный черный опал. Невероятной красоты камень. Внутри него притаились драгоценные искры алого, золотого и зеленого цветов. И чем дольше смотришь на этот камень, тем больше цветов получалось разглядеть. А держался камушек при помощи двух маленьких когтистых лапок.
Пока я на него любовалась оно словно разговаривало со мной. Так и шептало: «Надень колечко. Примерь, Вилочка, перстенек на пальчик.». Ну и как тут сопротивляться. Конечно же я сделала как просили.
Колечко оказалось как раз моего размера. Ладненько так село, как влитое. Потом еще руку покрутила, полюбовалась.
