— Много ешь, — заметил мужчина, — Значит, на поправку идешь.

— Мое тело все еще болит, — пожаловался Кион.

— И будет болеть. Где ты вообще столько ран получил?

— Не понравился одной леди, — бард попытался уйти от ответа, но неожиданно мужчина громко рассмеялся, своим смехом спугнув птиц с соседних деревьев.

— Звучит так, будто у той леди был темперамент Ханэры, — продолжал смеяться Могдар.

Райнир спокойно ел свою порцию каши, а вот сама Ханэра гневно сверкнула глазами на предводителя и даже ткнула его ложкой в бок, правда, из-за кольчуги это не возымело никакого эффекта.

— Я самая спокойная женщина среди нашего народа, — фыркнула Ханэра.

— Если бы так, — снова рассмеялся Могдар и девушка бросила на него такой тяжелый взгляд, что если бы он действительно что-то весил, то наверняка бы раздавил мужчину на месте.

Кион поймал себя на мысли, что наслаждается этим оживленным завтраком. Вчера его новые компаньоны показались ему недружелюбными и холодными, но между собой они взаимодействовали, как настоящая семья. Бард понял, что широко улыбается, как придурок и постарался спрятать улыбку за очередной ложкой каши. Интересно, как там Эльвира? Она единственная, кто искренне переживала за Киона и бард понял, что безумно по ней скучает. Все же стоит послать ей весточку в столицу о том, что он жив. Вряд ли сам Кион сумеет туда вернуться, но хотя бы Эльвира будет знать, что он не пропал и не закончил свою жизнь «на виселице».

Когда с завтраком было покончено, южане собрали все вещи, включая лежанку и навес, которые они выделили для Киона, затем Могдар сел на место возницы и Ханэра ловко запрыгнула рядом с ним, явно не желая сидеть в повозке, пока там находился Кион. Она бросила такой враждебный взгляд на барда, что тому на секунду показалось, будто это Нико глядит на него и Кион даже поежился.

Райнир помог ему влезть внутрь повозки, а после погрузился сам, закрывая за собой дверцу. Внутри повозка оказалась довольно просторной, хотя Кион ожидал, что в ней будет так же мало места, как и в столичных каретах. Повсюду были разбросаны маленькие подушечки, у стены сложена гора одеял, а по центру даже имелась опускающаяся полка, выполняющая роль стола, когда нужно. Помимо этого Кион заметил большой сундук в куче у одеял и Райнир, проследив за его взглядом, пояснил, что там они держат свои товары.

Кион в ответ только кивнул, вслед за высоким южанином опускаясь на мягкие подушки. Значит, бард верно предположил вчера, что они были кочующими торговцами. И эта повозка вовсе не повозка, а фургон или передвижной домик. У стены рядом с сундуком приоткрылось маленькое окошечко и в нем показалась Ханэра.

— Мы выдвигаемся, — произнесла она.

— Од, — ответил ей Райнир на языке их народа и повозка тронулась с места.

Кион ожидал, что их будет трясти при малейших кочках, но повозка ехала так спокойно и практически не покачивалась, что бард даже сумел воздать ей в уме хвалебную рифмованную оду. Кион усмехнулся. Он впервые посвящает свои стихи неодушевленному предмету, не считая луны в лесу. Райнир на него странно посмотрел и бард поспешил его успокоить.

— Вспомнил смешную историю, произошедшую со мной в подобной карете.

— Какую? — поинтересовался южанин. Кион даже заметил, что в глазах у того зажглось любопытство, хотя сам парень оставался таким же спокойным.

Кион почесал мочку уха. У него были истории про кареты, которые он мог бы рассказать Райниру, но стоило ли их рассказывать? По большей части они были практически все неприличными. Бард покопался в памяти и выудил оттуда, на его взгляд, нормальную историю. Правда, ему пришлось опустить некоторые детали, а другие и вовсе заменить на что-то более нейтральное, так как он боялся, что Райниру не понравится подобного рода рассказ. Но когда Кион закончил, Райнир только мягко улыбнулся и сказал, что в их повозке ничего подобного случиться не может, поскольку дверца запирается на защелку и, как следствие, случайно на дорогу никто не вывалится.

Лошадки спокойно тянули повозку за собой. Киону приходилось развлекаться тем, что он рассказывал Райниру разные истории и мифы своего королевства, иначе бард помер бы от скуки. К его удивлению, высокий южанин его слушал с интересом и практически не перебивал и это подстегнуло Киона рассказать еще больше историй и он принялся вспоминать некоторые из них, но перед лицом неожиданно возник образ беловолосой ведьмы.

— Как насчет истории про людоедок? — спросил Кион.

— Это очередная легенда? — поинтересовался Райнир. В его глазах продолжало гореть любопытство и бард понял, что он полностью завладел его вниманием.

— О, нет, — покачал головой Кион, — Людоедки вполне реальны. Они окутывают своих жертв магической нитью, похожей на паутину и через эту нить проводят свои иллюзии. А когда жертва полностью пропадает в них, они съедают ее мозг, получая все воспоминания человека.

К удивлению Киона, Райнир не ужаснулся его истории, а всего лишь снисходительно улыбнулся, поудобнее устроившись на подушках.

— У нашего народа тоже ходить подобная легенда, — произнес южанин, — В ней говорят об огромной пауке с телом женщины. Она крутить своих жертв в паутину и питаться их мозги. Мы звать ее Дрыльса — половина паук, половина женщина.

Кион не выдержал и рассмеялся от названия мифического существа южан. Райнир выглядел удивленным, он не совсем понимал, что так сильно развеселило барда. Вскоре Кион успокоился и, пальцем смахнув слезу с глаз, глубоко вздохнул.

— У нас эти ведьмы выглядят как обычные люди, без тела паука, — сказал бард, — И их паутину видят только их жертвы.

— Вот как, — протянул южанин. Кажется, до него дошло, что сейчас они обсуждали совершенно разные легенды.

Кион, вспомнив название паучихи на языке южан, едва не начал снова хохотать, но сделал вид, что откашлялся в кулак. Он подумал о скучных камнях и булыжниках и это помогло ему успокоиться и не выдать очередной взрыв смеха. Не стоило смеяться над языком другого народа, Кион это отлично понимал. К тому же, он был уверен, что некоторые слова его королевства для южан тоже кажутся смешными или нелепыми. Кион посмотрел на своего собеседника и понял, что помрет от любопытства, если не спросит об этом.

— Кстати, а вам с Могдаром и Ханэрой казались какие-нибудь слова в нашем языке смешными?

Райнир уставился на барда, не совсем понимая, что тот имеет в виду. Когда же до него дошел смысл вопроса, южанин растянулся в беззлобной улыбке.

— У вас много есть смешной слова. Например, «улитка». Для нас она смешно. Или «мороз» — он звучать, как наше слово, который означает поход по нужде.

— Полагаю, тогда не стоит говорить о нашем словосочетании «мороз по коже», — усмехнулся Кион.

Райнир так громко рассмеялся, что позади него даже приоткрылось окошечко, в котором показалась Ханэра. Девушка осмотрела двух мужчин, сидящих в повозке на подушках, чуть дольше задержала хмурый взгляд на Кионе, а затем закрыла окошко. Райнир все это время хохотал и что-то говорил на своем языке. Он даже не заметил, что Ханэра заглядывала к ним, чтобы убедиться, что у них все нормально.

— У вас и правда такой выражение? — спросил Райнир, когда успокоился после бурного приступа смеха.

— Да, — кивнул Кион, — Оно означает, что человек чего-то сильно испугался.

— И пустил мороз по коже, — снова засмеялся Райнир.

На этот раз Кион не выдержал и засмеялся вместе с ним. Кто бы мог подумать, что безобидное и уже устоявшееся в народе словосочетание для южан покажется таким нелепым и смешным? Райнир привел еще несколько слов в пример, которые на слух кажутся южанам странными. Но когда он заговорил о хлебе, Кион вопросительно вскинул брови.

— А с хлебом что не так? — поинтересовался бард.

— Само слово не звучать смешно, — пояснил Райнир, — Просто оно похож на наш, который означать брак у животных.

Южанин покраснел до кончиков ушей и дальше вдаваться в подробности не стал. Впрочем, Кион его прекрасно понял и усмехнулся. Этому народу столько слов кажутся смешными или нелепыми, а Кион еще смеялся над их «дрыльсой», не подозревая, что язык его королевства для южан звучит куда смешнее, чем их для него.