Кион задумчиво почесал кончик носа, а потом сполз с койки и заглянул под нее. Он поддел пальцами доску и вытащил из-под нее заметно похудевший мешок. Внутри находились монеты и несколько драгоценных камней, которые Кион так и не отнес в ювелирную мастерскую, хотя уже узнал, что подобная лавка имеется в городе. Только вот расположена она была в том районе, где как раз и селились аристократы. Идти туда было далеко и Киону пока что не слишком хотелось это делать, разве что только поглазеть на местных аристократок и сравнить их с теми, что были в столице.

Кион переложил несколько монет в опустевший за эти дни кошель и спрятал мешок обратно, не забыв вернуть доску на место. Стоило бы наведаться к тайнику и пополнить запасы своих монет. К тому же, всю эту неделю Кион так ни разу и не проверил сундук под корнями дерева. А что, если его хозяин забрал сундук и перепрятал в другое место? Или еще хуже — кто-то другой нашел тайник и присвоил его себе. В голове Киона ярко вспыхнула картина с опустевшими корнями дерева и разрытой землей. Бард моментально забрал мешок из-под досок, вскочил на ноги, нацепил обратно пояс с мечом и туфли и выскочил за дверь, не забыв ее закрыть за собой. В руках он нес плащ, который надевал на ходу.

Кион покинул таверну, закинул капюшон на голову и в предрассветной тьме, освещенной лишь факелами на стенах домов, зашагал быстрым шагом в сторону городских ворот. По пути он вышел к жилым домам, у которых рядом имелись небольшие огороды. Кион пошарил в темноте у одного такого, нашел лопату и, довольный собой, запихнул ее под плащ, скрывая от посторонних глаз, хотя таких не было в этот поздний час.

Стражники у ворот тихо о чем-то болтали между собой. Сейчас никто не пытался войти в город и досматривать им было некого. Кион с досадой закусил губу, соображая, как бы ему отвлечь стражу у ворот. Ему не хотелось, чтобы они заметили лопату. А вдруг они решат проследить за Кионом и найдут его тайник? Нет, этого нельзя было допустить.

Бард спрятался за стеной ближайшего дома, вытащил из кошеля одну монетку и кинул ее на мостовую. Монетка звонко покатилась по дороге, в тишине ночи это прозвучало еще громче. Стражники встрепенулись и повернулись на звук. Один из них пошел проверить, в чем дело, но второй остался на месте и Кион едва не выругался. По его плану, они оба должны были отойти от ворот, но на деле все оказалось иначе.

Кион осмотрелся в поисках чего-то, что можно было бы кинуть второму стражнику и отвлечь уже его. Дальше разбрасываться деньгами бард не хотел. Его взгляд упал на увесистый камень. Кион схватил его и сжал в ладони. Если бросить камень на траву за спиной стражника, тот решит, что кто-то пробежал мимо и пока будет искать несуществующего нарушителя, Кион проскочит через ворота.

Бард, довольно усмехнувшись, размахнулся и бросил камень в сторону второго стражника. Но вместо того, чтобы закинуть камень в траву, как планировал Кион, он попал им прямо по затылку стража. Тот дернул головой, застыл на секунду на месте, затем его ноги смешно подкосились и стражник по стене медленно сполз на землю.

— Ох, блин, — выдохнул Кион и посмотрел в сторону его отошедшего товарища. Кажется, тот уже собрался возвращаться назад к воротам.

Бард, не долго думая, резкой тенью проскочил мимо ворот и оглушенного блюстителя порядка. Теперь они решат, что на них кто-то напал и, возможно, удвоят охрану. Это помешает барду беспрепятственно посещать тайник, но Кион подумает об этом позже. Сейчас главное было наполнить мешок монетами под завязку.

Кион в темноте предрассветной ночи бродил по траве, опираясь только на свою память, от которой было мало толку в этой тьме. К счастью, скоро начало светать и Кион сумел скорректировать свой путь. Он слегка сбился с дороги и если бы светила луна, такого бы не произошло, но барду пришлось в потемках шагать по траве, отдаляясь все дальше и дальше от главной дороги. Надо было брать с собой факел, об этом дырявая голова Киона никак не подумала.

К знакомому дереву с тайником бард вышел уже тогда, когда лучи солнца показались за горизонтом и само оно приветливо выглянуло из-за него. Кион широко зевнул и понял, что ужасно хочет спать, но упрямо перехватил лопату в руках и принялся копать. С ней дело пошло гораздо быстрее и уже скоро Кион перекладывал монеты в мешок. Из-за этого тайник заметно обеднел, но бард разровнял руками монеты и украшения в сундуке, чтобы это было не так заметно. Он закрыл крышку, задвинул сундук обратно под корень и хотел было начать его закапывать, но резко остановился.

Кион заметил у себя на руках и ногах паутину. Сначала он с надеждой подумал, что просто где-то по пути сюда нечаянно потревожил произведение какого-то паука, но тут же с отчаянием заметил, что паутина поднималась выше по его запястьям и ногам. Это могло означать только одно — ведьма-людоедка его выследила.

Кион медленно обернулся, чувствуя, что буквально столбенеет от страха. Позади себя он увидел женщину с длинными белыми волосами, которая носила черное платье с прозрачными рукавами, украшенными шелковыми нитями. Судя по изношенности ее платья, женщина эта довольно много путешествует. Однако вопреки ожиданиям Киона, перед ним стояла вовсе не Сэра.

— Так вот кто повадился ходить к моему золоту, — произнесла она красивым голосом. Кион даже бы влюбился в этот голос, если бы не был сейчас напуган до смерти.

Бард сглотнул и не осмелился ничего ответить. Ведьма посмотрела на него своими неестественно яркими голубыми глазами и Кион отмел все сомнения, что были у него до сих пор. Она тоже людоедка, как и Сэра. А Кион надеялся, что она просто ведьма. Быть может, тогда бы он сумел с ней договориться. Но людоедке он не мог ничего ответить, будучи полностью парализованным от страха.

Ведьма подошла к нему поближе и Кион едва ли не перестал дышать. Паутина поднялась до локтей и коленей, вгоняя барда в еще больший ужас.

— Молчишь? — издевательски произнесла ведьма, — Язык проглотил?

Кион попытался что-то ответить, но из его уст только вырвалось слабое мычание. Ведьма ехидно усмехнулась и подошла к потревоженному тайнику. Она легко вытащила сундук из-под корней дерева и открыла крышку.

— Кто-то не стеснялся пользоваться моими деньгами, как я погляжу, — ухмыльнулась она, закрыла сундук и обратно повернулась к Киону, стрельнув в него своими яркими глазами, — Как невежливо.

— Я все верну! — выпалил Кион.

Ведьма поморщилась, подняла с земли его мешок, набитый ее деньгами и снова ехидная улыбка появилась на ее губах. Людоедка высыпала содержимое мешка обратно в сундук, а сам мешок, теперь пустой, выбросила куда-то за кусты. Ведьма повернулась к Киону и уперла руки в бока.

— Итак, на что ты тратил мои монеты? — спросила она, глядя в глаза барду так, словно бы всю душу вырывала наизнанку.

— Я… — Кион запнулся на полуслове и замолчал, но яркие глаза ведьмы заставили его продолжить, — Я делал ставки в боях.

— Развлечения, как мило, — издевательски произнесла людоедка.

Кион почувствовал себя шаловливым ребенком, которого сейчас отчитывала за провинность его матушка. Только вот это была не матушка, а ведьма, которая в любой момент могла наброситься на барда и съесть его мозг. Кион мельком глянул вниз на свое тело. Паутина поднялась уже гораздо выше и дотянулась ему до пояса, к которому был прикреплен меч. Барда словно осенило. Он ведь теперь вооружен! Как он вообще мог забыть о мече? Пырнуть ведьму разок и дело с концом.

Кион почувствовал себя чуточку увереннее и даже взглянул ведьме прямо в глаза. Та, казалось, не заметила его наглости, продолжая стоять с ехидной ухмылкой на губах.

— Забрал чужие деньги и вместо того, чтобы пустить их на полезное дело, спустил все на развлечения, — перечислила все грехи Киона ведьма и сделала к нему один шаг, — Странно, что не спустил все на распутных девок и бочонок пива.

Кион ничего не ответил, не сводя глаз с людоедки. Он аккуратно под плащом ухватился рукой за меч, готовый в любую секунду его вытащить. Паутина начала ползти по его груди и бард понял, что времени у него мало. Когда людоедка шагнула к нему еще ближе с ехидной улыбкой, Кион резко вытащил меч и рубанул им перед собой.