— Я знаю, Гвинвифар. Ведь это я был их командиром. Большего бесчестия представить нельзя. Я с отвращением думаю о том, кем я хотел быть, и кем стал — предателем, лжесвидетелем и убийцей. Боже мой, да лучше умереть, чем жить таким уродом! Но я боюсь проклятия. Я в замешательстве. Я не могу думать. Я мало видел, мало читал, а от того, что читал, от всей моей философии ничего не осталось. Ни уму, ни сердцу. Ты же надеешься на спасение, ну так смилуйся надо мной. Я все это натворил из любви к тебе, и если еще и ты ополчишься против меня, весь мир рухнет.

— Сердце мое, — произнесла я, чувствуя, как внутри меня что-то ломается, что-то слишком большое, чтобы заливаться слезами, — как я могу ополчиться против тебя? Конечно, лучше бы нам было умереть, лишь бы не видеть этот день, а ведь за ним будет что-то еще.

Он ничего не сказал, только встал и обнял меня, и я не могла не ответить. На какое-то время мир сузился лишь до нас двоих, мир, у которого не осталось ни прошлого, ни будущего. Потом мы лежали бок о бок в темноте, прислушиваясь к скрипам корабельного корпуса, к плеску волн о его борта, ожидая утра, которое все никак не наступало.

* * *

На следующий день я закончила письмо Артуру, тщательно запечатала его, и Бедивер передал свиток портовому чиновнику, объяснив, что это важные сведения, и они обязательно должны попасть в руки самого императора. Ничего необычного в этом не было. Наши агенты отправляли отсюда свои донесения и раньше. Мы с Бедивером знали, как сделать так, чтобы послание доставили по назначению.

Корабль готовился к выходу. Лошадей размещали и привязывали в стойлах, груз шерсти и железных товаров распределяли в трюме. Как только Бедивер вернулся, команда отдала швартовы, корабль вышел на стремнину широкого Сэферна и двинулся вниз по реке.

Мы спустились по течению через Мор-Хафрен, затем пошли в лавировку вдоль северного побережья Думнонии. Я никогда раньше не путешествовала на корабле, а значит, не знала, что такое морская болезнь. Зато теперь мы близко познакомились. Когда обогнули Думнонский полуостров и повернули на юг, ветер переменился на попутный и корабль перестало качать. Довольно скоро мы причалили в Бресте, на северо-западе Малой Британии. К этому времени я уже вполне примирилась с морской дорогой. Когда вдали выступило из мглы побережье Галлии, я разволновалась. Берега здесь походили на Думнонию, их даже называли так же. Брест оказался прекрасным римским городом с сохранившимися высокими каменными укреплениями. В гавани стояло множество кораблей, придавая городу весьма оживленный вид.

Мы намеревались сразу отправиться в дом Бедивера, только перед этим закупить припасы. Но когда наш корабль подошел к берегу и мы сошли на промокший от дождя причал, обнаружилось, что король Максен в каждом порту поставил своего комиссара. Это означало для нас немалые хлопоты. Максену пришлось отменить высокий налог на товары, отправляемые в Британию, и теперь он старался компенсировать нехватку средств за счет других портовых сборов. Наш капитан доложил, что везет пассажиров, и как только мы начали выгружать на причал лошадей, к нам подошли два неприветливых горожанина и потребовали, чтобы мы отправились с ними на таможню. Таможня занимала старое римское здание, когда-то очень красивое, но теперь полуразрушенное, то есть отремонтированное в британском стиле. Когда-то здесь был установлен гипокауст [римский подпольный котел для отопления помещений через систему отопительных труб — прим. перев.], теперь его заменила обычная костровая яма без вытяжки. В очаге горели сырые дрова и все помещение заполнял густой серый дым. В дыму с трудом можно было разглядеть сваленные в кучу конфискованные британские товары — мешки с оловянной рудой, связки шкур, шерсть и шерстяные ткани — все это громоздилось до самой крыши и угрожало обрушиться от малейшего сотрясения. Двое таможенных инспекторов проводили нас к очагу. Там они уселись, а нас оставили стоять. Один из них раскашлялся, а другой спросил Бедивера:

— Эти люди с тобой?

Бедивер кивнул.

— Капитан сказал, что не знает, кто вы такие. У вас было заказано восемь мест. Где еще двое?

— Не смогли поехать.

— Цель вашего приезда?

— Не возьму в толк, — спокойно произнес Бедивер, — с каких это пор цели частных граждан, приезжающих в другую провинцию, заботят власти.

Оба инспектора заморгали. Тот, что говорил, закашлялся, а тот, что кашлял, сказал:

— Здесь не должно быть праздно шатающихся вооруженных отрядов. Бандитов и без вас хватает. Мы их из Британии не импортируем.

— Мы не бандиты, а благородные бретонцы.

— Точно, он говорит, как бретонец, — сообщил один другому. — Так зачем вы приехали?

Мы не собирались скрывать свой статус. Артур написал королю Максену о том, что Бедивер сослан в Малую Британию, но король вряд ли успел получить это письмо. Однако схватка в дороге могла серьезно повлиять на ситуацию. Бедивер хотел прибыть, как частное лицо, по возможности избегая внимания короля. Это и для Максена удобнее: он с чистой совестью мог заявить Артуру, что понятия не имеет, где находится Бедивер. Более того, Бедивер не забыл, как Максен однажды пытался убедить его присоединиться к его собственному отряду, и как разозлился, когда Бедивер отказался.

— Уж не настолько он злится на меня, чтобы выслать обратно в Британию, — говорил мне Бедивер накануне. — Но какие-то рогатки на нашем пути может поставить.

Бедивер лениво постукивал по рукояти меча, изучая двух чиновников.

— Не уверен, что у вас есть право расспрашивать меня, — сказал он наконец, — но я вам отвечу. Я намерен вернуться в свое поместье и поселиться в нем. Никаких злодейских планов у меня нет. Надеюсь, это не нарушает никаких ваших законов и приказов, и мы сможем продолжить свое путешествие.

Один из чиновников начал что-то нашептывать другому. Я отвела Бедивера в сторону и тоже шепотом спросила:

— Если они будут и дальше приставать, ты скажешь им, кто мы такие?

Он ответил не сразу.

— Максен скоро узнает, что я в Малой Британии, и как только узнает, пошлет кого-нибудь за мной. Если выяснится, что я солгал, нам же будет хуже. Я должен сказать правду. Но они не имеют права действовать так, словно мы оказались где-нибудь за пределами Империи.

Один из чиновников снова закашлялся. Отдышавшись, он потребовал:

— Назовите свои имена и цель приезда. Мы должны убедиться, что вы не преступники.

Другой чиновник достал восковую табличку и приготовил стилус.

Бедивер вздохнул и расстегнул кошель на поясе. Там лежало письмо, которое Артур дал ему с собой. В письме называлось его имя и требование ко всем чиновным людям оказывать всемерную помощь в отправлении приговора. Рыцарь передал письмо чиновникам. Дракон на печати произвел на них впечатление: оба вздрогнули. Потом один все же решился сломать печать и развернуть свиток, держа его поближе к огню, чтобы лучше видеть. Другой встал и быстро вышел.

— Благородный лорд, — проговорил чиновник, закончив читать. — Ваше имя нам хорошо известно. Позвольте узнать, за какое преступление Артур Британский изгнал своего военачальника?

— За клевету на императорское величество, — коротко ответил Бедивер. — Надеюсь, теперь мы можем идти?

— Благородный лорд, — таможенник опять зашелся в приступе удушливого кашля, — возможно, вам стоит задержаться здесь на ночь. Лорд Хоэль, управитель этого города, был бы рад приветствовать такого знаменитого гостя, как вы.

— Благодарю, но я хочу в точности исполнить приговор Императора, и вернуться в поместье моей семьи.

— Но, благородный лорд, приговор уже исполнен. В письме говорится, — таможенник веско постучал пальцем по пергаменту, — что вас сослали в провинцию Малая Британия, а куда именно, не указано.

— Признателен за разъяснения, — холодно произнес Бедивер, — однако я не хочу задерживаться. Я воспринимаю ссылку, как позор, это, как вы понимаете, мешает наслаждаться гостеприимством даже моих соотечественников.