Агравейну предоставили одну из пристроек к пиршественному залу. Такое место следовало считать более почетным, чем нашу хижину, хотя и менее удобным. Чтобы добраться до входа, нам пришлось пройти через весь зал. В ту ночь пиров здесь не устраивали, но Мэлгун и еще несколько его воинов сидели за высоким столом и пили. Лорд Гавейн остановился, чтобы поприветствовать короля.

Мэлгун неприятно ощерился.

— Ага! Вернулись, значит. И слуга тоже. М-да, кое-кто потеряет деньги. — Кто-то негромко рассмеялся, и Мэлгун злобно обвел зал глазами. — Ну да, и я тоже, — заявил он. — Тут, видите ли, люди ставили на то, что вы не вернетесь. А позвольте поинтересоваться, где ваша матушка, королева?

— Понятия не имею, — пожал плечами лорд Гавейн. — В последний раз мы виделись вчера. Лучше спросить об этом моего брата Мордреда.

Мэлгун раздвинул губы, обозначая улыбку. Я понял, что он сильно пьян.

— А то бы я сам не догадался! Да вот беда: никто ничего не может спросить у вашего брата, что у одного, что у второго. И у отца тоже. Хотя он-то по другой статье проходит. Ну, просто на редкость неразговорчивая семейка! И как ваши дела, милорд? Надеюсь, в полном порядке? — Мэлгун помотал головой, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. — А вот скажите-ка мне, благородный лорд, вы, в самом деле, колдун?

— Нет, — коротко и резко ответил лорд Гавейн.

— А-а, понимаю. С матушкой поссорились. А похожи-то как! Нет, вам определенно следовало бы стать колдуном. Ладно. Это ваши дела. А я… что я хотел? О! Если свидитесь с матерью, передайте ей, что я жду, а? Что, спешите? Надо поговорить со старшим братцем? А с младшим, значит, не хотите говорить? Воля ваша. Идите. — Король неопределенно качнул головой.

Лорд Гавейн холодно поклонился и зашагал в сторону покоев Агравейна. Дверь сбоку от пиршественного зала оказалась заперта. Милорд постучал, снова постучал. Без результата. Тогда он позвал: «Агравейн?» Тишина. Я пошаркал ногой, собираясь сказать, что мы с Эйвлин пойдем куда-нибудь, поищем ночлег, но вспомнил, что в Деганнви именно нам как раз небезопасно. Жаль. Мне не очень хотелось встречаться с Агравейном, особенно если у него плохое настроение.

Милорд снова позвал. За дверью обозначилось движение, а затем короткий приказ на ирландском языке.

— Пошли вон! — тут же перевела Эйвлин. Но я и сам догадался.

— Агравейн, это я. Что происходит?

— Гвальхмаи? — недоверчиво спросили из-за двери.

— Ну, конечно. А кого ты ждал?

Послышались проклятия, шаги, и дверь распахнулась. На пороге стоял Агравейн. Надо сказать, неприятное зрелище. В кольчуге поверх сильно помятой туники, рыцарь держал в руках обнаженный меч. Светлые волосы и борода спутаны, глаза налиты кровью, темные мешки под ними. Видимо, недавно он прокусил себе нижнюю губу, и кровь все еще сочилась на подбородок. Он как-то странно смотрел на брата, словно не узнавал его.

— Агравейн! — Милорд вошел в комнату и взял брата за руки. — Святые Небеса! Да что тут случилось?

— Я ее убил, — хрипло произнес Агравейн. — Я убил ее, Гвальхмаи. Но она это заслужила. Она... она... Ох, где же ты был?

— Сейчас это неважно, брат. Рис, найди меда. — Милорд провел Агравейна в комнату.

Я еще постоял в дверях и побежал искать мед. Эйвлин посмотрела на рыцарей, подхватила юбки и окликнула меня: «Рис, подожди. Я с тобой». Дальше мы молча пошли вместе.

Саиди ап Сигун не выказал никакой радости, увидев нас на кухне, но, наученный горьким опытом, спорить не стал. Выдал нам мед и даже не особо возражал, когда я попросил его еще хлеба и ветчины. Я подумал, что если Агравейн сидит взаперти с прошлой ночи, он же проголодался, наверное. У меня в голове все еще звучал его безжизненный голос: «Я ее убил». Не трудно было догадаться, кого он имел в виду. И все же… Мрачная Эйвлин несла хлеб. Еще бы! Ее отца прокляли за убийство брата, а тут все оказалось еще хуже.

Когда мы вернулись в покои Агравейна, братья сидели рядышком и тихо разговаривали по-ирландски. Меча поблизости я не заметил. Агравейн забормотал что-то по-британски. Милорд оглянулся на нас и кивнул. Я нашел кубки и налил мед. Свой Агравейн осушил залпом, а милорд к своему даже не притронулся.

Агравейн злобно зыркнул на меня и потянулся к мечу. Милорд взял его за плечи и хорошенько встряхнул.

— Все в порядке. Успокойся. Рис — мой слуга.

Агравейн обхватил голову руками. Я подошел, взял его кубок и снова наполнил. Он опять осушил его залпом и уставился на дно посудины. Мне показалось, что лучше его сейчас не отвлекать от этого относительно мирного занятия. Хозяин подал мне знак, и я опять наполнил кубок. На этот раз Агравейн сделал всего два глотка и с упреком посмотрел на брата.

— Почему тебя так долго не было?

— Были кое-какие дела… Пришлось убить Ронана. Сразу вернуться не удалось. Но, прошу тебя, расскажи все по порядку.

Агравейн сильно вздрогнул.

— Я же сказал: я убил ее!

— Убил нашу мать? — Голос хозяина оставался ясным и спокойным, когда он произнес эти ужасные слова.

— Да. Да. Она… она отца убила! Ты же знаешь! Она — шлюха! Она спала с этой скотиной Мэлгуном. Потому и отца убила.

— Агравейн, успокойся, — рука милорда крепко сжала запястье брата. — Ты же обещал, что ничего не станешь делать, пока я с ней не увижусь!

— Но ты же уехал к ней, а потом пропал!

— Я уехал. Так надо было. И все же ты должен был ждать. Что же ты натворил?

— Взял и убил ее. Она заслужила.

— Ты себя убил! — горько сказал милорд. — Не дергайся! Выпей еще.

— Я тут сидел, ждал, когда ты вернешься. Сначала думал, что убью себя, потом сказал: «Нет, подожди Гвальхмаи». Думаешь, они меня убьют?

— Нет, не думаю. — Лорд Гавейн покачал головой. — Скорее, наоборот. Могут предложить стать королем. Скажут, что мать не из нашего клана, а значит, никого из родичей ты не убивал. Ох, mo brathair, ну и кашу ты заварил!

— Прошу тебя, не говори по-ирландски! Я с ума сойду! — Агравейн отпил из кубка и посмотрел на брата уже спокойнее. — На мне теперь проклятие, да? Говорят, убийство матери — тяжкий грех… Но она же заслужила!

— Подожди. Расскажи по порядку. Как это случилось? И что именно случилось?

Агравейн отшвырнул кубок. Он укатился куда-то в угол.

— Ты отправился ее искать. А я сидел и думал: «Да что же я за трус такой! Брат пошел, а я сижу и даже думать о ней боюсь!» И тогда я понял, что годами боялся ее, боялся даже думать, чтобы возражать ей. И вот она убила моего отца, использовала его, а потом убила! Я оседлал коня и поехал. Увидел твои следы, там, где они ушли с главной дороги. Уже к ночи нашел пастушью хижину. Она там была. И Медро тоже, но он спал. И знаешь, она постарела, сильно постарела, а может, ее магия больше не действовала. Она кричала, умоляла, плакала. И я убил ее. Мордред начал уже просыпаться. Он бы, наверное, мне помешал, так что я… убил ее, выскочил вон и вернулся сюда, тебя ждать. Но она заслужила!..

Лорд Гавейн ничего не сказал, просто обнял брата. Агравейн уронил голову ему на плечо. Еще мгновение, и он разрыдался. Как бы не опасно бродить по Деганнви, нам здесь сейчас не место. Я толкнул Эйвлин, и мы вышли, прикрыв за собой дверь.

Пока я думал, куда нам податься, ноги сами привели меня к хижине, которую Мэлгун нам выделил. Что ж, тоже хорошее место. Я открыл дверь. Руауна не было, а в хижине царил беспорядок. Я прошел к очагу и развел огонь, а Эйвлин присела к столу и резала хлеб. Погода стояла теплая, в огне нужды не было, но с ним как-то спокойнее. Очаг разгорелся. Я сел рядом с Эйвлин, обнял ее, и мы смотрели на пламя. Я старался не думать об Агравейне.

— Что за человек брат твоего хозяина? — спросила Эйвлин.

Я подумал.

— Знаешь, он — настоящий воин, как раз из тех, про которых ты говорила, что ненавидишь их. Жестокий, капризный, вспыльчивый, но при том веселый и щедрый с товарищами. Боец прекрасный, любит пиры, а еще любит напоминать слугам об их месте. Господи, прости меня! Никогда он мне не нравился!