Лорд Гавейн покраснел и с улыбкой поднял руки, признавая правоту отца.

— Ты проницательный человек, Сион ап Рис. После того, как она отослала меня прочь, я всю ночь ходил по стенам города, думал только о том, что не хочу видеть наступление утра. Но жизнь моя принадлежит не мне, а моему господину на Небесах, и моему лорду на земле. И если я еще могу пригодиться им обоим, не мне обрывать собственную жизнь. Добавлять к своим грехам еще и позорное бегство я не намерен.

— Ну, вот видишь! А теперь осталось лишь подумать так же о своей вине. Сделай все, что в твоих силах, чтобы исправить содеянное, проси у женщины прощения, но не следует надоедать ей ненавистью к себе и бродить по лесам зимой. Ничего хорошего в этом нет ни для тебя, ни для нее, ни для твоих повелителей.

Лорд Гавейн грустно улыбнулся, снова потирая ладонь.

— Может, ты и прав. — Он поднял глаза, морщинки усталости, боли и напряжения на мгновение разгладились. — Может быть. Я бы отдал свой меч, лишь бы еще раз увидеть ее, Сион. Я так часто думал о ней после победы в Баддоне.

— И вы совсем не догадываетесь, где она может быть теперь? — спросил я.

Он покачал головой.

— Есть несколько дорог, по которым стоило бы пройтись. Просто для уверенности, что ее нет и там. — Он помолчал немного, а затем мягко сказал: — Думаю, сейчас мне лучше вернуться в Камланн. Мой лорд Верховный Король не получал от меня известий с ноября, возможно, я нужен ему. Теперь я уверился, что в этот раз не найду ее. Ладно. Попытаюсь в следующий раз. Завтра поеду в Камланн.

— Подумай, неделя ничего не решит. А тебе хорошо бы подлечиться еще, — сказал отец. — Побудь у нас еще немного.

Лорд Гавейн снова покачал головой.

— Я уже вполне способен ехать. Камланн не так далеко…

Отец попытался уговорить его, но лорд Гавейн в изысканных выражениях поблагодарил его и всех нас и решительно отказался оставаться. Когда я смотрел на воина, мне внезапно пришла в голову мысль, что я вполне мог бы стать его слугой. Помнится, в молодости только эта мысль о необходимости служения и удерживала меня дома. А так я всегда мечтал присоединиться к какому-нибудь отряду. Ну не для меня эта фермерская жизнь!

Однако лорд Гавейн ни словом, ни жестом не выражал презрения к фермерскому уделу. И я подумал: а почему бы и нет? Меня обдало каким-то внутренним холодом. Может, ему и не нужен слуга, но попросить-то можно? Достаточно сказать ему наедине несколько слов, и я смогу оставить все это! А я хочу? Все-таки я уже не мальчишка, чтобы мечтать о дальних странах. Да и примет ли меня лорд в услужение? Даже если откажет, вдруг он знает кого-нибудь в Камланне, кому нужен слуга, ну, такой, как я?

Несмотря на усталость, эту ночь я провел без сна.

Глава четвертая

Отец все-таки уговорил нашего гостя задержаться еще дня на три, и весьма предусмотрительно нашел мне на эти дни занятия подальше от дома. Уверен, что сделал он это намеренно. Сначала он отправил меня проверять овец, и, как только я разделался с этим, мать послала меня на реку за песком для печи. Песок я принес, и тут же обнаружилось, что нужно еще немного глины, ну и прочее в том же духе. Главное — чтобы подальше от дома. Таким образом, у меня совершенно не было возможности поговорить с лордом Гавейном. Я задавался вопросом, неужто родители догадались, о чем я хотел просить воина? За это говорило и то, что они решительно пресекали любые мои вопросы о войне и судьбах Британии. Как сказал лорд Гавейн, отец был проницательным человеком.

Другие мои родичи готовили лорда Гавейна к путешествию. Мать починила его плащ и прочую одежду, которую посчитала достойной починки. Кое-что она пустила на тряпки и подобрала замену. Она попыталась уговорить его взять запасную одежду и новый плащ, но он, рассыпавшись в благодарностях, категорически отказался. Отец вместе с Горонви устроили импровизированную кузницу. Горонви подковал жеребца гостя, и заодно нашу кобылу, вполне прилично залатал порванную кольчугу, добавив несколько железных колец. Прочие члены нашего хозяйства просто чесали языки, на все лады обсуждая воина, восхищались его обходительностью и простотой в общении, каких никак не ждали от племянника самого Пендрагона.

Лорд Гавейн тоже не сидел без дела. Он чистил и точил свое оружие и, не чинясь, предлагал свою помощь в любой работе. А я и в дом-то заходил только изредка, и за все это время перекинулся с лордом всего несколькими словами. И вот уже полдень накануне его отъезда, а я так и не поговорил с ним. Не только моя робость была тому виной. В конце концов, я решил и вовсе отказаться от своей затеи, но тут же сообразил, что второго шанса мне не представится. Конечно, я мог бы и дальше оставаться со своим кланом и, возможно, стать его главой после отца. Я мог бы жениться и, без сомнения, легко нашел бы девушку, которая пошла бы за меня. Я, подобно моим предкам, работал бы на земле в окрестностях Мор Хафрена, как будто Рим и не пал, и как будто при моих внуках будет все то же самое. В конце концов, это стало бы не просто моим образом жизни, а самой жизнью… Нет. Надо уходить. Надо попасть в Камланн, хотя я не понимал, почему меня тянет именно туда. Но для этого я должен поговорить с лордом Гавейном. Так и случилось, что, закончив очередное дело, я не пошел в дом, а отправился в конюшню, надеясь застать нашего гостя там.

А он там и был. Чистил упряжь своего коня и пел на ирландском языке. Надо сказать, пел он замечательно, и голос был подходящий — этакий сильный ясный тенор. Однако стоило мне войти, как он замолчал, встал с чурбачка и принялся вытирать тряпкой руки.

— Привет тебе, Рис ап Сион, — вежливо произнес он и с ожиданием посмотрел на меня. Он словно знал, чего я ищу в конюшне. Я подошел поближе, посмотрел на него и ощутил, что сердце мое сдулось, словно проткнутый бурдюк. Невозможно было представить, как я, Рис ап Сион, попрошу его взять меня с собой. И вот я стоял, шаркал ногой, смотрел на коня в стойле, и вдруг выпалил:

— Господин, я хотел попросить тебя…

— Все, что угодно! — даже не глядя на него, я знал, что он улыбается. — Готов оказать тебе любую услугу. Я обязан вашей семье за ту милость, которую вы мне оказали. Если это в моих силах, сделаю с радостью.

Я снова пошаркал ногой. Жеребец лорда Гавейна был дивно красив. Смотреть на него лучше, чем на хозяина.

— Господин… — снова начал я без всякой надежды на то, что смогу продолжить. — Господин, меня всю жизнь тянуло увидеть мир королей, настоящий мир… — я, наконец, решился взглянуть ему в глаза. — И вот… я хотел просить тебя взять меня с собой в Камланн.

Похоже, для него моя просьба оказалась неожиданной. Он нахмурился.

— Ты понимаешь, что говоришь? — Он подождал ответа, не дождался и продолжил: — Полагаю, многих юношей влечет жизнь воина. Но уверяю тебя, она совсем не такова, как тебе представляется.

— Я не юноша, — возразил я. — Знаю, фермеры стареют не так быстро, как воины, но мне двадцать один год, и я давно уже не мальчишка. Я вижу, господин, какая у тебя жизнь, вижу, как она потрепала тебя. И все-таки хотел бы пойти с тобой.

Он долго смотрел на меня, затем облокотился на стойло и покачал головой. А потом вдруг начал тихо смеяться. Я рассердился.

— Не вижу тут ничего смешного! Я умею ездить верхом и ухаживать за лошадьми, да и за другим скотом тоже. Могу постоять за себя, если дадите мне копье. Читать не умею, но латынь знаю не хуже, чем британский. На ярмарке дважды побеждал всех местных. И вовсе не дурак, как вы могли бы подумать.

— Ну что ты! Я и не думал. — Лорд Гавейн внезапно снова стал серьезным. — Но, видишь ли, я уверен, ты — отличный фермер. А воинское дело горькое и трудное. По мне, так фермером быть намного лучше.

— У воинов, особенно если их посылают с какими-нибудь заданиями, всегда есть слуги.

— Не обязательно. У меня вот никогда не было. Мне слишком часто приходилось сражаться, а думать при этом о слуге — себе дороже. Да и в дороге слуга часто оказывается лишней обузой.