⁷² Аналогичный персонаж валлийской сказки повелевает подлинно дикими животными: змеями и дикими кошками, и выглядит он, как это бывает в кельтских сказках, гораздо более непривычно: у него всего одна нога и один глаз. См.: J.. Loth. Ор. cit., р. 9. У Гартмана фон Ауэ нет ни диких котов, ни медведей, ни змей, а только туры и бизоны, то есть дикие быки.

⁷³ Это дерево — сосна; она и еще большой дуб из ст. 3012, возле которого Ивейн вновь обретает умственное здоровье, — единственные названные в лесу деревья. Сосна — дерево, не сбрасывающее на зиму свою листву, отчего ему приписывают волшебные свойства (ст. 384—385).

⁷⁴ См. : A. Adler. Sovereignty in Chréetien's Yvain... Publications of the modern Language Association of America, 1947, pp. 281—307.

⁷⁵ См. замечания Тодорова (с. 5-13), критикующего Анатомию критики Нортропа Фрая.

⁷⁶ Е. Köhler. Le rôle de la coutume dans les romans de Chrétien de Troyes // Romania, 1960, pp. 386—397: «Злоупотребление источником прекращается, когда он становится частью королевства Артура» (с. 312). Разумеется, по-настоящему это случается только в конце романа.

⁷⁷ Подобное изменение знака характерно для обрядов инициации и текстов, звучащих во время этих обрядов; инициационное пространство входит в мир культуры.

⁷⁸ Когда Ивейн вновь едва не сходит с ума, его сравнивают с «разъяренным кабаном» (ст. 3518).

⁷⁹ У Гартмана фон Aye это, действительно, дракон. О значении драконов в искусстве и литературе Средневековья сошлемся на нашу работу: J. Le Goff. Culture ecclésiastique et culture folklorique au Moyen Âge: saint Marcel de Paris et le dragon // Mélanges С Barbagallo. Bari, 1970, pp. 53-90, где содержится обширная библиография; см. также: Ж. Ле Гофф. Другое Средневековье..., с. 142-168.

⁸⁰ В XII в. сравнение той части души, где обитает вожделение, со змеем становится общим местом (topos). Тем не менее среди средневековых символов образ змеи долгое время сохранял положи-

230

тельную коннотацию; природа змеи также амбивалентна (см. статью Ж. Ле Гоффа, цит. выше).

⁸¹ О символических значениях льва и их истоках (в частности, в легенде о святом Иерониме и в сказке об Андрокле) см.: J. Frappier. Étude sur Yvain, pp. 108—111; P. Haidu. Ор. cit., pp. 71-73; мы убеждены, что в нашем случае лев Ивейна не является, как это часто бывает в средневековой символике, воплощением фигуры Христа. В Повести о Граале Персеваль повторяет авантюру Ивейна со львом и змеем; затем во сне он видит двух женщин, одна из которых, оседлавшая змея, олицетворяет синагогу, а другая, сидящая на льве, олицетворяет Христа. Обе системы символических образов дополняют друг друга.

⁸² См. прекрасную работу: G. Sansone. Il sadalizio del leone e di Ivano // Mélanges I. Siciliano. Florence, 1966, pp. 1053-1063. Дружба с животными была характерна для монахов-пустынников. В данном случае эта аналогия отступает на второй план. См. об этом: G. Репсо. L'amicizia con gli aniniali // Vita monastica, 17, 1963, pp. 3—10; M.J. Falset. Irische Heilige und Tiere im mittelalterlichen lateinischen Legenden. Diss. Bonn, 1960.

⁸³ См.: W. Brand. Ор. cit., p. 78.

⁸⁴ Мы не станем детально воспроизводить достаточно запутанный рассказ о том, как Ивейн оказался замешанным в ссору двух сестер-наследниц, а сохраним только ту сюжетную линию, которая находится в сфере наших интересов и является одной из сюжетных линий романа, а именно отношения Ивейна с диким миром.

⁸⁵ Великан намеревается отдать девушку «слугам» (garçons), то есть самым ничтожным из прислужников (ст. 3866, 4110, 4114). Об эротических коннотациях дикого человека см.: R. Bernheimer. Ор. cit., pp. 121-175.

⁸⁶ Сходство между обоими замками особеннно заметно в валлийском повествовании об Овейне (см.: R.L.

Thomson. Ор. cit, pp. XXX et LII—LIV). В обоих замках имеется по двадцать четыре девы. У Кретьена на землях вокруг замка Злоключения, как и возле жилища дворянина, есть лужайка (ст. 5345, 5355). В обоих замках герой вкушает роскошную трапезу, в обоих испытывает сексуальное искушение и в обоих побеждает его. Ивейн хранит верность Лодине и отказывается взять освобожденную им девушку, «красивую и милую» (ст. 5369), в жены. Но есть и отличие: в замке дворянина не упоминается о супруге хозяина, тогда как в замке Злоключения присутствует супруга его владельца.

231

⁸⁷ Сатанаилы вооружены дубинами, «окованными железом и латунью»; об этих дубинах с шипами, обычно запрещенных к употреблению в рыцарских поединках, см.: F. Lyons. Le bâton des champions dans Yvain // Romania, 1970, pp. 97-101.

⁸⁸ Мы говорим о тех, кто находится в диком мире, а не о тех, кто, подобно даме Норуазон, исцелившей Ивейна своим волшебным бальзамом, только проходит через него.

⁸⁹ Следует отметить, что в «Сказке о диком человеке» (см.: P. Delarue, M. Ténèze, прим. 59, с. 228) проводится четкое различие между дикарем-помощником и дикарем-недругом. Вот краткое содержание сказки: ребенок освободил из плена дикого человека. Затем мальчик был изгнан в дикий мир, где он столкнулся с великанами и жизнь его оказалась под угрозой; дикий человек был единственным защитником мальчика. В конце сказки мальчик вернулся в мир людей вместе с диким человеком, который постепенно адаптировался в этом мире. Последний эпизод, в отличие от предыдущего, избыточен.

⁹⁰ Совершенно очевидно, что текст можно истолковать с универсальных антропологических позиций, основываясь на теории переходных ритуалов, и в частности на структурах инициационных обрядов; однако подобный анализ не входит в сферу нашей компетенции и не является нашей задачей.

⁹¹ См.: P. Le Gentil. La Littérature française du Moyen Âge, 4^e éd., Paris, 1972, pp. 24-49.

⁹² Материалы дискуссии по этому вопросу содержатся в сборнике: Chanson de geste und Höfischer Roman.

Heidelberg, 1963 (Studia Romanica, 4). Особый интерес представляют статьи: Е. Köhler. Quelques observations

d'ordre historico-sociologique sur les rapports entre la chanson de geste et le roman courtois, pp. 21—30; H.R.

Jauss. Chanson de geste et roman courtois au XII^e siècle (Analyse comparative du Fierabras et du Bel Inconnu).

См. также: R. Marichal. Naissance du roman // M. de Gandillac, E. Jeauneau édit. Entretiens sur la renaissance du XII^e siècle. Paris - La Haye, 1968, pp. 449-482; J. Le Goff. Naissance du roman historique au XII^e siècle // Nouvelle Revue française, № 238, octobre 1972, pp. 163-173.

⁹³ L. Gautier. La Chevalerie, nouvelle édition. Paris (s.d.), p. 90.

⁹⁴ Cl. Lévi-Strauss. La Geste d'Asdiwal. Loc. cit., pp. 30-31.

⁹⁵ «С помощью структурного анализа дать объяснение тому, что в принципе может быть объяснено, но никогда до конца; в осталь-

232

ном же постараться выявить — в большей или в меньшей степени -наличие такого типа детерминизма, который следует искать на уровне статистическом или социологическом, уровне, не связанном с историей личности, общества или отдельной его группы» (см.: CI. Lévi-Strauss. L'Homme nu. Paris, 1971, p. 560).

⁹⁶ L'Origine des manières de la table. Paris, 1968, pp. 105—106.

⁹⁷ E. Köhler. Ideal und Wirklichkeit in der Höfischen Epik (trad. franç., citée p. 152, п. 1).

⁹⁸ G. Raynaud de Lage edit. Paris, 1966.

⁹⁹ A. Micha édit. Paris, 1970, v. 3105-3124.

¹⁰⁰ Quelques observations... Loc. cit., p. 27.

¹⁰¹ См.: H.R. Jauss. Loc. cit, pp. 65-70.

¹⁰² Сходство ритуала посвящения в рыцари и инициационных ритуалов «примитивных» обществ, насколько нам известно, впервые было отмечено в работе: J. Lafitau. Moeurs des sauvages amériquains comparées aux mœurs des premiers temps. Paris, 1724, I, pp. 201-256, pp.1-70, 283-288.