Биолог Жак Рюффье в конце своей книги «От биологии - к культуре» (1976) также изучает перспективу и «вызов будущего». Человечество, по его мнению, готово совершить «новый эволюционный скачок» [Ruffié. Р. 569]. Возможно, мы находимся накануне глубокого преобразования отношений между прошлым и настоящим.

Во всяком случае, ускорение хода истории сделало совершенно неприемлемым официальное определение современной истории. Нужно способствовать рождению подлинной современной истории - истории настоящего. Она предполагает, что более не существует истории только прошлого, что мы тем самым прощаемся с «историей», которая покоится на четком разграничении настоящего и прошлого, и что мы отказываемся от «капитуляции перед изучением настоящего как раз в тот момент, когда настоящее изменяет свою природу и пополняется элементами, которыми и овладевает наука с целью познания прошлого»⁴³.

ДРЕВНИЙ/СОВРЕМЕННЫЙ

1. Пара терминов - западных и неоднозначных

Пара терминов «древний/современный» связана с историей

Запада, хотя эквивалентные понятия можно обнаружить и в других цивилизациях и в иных историографиях. На протяжении всего доиндустриального периода, с V по XIX в., все большую четкость обретает некая культурная оппозиция, которая к концу средних веков и в эпоху Просвещения стремительно выходит на авансцену интеллектуальной жизни. В середине XIX в., с появлением понятия «современность», эта пара преобразуется - неоднозначная реакция сферы культуры на агрессию со стороны индустриального мира. Во второй половине XX в. эта оппозиция получает распространение на Западе, тогда как в других местах, и особенно в странах третьего мира, она входит в употребление с помощью понятия «модернизация», родившегося благодаря контактам с Западом.

Оппозиция древний/современный развивалась в противоречивом и сложном контексте. Сначала это происходило потому, что любой термин, любое понятие не всегда противоположны другому. Термин «древний»⁴⁴ (antique) мог быть заменен терминами «старинный» (ancien) или «традиционный», а термин «современный» (moderne) - терминами «недавний» (recent) или «новый». Кроме того, упомянутая неоднозначность проистекала из того обстоятельства, что каждый из этих двух терминов мог иметь хвалебную, уничижительную или нейтральную коннотацию. Когда в позднем латинском возник термин «современный», он употреблялся только в смысле «недавний» и в средние века достаточно долго сохранял этот смысл. «Древний» же мог означать «принадлежащий к прошлому», а точнее - к исторической эпохе, с XVI в. называвшейся на Западе «античностью»⁴⁵, т. е. к эпохе, предшествующей триумфу христианства в греко-римском мире, эпохе великого демографического, экономического и культурного регресса раннего Средневековья, отмеченного отступлением рабства и интенсивным увеличением численности сельского населения.

Когда начиная с XVI в. господствовавшая на Западе историография, сперва развивавшаяся эрудитами, а затем - университетскими учеными, разделила историю на три эпохи - античную, средневеко вую и современную (или новую - neuere - в Германии), каждое и этих прилагательных зачастую относилось только к конкретному хронологическому периоду, а термин «современный» противостоял скорее термину «средневековый», нежели «древний». Наконец, такой подход к прочтению прошлого далеко не всегда соответствует тому, что думали по этому поводу люди, принадлежавшие к этому самому прошлому. Стефан Свежавский, рассуждая о схеме «via antiqua - via moderna»⁴⁶, с XIX в. доминировавшей при анализе историками мысли конца средних веков, приходит к выводу, что такая модель не могла «использоваться теоретической историографией этой эпохи без многочисленных оговорок и ограничений», и добавляет: «Эта схема не является всеобщей ни во времени, ни в пространстве; применявшиеся тогда понятия прогресса и жизнеспособности не всегда совпадали с тем, что в ту эпоху считалось новым, и пару понятий "современ-ный"/"древний" отличает с тех пор двусмысленность, которая озадачивает историка»⁴⁷.

Наконец, термин «современность» может быть замаскирован или окрашен в цвета прошлого, в том числе и древности. Это свойство ре-нессансов, и в особенности Великого Ренессанса XVI в. Сегодня м ретро является одной из составляющих современности.

2. В этой паре главную проблему представляет

слово «современный»

Если термин «древний» усложняет ситуацию, поскольку помимо значения «старинный» он специально используется для отсылки к периоду античности, то термин «современный» в этой паре играет ведущую роль. Смысл антагонизма древний/современный раскрыва ется в отношении к собственному прошлому отдельных индивидов, обществ, целых эпох. В так называемых традиционных обществах древность является безусловной ценностью; древние господствуют, старики являются хранителями коллективной памяти, гарантами подлинности и права собственности. Эти общества ориентированы на советы старейшин, на сенаты, на геронтократию, сдерживаемую при помощи кокосовой пальмы⁴⁸. Например, у племени алладжан (Кот д'Ивуар) до колонизации верховным вождем фратрии был папай - наиболее старый представитель старейшей возрастной группы, а акубеоте - старосты деревень, по-видимому, назначались автома тически, в соответствии с возрастным критерием. В средние века в странах обычного права засвидетельствованное наиболее старыми членами общины древнее происхождение закона рассматривалось как весомый юридический аргумент. Однако не стоит думать, что даже в древних или архаических обществах представление о возрасте и древности не несло в себе отталкивающих черт. Наряду с уважением к старости там бытовало и презрение к дряхлости. В свое время было раскритиковано ошибочное разъяснение этимологии греческого слова «gér η» - «старик» - с помощью термина «géras» - «почет». Эмиль Бенвенист предположил, что слово «gér η» следовало бы увязать с санскритским «jarati» - «быть дряхлым», и добавил: «Разумеется, старость окружена уважением, и старцы образуют совет старейшин, сенат; однако им никогда не воздаются королевские почести, никогда старик не пользуется королевскими привилегиями - géras в точном смысле этого слова»⁴⁹. В воинственных общества взрослый человек возвеличивается, будучи противопоставлен ребенку или старику. Так же дело обстояло и в древней Греции, если судить по описаниям Гесиода. Золотой и серебряный века являются веками жизненной силы, но и бронзовый и героический века являются веками жизненной силы; они пренебрежительно относятся к молодости и старости, в то время как железный век - это век старости, который в том случае, если он подвержен хюбрису⁵⁰, закончится со смертью, поражающей людей, родившихся старыми и с белыми висками. Таким образом, благодаря метафорам, обозначающим различные периоды жизни, древнее отличает двусмысленность некоего понятия, находящегося между мудростью и дряхлостью.

И все-таки именно благодаря термину «современный» возникают и эта пара, и связанная с ней диалектическая игра. На самом деле сознание современности рождается из ощущения разрыва с прошлым. Допустимо ли, чтобы историк видел современность в прошлом, притом что люди, жившие в то время, ничего подобного не ощущали? По правде сказать, исторические общества, даже если они и не замечали всего разнообразия переживаемых ими изменений, были проникнуты чувством современного и в ходе великих событий своей истории создавали словарь современности. Слово «современный» появляется в то время, когда рушится римская империи, - в V в.; периодизация истории на древнюю, средневековую и современную устанавливается в том самом XVI в., «современность» (modernité) которого подчеркивал Анри Озе; во Франции Второй империи, когда заявила о себе промышленная революция, Теофиль Готье и Шарль Бодлер выдвинули понятие «современность»; на следующий день после завершения Второй мировой войны экономисты, социологи и политологи начали распространять и обсуждать идею модернизации в контексте деколонизации и возникновения третьего мира. Изучение пары древний (старинный)/современный происходит через анализ того исторического момента, который рождает идею современности и в то ж время создает понятие «древность», дабы его дискредитировать или славословить в его честь, или же просто для того, чтобы отличать его от первого и развести с ним. Дело в том, что к вопросу о современности обращаются как для того, чтобы превозносить ее, так и для того, чтобы смешивать с грязью.