– В другой раз, – сказала она.

Андрей, еле сдерживая раздражение, спешно допил кофе, извинился и уехал на своем красном японце. Вежливости у него было чуть больше, чем выдержки.

Она никогда не жалела, что отказала ему. Он практически не писал ей после. Раз или два предпринял попытку пригласить на кофе. Но, прекрасно понимая, что, скорее всего, она никогда не воспользуется его предложением «трахнуться», со временем слился. Общение с Андреем несколько смазало общее ощущение вонючего болота, которое сложилось у Леры от сайта знакомств.

Практически каждую девушку, обитающую на нем долгое время, можно было в любое время вытащить из дома и использовать по назначению в ближайшей подворотне. Причем это были самые обычные женщины: красавицы и дурнушки, молодые и не очень, студентки, учительницы, продавщицы и даже монашки. Богатые и бедные, с образованием и без него. Эти женщины окружали Леру повсюду, и она стала с удивлением обращать на них внимание, когда погрузилась в одну с ними экосистему. Мужчины, обитающие там же, называли таких девочек «мясом» не понимая, что и они сами представляют точно такой же кусок. Каждому посетителю и активному пользователю сайта знакомств можно было смело ставить диагноз. Нормальные люди, как правило, не задерживались там надолго.

Встречалась Лера не со всеми кандидатами, чаще предпочитая ограничиваться перепиской. Но иногда ей попадались мужчины, которые и сами не ждали встреч. Им просто хотелось поведать свою историю или скоротать вечерок за клавиатурой, пока жена пропадает на массаже или в маникюрном салоне. Встретила Лера на сайте даже одного знакомого. Это оказался муж ее школьной приятельницы. На аватарке у него красовалась фотография, которую Лера точно где-то видела: на берегу моря, наполовину закопанный в песок, стоял пластиковый стул с развалившимся на нем мужчиной. Его лицо разглядеть было невозможно, но Вконтакте, просматривая фотографии подруг, она случайно увидела такую же. «Нихрена себе», – подумала Лера, вспоминая свою речь на свадьбе ребят. Она задала парню стандартный вопрос, что он ищет на сайте. Спустя пару минут, на экране появилось сообщение: «Не обижайся, но я уверен, что хороший секс здесь сложно найти, поэтому я просто общаюсь». Лера подумала, что грань между общением и сексом настолько тонкая, что даже подходить к ней опасно, тем более в браке. С мужчиной она больше не общалось. Ведь это выглядело так, будто она украдкой находится дома у своей подруги, пока та ходит по магазинам и меняет покрытие на ногтях.

Также на протяжении двух недель ей писал парень с очень занятными взглядами.

– У нас с женой свободные отношения, – делился он. – Мы договорились, что каждый спит с тем, с кем хочет. Условие: ничего друг от друга не скрывать. А недавно я узнал, что жена не рассказала мне о своем новом знакомом. Самое печальное, что тот парень тоже не знал, что моя Ленка замужем.

Лера не понимала, что ее удивило больше: святая вера в свободные отношения, называемые красивым словом «полиамория» или то, что у пары ко всему прочему, имелся крошечный ребенок.

– Кто был инициатором такой … идеи? – спросила она, имея в виду немоногамию.

– Жена, – Лера почему-то не удивилась, услышав ответ. – Изначально я считал полиаморию дичью. Но потом Ленка пригласила свою подружку в гости, и у нас случился секс. Было круто. Но круче всего было то, что жена отнеслась к этому спокойно. Мы до сих пор иногда трахаемся.

Лера восхитилась находчивостью жены. Она не верила ни в этичную немоногамию, ни в комперсию, которой называют способность человека испытывать возбуждение или радость от того, что твой горячо любимый человек вступает с кем-то в сексуальные или романтические отношения. И если с первым было все относительно понятно, то во второе поверить было сложно. Лера допускала, что способна на подобные проявления только в том случае, когда партнер уже не вызывает интерес. «Мы все такие эмпаты, когда нам наплевать, – с грустью размышляла Лера. – А женщины – манипуляторы от бога. Мы прекрасно умеем выкручивать все в свою пользу. В этом мастерстве нам нет равных. И даже если мужчинам хочется верить в обратное, это не отменяет сего факта». Она заблокировала и этот контакт. Участвовать в семейных разборках полиаморов (а полиамория ли это?) хотелось меньше всего на свете.

Через какое-то время ей предложил встречу Вадим, пятидесятилетний, разочаровавшийся в жизни мужчина. Он был настолько обычный, что встреть его Лера случайно на улице еще раз, узнала бы вряд ли. Невысокий, коренастый, с крупными чертами лица, его хотелось накормить и приласкать. По-матерински.

– Мне не хватает в отношениях огня, – заявил Вадим, когда на их стол приземлилась горячая пицца «Пепперони».

Лера подняла брови и заявила, что на сайте он этот огонь вряд ли встретит. Не забыв добавить, что приличный секс найти на нем тоже непросто.

Его глаза сделались оранжевыми, как футуристический блестящий стул в пиццерии.

– Ты любишь целоваться? – спросил он.

– Да что ж такое! – изрядно утомившись от словесного сношения, Лера засунула внушительный кусок пиццы в рот. – Все хотят от меня одного и того же. Это нещадно бесит!

– Ммм …, – в его глазах уже плясали бесы. – Что от тебя все хотят?

– Трахать меня хотят, и целовать, – тщательно перемалывая челюстями пиццу, пожаловалась она. Упустив тот момент, что именно это и было указано в ее анкете.

– Ухх, какая ты, – пылающий огонь в глазах Вадима был готов спалить пиццерию дотла.

Он уронил на ее кисть свою огромную волосатую лапу и с придыханием произнес: «Поехали кататься по городу».

Лера опешила. Она никак не ожидала, что в таком возрасте огонь разгорается настолько быстро. Девушка затолкала в рот последний кусочек пиццы, облизала пальцы и откинулась на скользкую спинку стула.

– Я объелась. Давай посидим здесь. Расскажи о себе, – голосом сытого экзаменатора произнесла она.

Вадим обладал огромным жизненным опытом и имел за плечами жену и молодую любовницу. Претензии у него к супруге были вполне обоснованные. С утра до вечера женщина готовила борщи и котлеты, облаченная в домашний засаленный халат. А Вадим, как здоровый мужчина, хотел любви и желательно, чтобы халат был специальный. Жена эти глупости считала лишними, и поэтому Вадим помыкался, потыкался (пятнадцать лет) и завел любовницу. Прыткая молодая лань в черном кожаном костюме любила безудержный секс и скорость. С ней Вадим был удовлетворенный, но голодный, а от того злой (а еще уставший). Поэтому периодически навещал жену, которая по случаю его прихода надевала все-таки красивый халат. В итоге Вадим, получив несколько раз праздничный секс и борщ, любовницу оставил и вернулся к жене. Та же праздничный халат сняла и все пошло своим чередом.

Лера сидела в пиццерии, смотрела на этого взрослого, начинающего лысеть мужчину и понимала, что даже в пятьдесят она так не хочет.

Вокруг суетились люди. Вяло двигали челюстями молодые семьи, которые, с трудом собрав детей, наконец-то вышли куда-то полным составом. Пары постарше обитали каждый в своем телефоне. Их дети же, на примере родителей тоже ковырялись в планшетах. Так тридцатипятилетняя Лера тоже не хотела. Студенты, сдвинув вместе два стола, литературно выражаясь, обсуждали политическую ситуацию. А так Лера уже не могла. Вокруг сновали официанты и уборщицы. Жизнь бурлила, и казалось вполне логичной, не в пример ее собственной. Лера будто замерла в этом калейдоскопе событий. Она не понимала, что и зачем она делает, куда стремится и почему она все еще живет. Ведь как может жить человек, если у него целый год нет кислорода. Такое ощущение, что всю жизнь она везде ходила с баллоном, а недавно его попросту забрали. И она почему-то все еще жива. Жива и живет. Без него.

– Мне пора. Удачи тебе и спасибо за пиццу, – поднялась со стула Лера.

Она вдруг стала такая серьезная, такая собранная, что мужчина вмиг все понял. Она тоже кого-то ждёт. По-своему. Так же, как он, когда постоянно забегает к жене на ужин, надеясь увидеть на ней легкий халатик. Ведь ему не хватает такой малости. Всего лишь яркой детали. (А чего не хватает ей?)