Старик сунул под нос офицеру кустарный патрон с самодельной пулей.

— Да вижу я, — отмахнулся майор. — И патронов дам, таких дать можно. И вообще, вам премия полагается за истребление сектантов. Правда, рапорта я пока не видел, но людей на место отправлю.

— Отправьте, — вмешался в разговор я. — Только вряд ли что увидите, поле боя за ними осталось.

— Ну, кое-какие трофеи мы принесли, — сказал Рогов. — Достаточно для доказательств.

Вот как, трофеи они принесли, а меня оставили там, понятно, что было не до того, но всё же обидно.

— Гоглидзе! — крикнул он сержанту, что стоял на полпути от нас до работающих сапёров, солдат, что характерно, был абсолютно славянской внешности. — Отправь людей в третий транспорт, пусть притащат ящик пулемётных. Да, сюда. А потом из шестого большой жёлтый ящик, тоже сюда.

Минут через пять прибыли двое солдат, которые поставили перед нами большой ящик. Щелкнув запорами, майор открыл его. Я ожидал увидеть цинки, но патроны лежали в бумажных пачках.

— Значит, смотрите, — начал объяснять он. — Вот это — от меня вам. Полторы тысячи штук, но с условием, что с соседями поделитесь.

— Поделимся, обязательно поделимся, — согласился Петрович, выставляя пачки на асфальт. — Речпортовским дадим и на электростанцию тоже. А у монахов нарезного нет, им бы к дробовикам побольше. Мы поставляем, но объёмы не те, да и качество так себе.

— Дадим, — сказал майор, кажется, уже пожалевший о своей щедрости.

Петрович, продолжая складывать из пачек пирамиду Хеопса, одну бросил мне, я поймал её на лету. Отлично, теперь с винтовкой смогу нормально работать. Тут солдаты под руководством сержанта Гоглидзе принесли следующие подарки, большой жестяной ящик, крашеный в жёлтый цвет, без каких-либо пометок. А рядом поставили ещё один патронный. Петрович как раз закончил счёт, остатки солдаты унесли.

— А вот это вам от государства, — сказал майор, откидывая крышку. В ящике лежал нечто, пересыпанное стружкой. — Вы всё жалуетесь, что страна о вас забыла, а, между прочим, на вас целые КБ работают.

Петрович заглянул через борт, тут же недовольно скривился.

— Этого добра у нас хватает.

— Уверен? — майор с довольным видом откинулся назад и достал сигарету.

Тут и мне стало интересно, я встал, подошёл к ящику и заглянул внутрь. Ага, ружья. Выглядят, как обычная одноствольная переломка двенадцатого калибра. На первый взгляд. А если присмотреться, бросаются в глаза отличия. Приклад немного другой, система запирания ствола тоже изменена, явно в сторону прочности. Ствол длиннее обычного сантиметров на десять, также длинное цевьё, почти вдвое от обычного. Я вынул оружие, стряхнул стружку и стал осматривать подробно.

— Как это чудо звать?

— ТОЗ-12 Штуцер, завод в эвакуации не переименовали, — с гордостью заявил майор. — Говорю же, специально для вашего брата делали.

— Нарезное? — тут до меня дошло, что ружьё это значительно тяжелее, что стенки ствола очень толстые, да и вместо обычной мушки присутствует мушка от карабина и прицельная планка со шкалой до километра. Только чем такое чудо заряжать?

— Лови, — майор бросил мне патрон, который я смог поймать в воздухе.

Ну, да, заморачиваться новым патроном никто не стал, против крупных тварей подошёл бы короткий патрон с массивной мягкой пулей, чтобы точность и дальность были как у винтовки, а поражающая сила — как у жакана. Вот только перестраивать военпром под такие нужды никто не будет. В руке у меня был патрон от крупнокалиберного пулемёта, калибром двенадцать и семь с бронебойной пулей.

— А плечо не сломает? — спросил я, нажимая на рычаг, оружие переломилось туго, внутри имелись дополнительные стопоры, чтобы казенник выдержал давление.

— Нет, — он махнул рукой. — Проверяли, отдачу терпеть можно. Единственное — лучше подушку подложить. Патроны тут, — он легонько пнул второй ящик. — Не считал, около шести сотен. Ваши шесть стволов, остальные вашим соседям отправим. Патроны им отдельно отгрузим.

— Вот за это спасибо, — сказал Петрович, осматривая следующий экземпляр. — Для наших дел в самый раз.

— Ты не думай, мы не бедные родственники, — тут же сменил тему Рогов, — вот, держи. — Он протянул майору небольшую коробку из твёрдого картона. — Там «Воронок» семь штук, а ещё пять «Сухарей», ну и «Полумесяц». Раз уж, как ты говоришь, государство о нас заботится, то и мы в долгу не останемся.

— Полумесяц-то зачем? — спросил майор, забирая коробку. — Самим бы сгодился.

— Ещё один есть, сдавать будешь, скажи, пусть почаще премии отправляют.

— Скажу. Вам, кроме оружия, ещё что-то нужно?

— Если будет оказия, — задумчиво сказал Петрович, — отправьте саженцы фруктовых деревьев. Яблоки хоть, очень уж еда тут однообразная, витаминов нет. В таком климате круглый год плодоносить будут. Ну, и сладостей тоже, шоколад или печенье, чай тоже нужен. Тот, что из города несут, пить невозможно, лежалый.

— Это не проблема, — с пониманием кивнул Павел Геннадьевич. — Список составьте, в следующем рейде привезу, не вагон, но в разумных пределах.

— Свои пять копеек вставлю, — сказал я. — Насчёт оружия. Вот смотрите, — я вынул наган и показал ему.

— Ты, между прочим, сейчас статью в руках держишь, — напомнил офицер.

— Так арестуй меня, — лениво отмахнулся я. — Смотри, при столкновении с тварью на ближней дистанции, ружьё бесполезно, а нож не спасёт. Тварь сильная, быстрая и с крепкой шкурой. Так?

— Ну, — согласился он, а вместе с ним кивнули Рогов и Петрович.

— И пистолет тут не в помощь, поскольку патрон слабый, тварь такого попадания даже не почувствует. Я из нагана в пауков стрелял, четыре пули из семи даже панцирь не пробили. Здесь предпочитают уродовать ружья, делая обрезы. Тоже выход, но обрез громоздкий, не всегда получается выстрелить, отдача большая, доставать долго и всего два патрона. Пусть конструкторы разработают револьвер. В Америке такое было, даже понятие есть «медвежий револьвер», может, даже получится образец достать. Короткоствольная дура огромного калибра с хорошим останавливающим действием. Миллиметров одиннадцать или двенадцать, да с длинной гильзой. Тут главная премудрость — не сам револьвер, его на хорошем станке токарь-двоечник выточит, важно ещё патрон к нему сделать. Как я уже сказал, до двенадцати миллиметров, да гильза с закраиной, длина — миллиметров сорок. И пуля тяжёлая, чтобы разрывалась, плющилась или раскрывалась, как цветок. Могу даже пару грубых чертежей набросать.

— Попробуй, но быстро ничего не обещаю. Штуцеры вот эти больше месяца делали, сейчас, вроде, в малую серию пошли.

— Пусть не быстро, — согласился я. — Но сделать обязательно нужно, это, кстати, и вам, военным пригодится. В тесных помещениях может жизнь спасти. Револьвер в производстве дёшев, особых расчётов не нужно, автоматики там нет, порох годится почти любой, и патроны можно перезарядить в полевых условиях. Даже курок одинарного действия можно оставить, всё равно польза будет. Отдача, правда, тоже будет, но с двух рук стрелять можно. В крайнем случае, можно даже не револьвер, а просто двуствольный пистолет сделать, чтобы как переломка заряжался. Всё равно пригодится.

— Задал ты задачку, — задумчиво протянул майор. — Чертёж сделаешь, я отвезу и отправлю, куда следует. Правда, обещать не буду, сам знаешь, тут дело в законность упирается. Хотя можно и по своей линии разогнать, а потом, когда для нас начнут выпускать, для вас партию выпросить.

— Вот и добро, — сказал я.

— И последний вопрос, — Петрович стал подводить разговор к развязке. — Когда вернётесь, сразу, слышишь, сразу отправляй сюда парочку учёных. Не знаю, кто там у вас есть, Савельев или Головин.

— Уехали они уже месяц как, — майор покачал головой. — Сейчас там заправляет Башкин, молодой, недавно приехал. С ним ещё несколько помельче, вроде, толковый парень, но близко не общался, сказать ничего не могу.

— Вот его и отправляй, пусть возьмёт себе охрану в пару стволов, из постоянного состава, с ними и приедет.