Повозка гремела колесами по каменистой дороге. Ее сопровождал отряд арвернских воинов с оружием наготове. На землях чужого племени им казался подозрительным каждый куст или камень.

Мы легко узнали Гобаннитио. Он стоял на передке повозки. Вызолоченный кольчужный воротник прикрывал шею и просто кричал о высоком статусе воина. На пальцах блестели золотые и бронзовые кольца. Уши украшали серьги с эмалью дорогой средиземноморской работы. Галльские князья любили такие украшения.

Смотреть на дядю было интересно, но меня больше привлекал парень рядом с ним, примерно моего возраста и одного со мной роста. Конечно, это и был сын короля.

С первого взгляда я почувствовал в мальчишке напряжение. Казалось, он был готов сорваться с места в любой момент. То, что король арвернов отправил его к нам для придания окончательного лоска его образованию, в общем-то, шло нам на пользу. Но уж больно энергичным он казался.

Парень ощутил мой взгляд и тут же нашел меня глазами. Он холодно осмотрел меня с ног до головы, но уже в следующий момент широко улыбнулся.

— Мой племянник, Верцингеторикс, — представил его Гобаннитио встречающим. — Имя дал наш провидец при его рождении.

Имя означало «Царь воинов». В тот же миг я понял, что мы с ним словно лёд и пламя. Хотя мне-то что, он же мне не брат. Парень и не подумал степенно выходить из повозки. Вместо этого он оперся на край и ловко спрыгнул на землю. Гобаннитио сошел на землю более привычным способом. Менуа, Диан Кет и Граннус проводили гостей к дому главного друида. А я остался снаружи.

Отряд арвернских воинов, покрасовавшись для начала, вскоре расслабился и смешался с нашими. Воины всегда найдут общий язык, не смотря на разницу в племенных диалектах. Взаимопониманию очень способствовали чаши, тут же возникшие в руках гостей и хозяев. Я стоял перед нашим домом и думал, предложат ли взрослые Верцингеториксу вина.

А поселок меж тем жил своей обычной жизнью. От мастерских доносилось звяканье металла. Там мастера, чтимые не меньше воинов, готовили инвентарь к посевной. Женщины подметали и чистили дома, пекли хлеб и пели песни. Дети носились с воплями и падали в грязь, обдирая коленки.

Из дома вышел Верцингеторикс и огляделся по сторонам.

— Где этот рыжий парень? — пробормотал он. — Ах, вот ты где. Помоги-ка мне с вещами, я буду спать здесь.

Я чуть не подпрыгнул от негодования.

— В доме главного друида сплю только я!

Ответом мне была очередная ослепительная улыбка. Она очень шла к золотистым волосам и россыпи веснушек на лбу и щеках. На лице выделялся совершенно эллинский нос благородной лепки с глубоко утопленной переносицей. Верцингеторикс еще раз неторопливо осмотрелся, а потом с ленцой протянул:

— Менуа сказал, что я буду жить здесь. Так что ты, наверное, ошибаешься. Тебе, похоже, часто случается ошибаться? — спросил он вдруг этаким пренебрежительным тоном.

Менуа не раз указывал мне на мою неправоту, так он и был моим учителем. Но чтобы какой-то чужак ставил мои слова под сомнение, да еще претендовал на мое место в доме! Такого я, конечно, терпеть не стал и, само собой, врезал ему от души. Я кельт. Тут же мне прилетел ответный удар. Парень тоже был кельтом.

Мы сцепились и покатились в грязь. Дальше пошла обычная потасовка с руганью и обменом ударами. В какой-то момент он так сдавил мои ребра, что у меня перехватило дыхание. Я, правда, сумел заехать ему в глаз. Сильные руки растащили нас. Менуа смотрел на меня с укоризной. Вокруг собирались зеваки.

— Ты позоришь меня, Айнвар, — сказал главный друид.

Мы с Верцингеториксом встали. У него еще хватило наглости попытаться помочь мне отряхнуться, но я оттолкнул его руку.

— Айнвар, нам доверили воспитание сына короля арвернов. Это большая честь. — Друид говорил негромко, но очень убедительно. — А ты набросился на гостя с кулаками! Тебе не кажется, что это не самый удачный первый шаг в воспитании? А ведь с первого шага начинается любое путешествие. Арверны отличили нас среди других друидов Галлии, а ты позоришь племя своей несдержанностью.

— Тут не только он виноват, — неожиданно сказал Верцингеторикс. — Да и особой вашей заслуги в моем приезде тоже нет. Просто наш главный друид совсем старый, а долгая зима не прибавила ему сил. По мне, так вы покрепче его. А этого парня я специально подбил на драку. Хотел узнать, что он за человек.

Будь моя воля, я бы его придушил. Да как он смеет защищать меня и еще оскорблять учителя! Мне казалось, что главный друид смешает наглеца с грязью, не сходя с места. Я опять не угадал. Менуа и не подумал обижаться. Всем своим тоном он дал понять, как мало значения придает мнениям мальчишек.

— И Айнвар, и ты, юный Верцингеторикс, — задумчиво проговорил Менуа, — вряд ли можете считаться полноценными людьми, пока не закончено ваше обучение.

Верцингеторикс накинул капюшон на голову.

— А по-моему, он уже вполне себе человек, — тихо сказал он, повернулся и ушел.

Я не знал, что сказать, и в замешательстве смотрел на Менуа.

— Два волчонка в одном мешке, — проворчал Граннус.

Гобаннитио добавил:

— В полнолуние посмотрим, кто выживет.

Слова его всем почему-то показались смешными, а вот мне было совсем не до смеха. Я наблюдал за высоким золотоволосым парнем, внимательно изучавшим наш частокол, словно оценивая его надежность.

Вот так и случилась моя первая встреча с великим воином, звезда которого однажды поведет всех нас туда, куда никто из нас вовсе не собирался. Верцингеторикс.

В тот день ворон Менуа закричал с крыши. Менуа учил меня, что если ворон крикнет над ложем, значит, ждет желанного гостя; если выкрикнет «Бах!», значит, надо ждать друида из другого племени, а если в его крике слышно «Град!», значит, приближается кто-то из наших друидов. Криком «Грог!» ворон предупреждает воинов о приближении неприятеля. Если же он ищется под крылом и приговаривает себе под клюв «Э-э-э-э…», это к болезни.

В тот день крик ворона следовало истолковать благожелательно для Верцингеторикса. Так что к ночи арвернский наследник расстелил свой тюфяк возле очага. Причем сделал это так, что до меня теперь тепло вовсе не доходило.

Нам с Верцингеториксом рассказали, как следует проходить обряд посвящения. Молодежь, которой пришло время принять участие в обряде, разделили на тройки. Каждой тройке предстояло проходить испытания, как единому целому. Это должно было укрепить племенное братство. Хотя арвернец не принадлежал к нашему племени, его товарищами по тройке выбрали меня и Крома Дарала.

Участие Крома в нашей тройке меня удивило. Да, конечно, время от времени я вспоминал, что когда-то дружил с ним, и даже слегка обрадовался, когда Менуа поручил мне сообщить Крому о том, что обряд мы будем проходить вместе. Я нашел его за важным занятием: он метал копье в соломенное чучело. Я был уверен, что обрадую его новостями, но когда я, хлопнув его по плечу, сообщил, что нам предстоит проходить обряд вместе, он хмуро посмотрел на меня и спросил:

— Это по твоей просьбе меня поставили к вам третьим?

Потом-то я сообразил, что он рассчитывал услышать от меня утвердительный ответ, но сразу не догадался, и потому ответил честно:

— Нет, так Менуа решил. Он хочет, чтобы мы составили пару арвернцу.

— А, вот как, — Кром разочарованно отвернулся.

Я заметил, что увечье, полученное им от матери, стало заметнее. Одно плечо явно было выше другого. Бедный Кром. Если Верцингеторикса можно сравнить с золотом, меня — c бронзой, то для Крома Дарала больше всего подходило сравнение с куском плохого железа. Зачем он понадобился в нашей тройке, только друиды ведали.

— Я смотрю, тебе по нраву этот арвернец? — довольно грубо спросил он.

— Пока не знаю. Но вряд ли.

— Во всяком случае, он тебе больше по нраву, чем я раньше, — сделал он вывод.