— Ты забыл, — напомнил я ему, — это не просто холм, это священное сердце Галлии. Я не буду держать воинов в Роще.

— Будешь, если хочешь защитить ее.

— Нет.

Он пожал плечами.

— Дело твое. Пеняй на себя. Но на равнине должны быть усиленные посты.

Я улыбнулся. Приятно было одержать хоть и маленькую, но победу.

— Там больше воинов, чем тебе показалось, — спокойно сообщил я. — Не хочу дразнить римские патрули, не хочу прежде времени демонстрировать враждебность. Мои воины одеты пахарями, скотоводами и лесорубами. Ты прошел мимо них и не обратил внимания.

— Да, не стоило забывать, что по части ума и хитрости ты меня всегда обставишь, — сказал Рикс с усмешкой. Он вытянул длинные ноги и протяжно вздохнул. — Твои женщины заботливы, это хорошо... Приятно посидеть вот так, на мягком, после целого дня пути. — Он подмигнул Бриге. — Да еще таскать с собой это железо! — Он кивнул в сторону двери, где оставил свой большой меч.

— Ты все еще ходишь с мечом отца?

— Даже когда я вроде бы торговец, Айнвар, все свое должно быть при мне.

— Как бы он тебя не выдал. Не многие торговцы, знаешь ли, таскают с собой большие мечи с рукоятями, украшенными драгоценными камнями.

— Ты прав. Об осторожности я не забываю, но и о том, кто я такой, забывать не хочу!

Его замечание заставило меня вспомнить о давнем беспокойстве. В последнее время я все чаще замечал, что мои люди меняются. Издавна нас считали поющими людьми. Но в последние годы мои лиричные, щедрые, жизнерадостные, но вспыльчивые люди стали осторожнее в общении, начали с подозрением относиться к незнакомцам и вообще как-то притихли. С тех пор как римляне осмелились уничтожить виноградник в сердце Галлии, люди изменились. Провидица Керит говорила мне так:

— Мы выбрали место для посадки лоз потому, что здесь жил добрый дух, он обязательно помог бы лозам расти и плодоносить. Римляне прогнали его, да что там! Они распугали многих наших природных духов. А люди слышат землю, оскорбленную и поруганную, и невольно вбирают ее чувства в себя.

Наверное, расскажи я об этом Риксу, он бы только ухмыльнулся. Вот я и не стал рассказывать. Но за него радовался: он-то практически не изменился. Только вот на Бригу он посматривал как-то нехорошо.

— Что будешь делать, пока Цезарь разбирается с британцами? — спросил я.

— Да все то же. Поезжу, глядишь, еще кого-нибудь заманю в нашу компанию... Остались самые твердолобые, остальных-то я почти уговорил.

Я его понимал. Кельты никогда не могли похвастаться сплоченностью. Для королей, привыкших к полной независимости, сама идея объединения Галлии казалась абсурдной. И все же на многих действовала жизненная сила Верцингеторикса. Естественно, я сразу подумал: а она действует на Бригу?

— Когда ты возвращаешься в Герговию? — спросил я резче, чем хотел.

— Скоро. Я собирался побыть у тебя пару ночей, людям надо отдохнуть. И хорошо бы сменить лошадей. Если найдется замена.

— И все? Больше ничего?

— А что еще? — он удивленно посмотрел на меня.

— Да нет, это я так... Лошадей у нас немного, но для тебя найдем. Только, конечно, твоего вороного заменить некем.

— А его и не надо менять, — засмеялся Рикс. — Он-то как раз не устал. Да и не стал бы я его менять. Я же тебе говорил: я стараюсь не забывать, кто я такой.

Той ночью, когда он остался ночевать у меня, я несколько раз сближался с Бригой, причем так, что Рикс не мог нас не слышать.

Наконец, он уехал на юг, а я отправился к Сулис. Она выхаживала мужчину, у которого вдруг необъяснимо пожелтела кожа и напрочь пропал аппетит. Он лежал на животе, а целительница накладывала ему на спину слой влажного мха, а поверх расставляла горячие камни, выкладывая их в определенном порядке. Таким образом она хотела привести в норму потоки силы в его теле, чтобы прогнать болезнь. Таким же способом мы лечили землю на виноградниках. Я подождал, пока больной заснет, и отвел Сулис в сторонку.

— Сулис, моя жена бесплодна? — прямо спросил я.

— Брига? Да с чего ты взял? Это невозможно. Ты посмотри на нее! Волшебство жизни бьет в ней через край. Я брала ее плащ, покрывала спину коровы и обязательно рождался здоровый теленок.

— Тогда почему она никак не может зачать?

Сулис задумалась.

— Может, это от того, что она расходует слишком много магической силы?

— Сулис, помоги ей. Пусть направит свой дар на себя. Пусть у нее появятся дети.

Целительница посмотрела на меня долгим проницательным взглядом.

— Значит, как только явился этот великолепный арвернец, ты сразу захотел, чтобы твою жену разнесло от беременности, тогда она станет толстой и неуклюжей. Эх вы, мужчины!

Да, пожалуй, мужчин Сулис никогда не любила.

До нас доходили вести о победоносном продвижении Цезаря по землям бриттов. Население островов по большей части можно было считать отсталым. Они все еще, как в древности, сражались на колесницах; метод ведения боевых действий очень эффектный, но малоэффективный. Мы давно от него отказались. Тем не менее, они оставались кельтами, а значит, сражались доблестно, и пролили немало римской крови. Полностью завоевать острова Цезарю так и не удалось

К концу года Цезарь вернулся в северную Галлию, а затем отправился в Рим, как обычно, оставив укрепленные зимние лагеря на землях белгов. Сюда должны были прибыть заложники, обещанные побежденными бриттами. Я отметил, что Цезарю покорились только два британских племени.

Следующей весной Цезарь повел четыре легиона и почти тысячу всадников в земли треверов, к западу от Рейна. Говорили, что треверы установили неплохие отношения с некоторыми германскими племенами. Цезарь потребовал от них покорности. Могущественный вождь треверов Индуциомар отказался. Цезарь взял в заложники весь его клан, включая семью, в качестве гарантии, что вождь не станет поддерживать мятежных германцев. А затем опять пришло время бриттов. На острова отправился целый флот и мощная армия. Взятие заложников для обеспечения гарантий практиковалось издревле. Мы тоже так делали. Но держать в плену стольких людей никто до Цезаря не решался.

Опасаясь восстания в Галлии во время его нового похода на запад, Цезарь прихватил с собой вождей галльских племен, которые он уже «умиротворил». Одним из них стал Думнорикс из эдуев, брат Дивитиака. К этому времени все эдуи присягнули на верность Цезарю. Даже грозный Думнорикс научился говорить только то, что от него хотели слышать. Но Цезарь оставался настороже. Он хотел держать Думнорикса при себе, под своим приглядом.

Благородных заложников собрали на северном побережье Галлии. Пока загружались военные корабли, Думнорикс воспользовался хаосом погрузки и бежал. Ему помогли всадники эдуев, предположительно сохранявшие верность Цезарю. Опасаясь за свою жизнь, Думнорикс решился на побег в сторону дома.

Цезарь отложил выход в море и послал людей в погоню. Римская конница настигла беглеца. Думнорикс оказал сопротивление, и его безжалостно убили, несмотря на крики о том, что он свободный человек и находится на свободной земле.

Когда до нас дошли вести о его гибели, я приказал пожертвовать нескольких быков в Священной Роще в честь мужественного человека. При следующей встрече я говорил Риксу:

— Он не принадлежал к нашему племени, и все же он — один из нас. Я назначил жертву, чтобы показать галлам, что между нами не должно оставаться племенных различий, что у всех у нас общая судьба.

— Боюсь, ваша символическая жертва для Олловико, например, пропадет впустую. — Рикс был необычно мрачен. — Он больше думает о мече, прервавшем жизнь Думнорикса.

Да, мы опять отправились в Аварик. Олловико колебался. Участь Думнорикса заставила его усомниться в успехе восстания против Рима. Рикс вызвал меня помогать убеждать короля битуригов.

Я был доволен, что мы встретились с Риксом подальше от Священной Рощи, и подальше от Бриги. А жена моя интересовалась Риксом. Она не раз спрашивала меня, есть ли от него какие-нибудь сведения и в порядке ли он.