Остановимся еще раз на символах. Были среди них такие, которые мы, казалось, распознали, но в которых нас все-таки смущало то, что мы не могли объяснить, каким образом этот символ приобрел это значение. В подобных случаях особенно желательными для нас были подтверждения из других источников – из языкознания, фольклора, мифологии, ритуалов. Примером такого рода был символ пальто. Мы говорили, что в сновидении одной женщины пальто означало мужчину. Надеюсь, на вас произведет впечатление, если я скажу, что Т. Рейк в 1920 г. писал: «В одной очень древней брачной церемонии бедуинов жених накрывает невесту особым плащом, называемым “аба”, и произносит при этом ритуальные слова: “Отныне никто не должен покрывать тебя, кроме меня”» (цит. по Роберту Эйслеру. «Мировой покров и небесный купол» [1910]). Мы нашли еще несколько новых символов, и я хочу сообщить вам по крайней мере о двух из них. По Абрахаму (1922), прялка в сновидении – символ матери, но фаллической матери, которой боишься, так что страх перед прялкой выражает ужас перед инцестом по отношению к матери и отвращение к женскому половому органу. Вы, возможно, знаете, что мифологический образ головы Медузы восходит к тому же мотиву страха перед кастрацией. Другой символ, о котором мне хотелось бы вам сказать, это символ моста. Ференци и объяснил его в 1921–1922 гг. Первоначально он означал мужской член, который соединяет родителей при половых сношениях, но затем он принял и другие значения, которые выводятся из первого. Поскольку мужскому члену мы обязаны тем, что вообще появились на свет из родовой жидкости, то мост является переходом из потустороннего мира (из бытия до рождения, материнского лона) в этот мир (жизнь), а так как человеку и смерть представляется как возвращение в материнское лоно (воду), то мост приобретает значение приближения к смерти, и, наконец, при еще большем отдалении от первоначального смысла, он означает переход, изменение состояния вообще. Поэтому понятно, что женщина, не преодолевшая желания быть мужчиной, часто видит во сне мосты, слишком короткие, чтобы достичь другого берега.
В явном содержании сновидений довольно часто встречаются образы и ситуации, напоминающие известные мотивы сказок, легенд и мифов. Толкование таких сновидений проливает свет на первоначальные интересы, создавшие эти мотивы, хотя мы, конечно, не должны забывать об изменении значений, которое этот материал претерпел со временем. Наша работа по толкованию сновидений открывает, так сказать, исходное сырье, которое довольно часто можно назвать сексуальным в самом широком смысле слова, но которое при дальнейшей обработке находит самое разнообразное использование. Подобные возвращения назад обычно навлекают на нас гнев всех не аналитически настроенных исследователей, как будто все, что надстраивается в ходе дальнейшего развития, мы отрицаем или недооцениваем. Тем не менее такие взгляды поучительны и интересны. Это же относится к происхождению некоторых мотивов изобразительного искусства. Например, Дж. Эйслер (1919), разбирая сновидения своих пациентов, так аналитически истолковал юношу, играющего с мальчиком, как это изобразил Пракситель в своем Гермесе. И еще одно только слово, я просто не могу не упомянуть о том, как часто именно мифологические темы находят свое объяснение в толковании сновидений. Так, например, в легенде о лабиринте распознается изображение анального рождения; запутанные ходы – это кишки, нить Ариадны – пуповина.
Способы изображения при работе сновидения, привлекательный и почти неисчерпаемый материал, благодаря подробному изучению становятся нам все понятнее; я хочу привести вам некоторые примеры из этой области. Так, например, частотное отношение сновидение изображает через множественность однородного. Послушайте странное сновидение одной молодой девушки: она входит в большой зал и видит в нем какого-то человека, сидящего на стуле, образ повторяется шесть, восемь и более раз, но каждый раз это ее отец. Все легко объясняется, когда из побочных обстоятельств толкования мы узнаем, что это помещение изображает материнское лоно. Тогда сновидение становится равнозначным хорошо известной нам фантазии девушки, которой кажется, что уже во внутриутробной жизни она встречалась с отцом, когда он во время беременности появлялся в материнском лоне. То, что в сновидении кое-что наоборот – появление отца перенесено на собственную персону, – не должно вас вводить в заблуждение; это имеет, впрочем, еще свое особое значение. Множественность персоны отца может выражать только то, что соответствующий процесс неоднократно повторялся. Собственно, мы должны также признать, что сновидение не так уж сильно вольничает, выражая частоту (Haufigkeit) через нагромождение (Haufung). B нем только используется первоначальное значение слова, которое сегодня обозначает для нас повторение во времени, но происходит от накопления в пространстве. Однако работа сновидения вообще переводит, где это возможно, временные отношения в пространственные и изображает их в виде таковых. Допустим, видение в сновидении сцены между лицами, кажущимися очень маленькими и удаленными, как если бы смотрел в перевернутый бинокль. Малость так же, как и пространственная удаленность, означают здесь одно и то же, а именно отдаленность во времени, это следует понимать как сцену из давно минувшего прошлого. Далее, может быть, вы помните, что я уже говорил вам в предыдущих лекциях и показывал на примерах, как мы научились использовать для толкования и чисто формальные черты явного сновидения, т. е. переводить в содержание кое-что из скрытых мыслей сновидения. Теперь вы знаете, что все сновидения одной ночи находятся в одной и той же связи. Но далеко не безразлично, являются ли эти сновидения для видящего сон единым целым или он расчленяет их на несколько отрывков, и если да, то на сколько. Часто число этих отрывков соответствует такому же количеству обособленных центров образования мыслей в скрытых мыслях сновидения или борющихся между собой потоков в душевной жизни видящего сон, из которых каждый находит свое преобладающее, хотя и не единственное, выражение в каком-то особом отрывке сновидения. Короткое предсновидение и длительное основное сновидение часто находятся друг к другу в отношении условия и исполнения, чему вы можете найти весьма ясный пример в прежних лекциях. Сновидение, которое видевший сон изображает как бы вставкой, действительно соответствует второстепенному в мыслях сновидения. Франц Александер (1925) в одном исследовании парных сновидений показал, что сновидения одной ночи нередко разделяют выполнение задачи сновидения таким образом, что, вместе взятые, они осуществляют исполнение желания в два этапа, чего не может сделать каждое сновидение в отдельности. Если желание сновидения содержит запретное действие по отношению к определенному лицу, то это лицо появляется в первом сновидении открыто, действие же дается лишь робким намеком. Второе сновидение делает затем иначе. Действие называется в нем открыто, однако лицо изменено до неузнаваемости или заменено индифферентным. Действительно, это производит впечатление хитрости. Второе подобное же отношение между обеими частями парного сновидения таково, что одна представляет собой наказание, а другая – исполнение порочного желания. Получается как бы следующее: если принимается наказание, то запрещенное позволяется.
Не могу больше задерживать вас на подобных маленьких открытиях, равно как и на дискуссиях, относящихся к использованию толкования сновидений в аналитической практике. Думаю, что вам не терпится услышать, какие же изменения произошли в основных взглядах на сущность и значение сновидения. Вы уже подготовлены к тому, что именно об этом мало что можно сообщить. Ведь самым спорным моментом всей теории было утверждение, что все сновидения являются осуществлением желания. С неизбежным, вновь и вновь повторяющимся возражением непрофессионалов, что ведь так много страшных сновидений, мы, надеюсь, покончили в предыдущих лекциях. С разделением их на сновидения желания, страшные сновидения и сновидения наказания мы сохранили нашу теорию в силе.
