Таковы меры предосторожности, принимаемые рядовыми людьми. Применительно же к верховным правителям эти меры достигают чрезвычайной степени. Ни один человек и ни одно животное под страхом смертной казни не смеют посмотреть на правителя Лоанго во время еды или питья. Когда в комнату, где обедал этот правитель, вбежала его любимая собака, вождь приказал, чтобы ее убили на месте. Однажды собственный сын вождя, мальчик двенадцати лет, по оплошности застал его за питьем. Отец незамедлительно приказал пышно одеть, на славу угостить, а затем... четвертовать его и носить части тела по городу с объявлением, что он видел правителя за питьем. Когда правитель имеет желание выпить, ему приносят чашу с вином. Виночерпий держит в руке колокольчик, и, как только он передал чашу правителю, отворачивается от него и звонит в колокольчик; при этом все присутствующие распластываются ниц на земле и пребывают в этом положении до тех пор, пока правитель не допьет вино. Примерно так же обстоит дело с едой. Для этой цели у правителя имеется специальный дом: в нем на столе расставляются кушанья. Верховный вождь входит туда и закрывает за собой дверь; по окончании еды он стучит в дверь и выходит наружу. Так что никто никогда не видел его за едой и питьем. Считается, что, если бы кому-нибудь это удалось сделать, правитель умер бы в тот же миг. Остатки пищи зарываются для того, чтобы они не попали в руки колдунов и те с их помощью не околдовали бы монарха роковыми чарами. Сходным правилам следует соседний правитель Каконго. Он, как утверждают, умер бы, если бы кто-нибудь из подданных увидел его за питьем. Увидеть за приемом пищи царя Дагомеи является уголовно наказуемым преступлением. Когда в исключительных случаях царь пьет на людях, он скрывается за занавесом, или вокруг его головы сооружается шатер из платков, а все присутствующие припадают к земле. Когда царь Буньоро (Центральная Африка) приходил на маслобойню выпить молока, все мужчины должны были покинуть ее пределы, женщины же должны ходить с покрытыми головами до тех пор, пока он не возвратится. Никто не смеет увидеть его пьющим. Одна из жен сопровождала царя и подавала ему кувшин с молоком, но отворачивала лицо, когда тот его осушал.

Табу на обнажение лица. В некоторых из этих примеров целью строгой изоляции при принятии пищи, вероятно, было не столько отвратить дурные воздействия, сколько не дать душе покинуть тело. Ту же цель преследует обычай, связанный с употреблением напитков, соблюдаемый в районе Конго. Об этих народностях нам сообщают: "Едва ли хоть один местный житель осмелится выпить жидкость, не закляв предварительно духов. Один в продолжение всего акта питья звонит в колокольчик, другой падает ниц и кладет левую руку на землю, третий покрывает голову, четвертый вплетает в волосы стебелек травы или лист или проводит глиной черту на лбу. Этот фетишизм имеет огромное множество форм. Для объяснения чернокожим достаточно того, что это-де для заклинания духов. В этом регионе вождь при каждом глотке пива обычно звонит в колокольчик; и в то же мгновение стоящий перед ним туземец потрясает копьем для того, «чтобы удерживать в страхе духов, которые могут прокрасться в тело старого вождя тем же путем, что и пиво». Стремлением отвратить злых духов объясняется, вероятно, и обычай закрывать лицо, соблюдаемый некоторыми африканскими султанами. Султан Дарфура прикрывает лицо куском белого муслина, который несколько раз оборачивается вокруг головы, закрывая сначала рот и нос, потом лоб, так что открытыми остаются одни глаза. Обыкновение покрывать лицо в знак обладания верховной властью, по сообщениям, наблюдается и в других областях Центральной Африки. Султан Вадаи всегда подает свой голос из-за занавеса: кроме ближайшего окружения да нескольких фаворитов, никто не знает его в лицо.

Табу на выход из жилища. По тем же причинам верховным правителям иногда совсем запрещается покидать свою резиденцию; по крайней мере, их подданным запрещается видеть их во время отлучек. Правитель Бенина, которого подданные почитают как божество, не имеет права покидать свой дворец. Король Лоанго после коронации заточается в своем дворце, Вождь народа онитша «выходит из дому в город только в том случае, если богам приносится человеческая жертва; поэтому он никогда не выходит за пределы ограды». Он может оставлять свое жилище лишь с риском для собственной жизни или для жизни одного или нескольких рабов. А так как богатство у этого народа исчисляется количеством рабов, вождь старается не преступать этот запрет. Но один раз в год на праздник ямса обычай позволяет вождю — и даже требует от него — танцевать перед народом за пределами высокой земляной насыпи его дворца. Во время танца ему на спину водружают мешок с землей или другой тяжелый предмет, чтобы тем самым доказать, что он еще способен нести бремя государственной власти. В случае неспособности исполнить танец его бы немедленно низложили и, возможно, закидали камнями. Правителям Эфиопии поклонялись как богам, но и их большей частью держали взаперти во дворцах. На гористом побережье Понта обитал в древности грубый и воинственный народ мосинов или моссинойков.67 По этой угрюмой стране прошло 10 тысяч греков во время своего знаменитого отступления из Азии в Европу. Моссинойки держали своего царя в заточении на вершине высокой башни, с которой ему после избрания не разрешалось спускаться. Оттуда он вершил суд над народом. Но если он чем-нибудь прогневил своих подданных, в отместку те на целый день прекращали поставку продовольствия, были случаи, когда царь умирал голодной смертью. Правителям аравийской страны пряностей Сабеи, или Шебы, запрещалось покидать пределы дворца; в противном случае толпа забрасывала их камнями до смерти. К окну на вершине дворца была приделана цепь; и если кто-то считал, что с ним поступили несправедливо, он дергал эту цепь; услышав звон, правитель впускал его и выносил приговор.

Табу на остатки пищи. С помощью магии зло можно причинить человеку через оставленные им пищевые отходы или посуду, на которой подавалась пища. В согласии с принципом симпатической магии, между пищей, находящейся в желудке, и несъеденными ее остатками продолжает сохраняться связь. и поэтому нанесение вреда объедкам вредит и едоку. Взрослые члены племени нарриньери (Южная Австралия) выискивают кости зверей, птиц или рыбы, мясо которых было кем-то съедено, чтобы приготовить из них очень сильные колдовские снадобья. Поэтому всякий старается сжигать кости съеденных им животных, чтобы они не попали в руки колдуна. Однако очень часто колдуну удается овладеть такой костью, и ему начинает казаться, что жизнь мужчины, женщины или ребенка, которые съели мясо этого животного, находится в его власти. Он приготовляет раствор из красной охры и рыбьего жира, кладет в него тресковый глаз или небольшой кусок мяса и, скатав смесь в комочек, насаживает его на острие кости. После этого магическое средство на время помещается во внутренности трупа, чтобы набраться губительной силы от соприкосновения с гниющей мертвечиной, и ставится на землю рядом с огнем. Как плавится комок, так чахнет от болезни тот, против кого это средство направлено; когда комок совсем растает, жертва гибнет. Если околдованный узнает о насланных на него чарах, он пытается выкупить у колдуна кость а, когда это ему удается, разрушает чары тем, что бросает кость в реку или в озеро. На одном из новогебридских островов, острове Тана, жители закапывают остатки съеденной пищи или выбрасывают их в море, чтобы они не попали в руки злоумышленников. Если же насылатель болезни найдет объедки, к примеру кожуру банана, он их подберет и сожжет на медленном огне. По мере их сгорания человек, съевший банан, заболевает и посылает к наславшему болезнь гонца с обещанием подарков, если тот прекратит поджаривать кожуру банана. Жители Новой Гвинеи с крайней тщательностью уничтожают или прячут шелуху и другие пищевые отбросы, чтобы враги не обнаружили их и не воспользовались ими для того, чтобы их погубить. Поэтому они сжигают остатки пищи, бросают их в море или обезвреживают каким-то другим способом.