Гвинейские негры ежегодно в установленное время с большой пышностью изгоняют из своих поселков дьявола. В Аксиме на Золотом Береге этому изгнанию предшествует восьмидневное пиршество, во время которого царят радость и веселье; все прыгают, танцуют и поют... «высмеять можно было кого угодно, злословие достигало таких размеров, что разрешалось свободно и безнаказанно говорить о промахах, злодеяниях и надувательствах как вышестоящих, так и нижестоящих лиц, рискуя в худшем случае тем, что на тебе порвут одежду». На восьмой день гвинейцы, выгоняя дьявола, со зловещими криками гонятся за ним и забрасывают его палками, камнями и всем, что попадется под руку. «Отогнав» его на достаточное расстояние от города, они возвращаются. Таким способом дьявола одновременно изгоняют более чем из сотни городов. Женщины принимают меры против его возвращения: моют и начищают всю деревянную и глиняную посуду в доме, «чтобы очистить ее от всяческой скверны и от дьявола».
В Кэп-Кост-Касле на Золотом Береге 9 октября 1844 года один англичанин стал свидетелем обряда, который он описал в следующих словах: «Этой ночью за пределами городской черты состоялся ежегодный обряд изгнания злого духа Абонсама. Как только в 8 часов в форте раздался выстрел из пушки, люди в домах принялись палить из мушкетов, вынося из домов утварь, нанося палками удары по всем углам и издавая резкие крики, чтобы испугать дьявола. Выдворив, как они склонны воображать, дьявола из своих домов, они устремились на улицы, повсюду разбрасывая зажженные факелы, крича, визжа, ударяя палками о палки, колотя в старые кастрюли, короче, производя ужасный гам, чтобы прогнать духа из города в море. Этому обряду предшествовали четыре недели мертвой тишины: запрещалось стрелять из ружей, бить в барабаны и вести разговоры. Если двое туземцев, поссорившись, поднимали в это время шум, их незамедлительно приводили к правителю, который облагал их крупным штрафом. Собаку, свинью, овцу или козу, найденную на улице, первый встречный мог убить или взять себе, причем владелец не имел права требовать у него какой-либо компенсации. Эта тишина имеет своей целью ввести в заблуждение Абонсама. Когда же его бдительность притупится, его можно застать врасплох и выгнать из города. Если в этот период кто-нибудь умирает, родственникам покойного запрещается оплакивать его до истечения четырех недель».
При установлении времени изгнания злых духов иногда принимают во внимание периодичность сельскохозяйственного года. Например, у госов из Тоголенда (Западная Африка) этот обряд предшествует употреблению в пищу ямса нового урожая. Вожди созывают жрецов и шаманов и сообщают им, что настал черед есть яме и веселиться, а их обязанность — очистить город от всякой скверны. С помощью заклинаний злых духов, ведьм и другую нечисть загоняли в пучки листьев и ползучих растений и привязывали к шестам, которые выносили за пределы города и закапывали в землю на дорогах. Всю следующую ночь запрещалось жечь костры и есть. Утром женщины подметали очаги и дома, раскладывая сор на сломанных деревянных блюдах. После этого люди произносили молитву следующего содержания: «О, все вы, болезни, обитающие в нашем теле и приносящие нам страдания, нынче мы пришли, чтобы выставить вас вон». Затем они со всех ног бежали в направлении горы Адаклу, хлопая себя по ртам и взвизгивая: «Сегодня же вон! Сегодня же вон! Вы, смертоносные для всех, сегодня же вон! Вы, злые духи, сегодня же вон! Вы, вызывающие головные боли, сегодня же вон! Анло и Адаклу — вот места, куда должны удалиться все силы зла!» Добравшись до некоего дерева на горе Адаклу, бегуны поворачивают назад.
Жители Киривины к юго-востоку от Новой Гвинеи по окончании сбора ямса нового урожая много дней подряд пировали и танцевали; при этом на помосте, воздвигнутом специально для этой цели, выставлялось для всеобщего обозрения много всяческого добра (браслетов, местных денег и т.д.). Когда эти торжества подходили к концу, туземцы собирались и изгоняли духов из селения криками, битьем по сваям домов, а также тем, что опрокидывали на своем пути все, под чем мог притаиться коварный дух. Объясняя одному миссионеру смысл этого обычая, они говорили, что развлекли духов, устроили в их честь пир, снабдили их всяким добром, -теперь им настало время убираться восвояси. Разве не насмотрелись они танцев, не наслушались песен, не наелись до отвала душами ямса, не стали собственниками душ денег и красивых вещей, выставленных на помосте? Чего же еще они могли желать? Так что теперь им пора возвращаться.
У хо Северо-Восточной Индии крупнейшим торжеством года является праздник жатвы. Справляют они его в январе, когда амбары полны зерном, а народ, по его собственному признанию, полон чертовщиной. «У них бытует странное поверье, что в этот период порочные наклонности тяготеют-де над мужчинами и женщинами с такой силой, что для их же собственной безопасности абсолютно необходимо на некоторое время приоткрыть предохранительный клапан и выпустить страсти наружу», Открываются торжества принесением в жертву богу селения петуха и двух кур, одна из которых должна быть черной. Наряду с птицей хо приносят в жертву цветы дерева палас (Palas tree, Butea frondosa) и хлеб, выпеченный из рисовой муки и зерна кунжута. Совершая жертвоприношение, деревенский жрец возносит молитву о том, чтобы в наступающем году поселян и их детей миновали напасти и болезни, чтобы вовремя шли дожди и созрел хороший урожай. В некоторых местах молятся также о душах покойников. Тогда это место якобы посещает злой дух, и, чтобы его выдворить, мужчины, женщины и дети обходят селение с палками в руках, как бы охотясь на дичь, распевают дикую песню и громогласно кричат, пока не появится уверенность, что злой дух обратился в бегство. Затем они предаются обжорству и до полубезумного состояния напиваются рисовой брагой. В этом состоянии хо предаются необузданному разгулу. В этот момент праздник «становится копией сатурналий — слуги забывают о своем долге перед хозяевами, дети — о почтении к родителям, мужчины — об уважении к женщинам, а женщины теряют всякое представление о скромности, деликатности и стыдливости и становятся прямо таки бешеными вакханками». В обычной жизни манеры хо отличаются благородной сдержанностью, а их отношение к женщинам — предупредительностью и учтивостью. Но во время этого праздника «их на время как бы подменяют. Сыновья и дочери поносят своих родителей грубой бранью, и те отвечают им тем же; мужчины и женщины потакают своим половым инстинктам до такой степени, что становятся похожими на животных». Схожий праздник устраивали родичи и соседи хо, мундари. «Сходство этого праздника с сатурналиями почти полное, так как на нем хозяева угощали батраков, которые, кроме того, пользовались в разговорах с ними полной свободой. Речь идет о празднике жатвы, об окончании тяжкого годового труда, о короткой передышке перед началом нового трудового года».
Как у хо и мундари, у части племен Гиндукуша изгнание злых духов совершается после жатвы. Когда полностью загружены амбары, ощущается необходимость в изгнании оттуда злых духов. К столу подают что-то вроде каши. Глава семьи берет в руки фитильное ружье и стреляет из него в пол; потом он выходит наружу и, зарядив ружье, палит из него, пока хватает пороху. Так же поступают его соседи. Следующий день проходит в развлечениях. Жители Читраля называют этот праздник «изгнанием дьявола». Индийские кхонды, напротив, изгоняют злых духов не во время жатвы, а во время посева, когда они поклоняются богу всяческого прироста и барыша Питтери Пенну. В первый день праздника изготовляется нечто вроде грубой телеги: на нескольких связанных палках с привязанными к ним вместо колес бамбуковыми роликами устанавливается корзинка. Сначала жрец пригоняет эту телегу к дому наследственного вождя племени, которому принадлежит право первенства во всех обрядах, связанных с земледелием. Там он получает по нескольку семян каждого сорта и несколько перьев. После этого он подкатывает телегу ко всем домам селения, и обитатели каждого из них вручают ему такого же рода подарки. Затем телегу выволакивают из деревни в поле в сопровождении молодых людей, которые устраивают потасовки и яростно колотят по воздуху длинными палками. Вывезенное на этой телеге зерно именуется долей «злых духов, погубителей зерна». «Считается, что вместе с телегой изгоняют и их самих. После того как на разграбление духам отдана телега со всем содержимым, с их стороны непростительно набрасываться на остальное семенное зерно».
