- Так сильно, что целую неделю не смог найти для меня и минуты? – я изо всех сил стараюсь справиться со своими эмоциями.

- Будь на то моя воля, я вернулся бы в тот же день, - его слова звучат не как оправдание, скорее, как простая констатация факта.

- И что же тебе помешало? – склоняю голову так, чтобы краем глаза видеть мужчину, стоящего позади меня.

- Меня не было в стране, - спокойно отвечает тот. – Мне пришлось улететь в Штаты.

- Ты бы мог предупредить… - логично заключаю я.

- И как бы я это сделал?

А ведь и правда, как? Сама же часом ранее жаловалась Фоминой на отсутствие телефонного номера Виктора.

- Вот видишь, - словно читая мои мысли, выдаёт мужчина. – Скажу в своё оправдание, что я искренне надеялся, что моя поездка продлиться максимум пару дней. Но, как видишь, пришлось задержаться.

- Хочешь сказать…

- Я вернулся три часа тому назад, - не дав договорить фразу, отвечает он, после чего разворачивает меня лицом к себе. – Если не веришь, могу показать билет, - на его губах блуждает мягкая улыбка.

- Позже, - глухо выдыхаю я и, обхватив Виктора за шею, тут же тянусь к его устам.

Наши губы встречаются, он целует меня медленно, страстно, слегка прикусывая мою нижнюю губу, проходится сверху языком и тут же проникает глубже. Мои мысли путаются в голове, чувственность захлёстывает волнами, и я ещё крепче прижимаюсь к Виктору.

- Я безумно скучал по тебе, - хрипло шепчет он, разорвав наш страстный поцелуй. – Считал минуты, до нашей встречи. Если бы не отец, тут же примчался бы к тебе…

- И мёрз бы возле подъезда, - срывающимся голосом произношу я.

- Ну и пусть, - небрежно бросает в ответ и вновь прижимается своими губами к моим.

Виктор крепче прижимает меня к себе, а я и рада. Нет, не так! Я счастлива! Возможно впервые за всю свою жизнь я счастлива по-настоящему. Внутри моего живота не то, что бабочки вспорхнули, кажется, прямо сейчас там кружит в танце самый настоящий пчелиный рой. Нехотя оторвавшись от моих губ, Виктор заглядывает в мои глаза.

- Всё! Больше ни на шаг не отпущу тебя от себя, - грозится он, гипнотизируя меня чернотой своих глаз.

- Не отпускай… - глухо шепчу в ответ, боясь отвести свой взгляд.

- Не отпущу… - клятвенно обещает мужчина, без которого я больше не представляла своей жизни.

- Что это? – удивлённо произношу я, глядя на дерево, что муж притащил в наш дом. Поправочка! На половину дерева.

- Это ёлка, - невозмутимо отвечает он, пытаясь пригладить топырящиеся в разные стороны ветви дерева.

- Боюсь разочаровать тебя, милый, но это всего лишь половина ёлки, - ласково говорю я, глядя в тёмно-карие глаза любимого мужчины, уверенная в том, что прямо сейчас чётко видела в них всполохи дьявольского огонька. – Если ты не заметил, у дерева отсутствуем макушка.

- Тут вынужден согласиться, - Витя изо всех сил пытается сдержать улыбку. – Бедное дерево подверглось ужаснейшей экзекуции. Кто-то или что-то варварски лишил его верхней части, и теперь ёлка не может выполнить своего предназначения, - с наигранной грустью заключает мой супруг.

- И ты решил исправить эту несправедливость, - подойдя к мужу, я тут же нежно обвила руками его шею.

- Конечно, - Виктор нежно прикасается к моим губам своими, оставляя на них быстрый поцелуй. – Сама же говорила, что нельзя оставлять в году уходящем незавершённые дела.

- Нда… - глухо вздыхаю я. – Осталось придумать, как мы эту ёлку наряжать будем.

- Тут всё просто! Сейчас я спилю все годные для украшений ветви, и мы с тобой сплетём из них ёлочные венки, которыми украсим двери и стены над камином.

- Гениально! – восхищённо выдыхаю я.

- А то! Ты просто забыла, что твой муж – гений, - весело хмыкает в ответ Витя. – Всё необходимое для венков я закупил ещё позавчера. Сейчас принесу из машины, - с этими словами мужчина покидает нашу уютную гостиную, оставив меня один на один со своими воспоминаниями.

Прошёл ровно год, как я варварски спилила у этого несчастного дерева его макушку. Да – да! Сейчас передо мной лежало то самое дерево, на которое я так опрометчиво залезла тридцать первого декабря пока ещё этого года, и с которого так удачно рухнула прямо под ноги своему будущему мужу. На ум тут же пришли строчки старой песни, что звучала в моём детстве из каждого утюга:

«Я у твоих ног, спасибо не говори,

В этом тебе помог Бог, его и благодари…»

- Это ж надо… Нашёл… - слова сами срываются с моих губ, с которых ни на секунду не сходит счастливая улыбка.

- Я принёс покрывало, - раздаётся голос Виктора прямо с порога, - нужно подстелить его под ёлку, чтобы мусор летел прямо на него.

- А как же… - слова тут же застревают в горле, стоит мне развернуться лицом к мужу.

- Ты, правда думала, что я оставлю нас без настоящей ёлки, - его губы растягиваются в лукавой улыбке, а в глазах вновь зажигается дьявольский огонёк.

В руках мужа находилась, пожалуй, сама красивая ёлка. Пушистые ветви блестели, точно каждую хвоинку натёрли воском. Подойдя ближе, я вдохнула воздух полной грудью.

- Ммм… Настоящее новогоднее дерево, - с блаженством в голосе, произношу я.

- Новогодний атрибут, без которого не обходится ни один Новый год, - цитирует муж мои же собственные слова. – Предлагаю поставить ёлку в правый угол, и пока она согревается, мы с тобой соорудим пару – тройку венков.

Сказано – сделано! Вооружившись пилой, Витя ловко спиливал ветви, а я вплетала их в венки, стягивая для надёжности тонкой зелёной проволокой, которой мой муж благополучно запасся накануне.

* * *

- Какая красота! – в третий, хотя нет, скорее в пятый раз за вечер произносит Света, разглядывая нашу гостиную, украшенную буквально пару часов назад. – Вик, твой муж точно настоящий Дедушка Мороз!

- А ты этого ещё не поняла? – мой весёлый смех разливается по комнате.

- Я догадывалась, но всё же были кое-какие сомнения, - смеётся в ответ подруга. – Кстати, где он?

- Уехал поздравлять детишек в «Клубничную поляну». Должен вот-вот подъехать.

- Без Снегурочки? – удивлённо вскидывает свои брови Фомина.

- Конечно же с, - невозмутимо выдаю я.

- И ты так спокойно об этом говоришь? – её брови лезут на лоб ещё выше.

- А что мне плакать, по-твоему? – вопросом на вопрос отвечаю я. – Без Снегурочки Новый год – не Новый год, а я, как ты сама понимаешь, на эту роль, увы, не подхожу, - словно в подтверждение своих слов я кладу ладонь на свой весьма внушительный живот и ласково глажу его.

- И поэтому ты отпустила своего мужа в компании какой-то белобрысой крали, - продолжает возмущаться Фомина.

- Не нужно так говорить о Маришке, - строго цежу я.

- Маришке?..

- Да, Маришке, - с абсолютной невозмутимостью в голосе, продолжаю я. – Девочке всего тринадцать, а она легко может продекларировать «Гамлета» от корки до корки, - восхищаюсь я талантом старшей дочери одной нашей сотрудницы, что бок о бок трудится со мной и Светкой уже больше пяти лет.

Как-то на днях Марина забежала к матери, чтобы похвастаться о своих достижениях в школьной театральной студии, где она занималась уже не первый год. Вот тогда – то я и предложила Виктору взять Маришку на место Снегурочки. И пусть от рождения девочке достались тёмные волосы, эту «оплошность» с лёгкостью заменили две накладные русые косы и бело-голубая шапочка с пушистой опушкой.

- Кстати, после «Клубничной поляны», они ещё должны заехать к Иванковым, - напоминаю я.

- Удивительно, но это первый новый год, который мы не празднуем в загородном доме Иванковых, - с лёгкой грустью в голосе, произносит Фомина.

- Пора заводить новые семейные традиции, - с улыбкой на губах говорю я. – Тем более… - договорить я не успеваю, так как входные двери нашего дома резко распахиваются и прямо с порога раздаются громкие голоса. В какофонии звуков мне удаётся различить не только голос моего супруга, но и парочку других, до боли знакомых голосов.