– Сейчас я подарю тебе уверенность, – сказал маг, беря девочку за руки. Настя удивилась, но ничего ответить не успела – их окутал голубоватый свет. Внутри все расслабилось и все страхи показались нелепыми.

Выступление прошло отлично. Еще никогда до этого Юрьева не чувствовала такой легкости, ее хорошее настроение не испортила ни Лужайкина, ни отмена урока по сольфеджио, ни внезапный дождь, ни разбитая дома любимая чашка. В этот день Настя чувствовала себя Королевой!

11

Воскресное утро седьмого октября радовало обитателей города первым снегом, неспешно падавшим на землю и таявшим от машинных испарений. Варя открыла глаза, посмотрела на будильник и перевернулась на другой бок. Вставать совершенно не хотелось. Осенняя апатия набирала обороты, субботняя генеральная уборка полностью вымотала, домашнее задание ожидало, повиснув Дамокловым мечом над головой. За дверью призывно царапался Соломон, мяукал, желая получить завтрак. Измайлова ворочалась, бубнила под нос, затем не выдержала и встала. Вчера доели борщ, дядя на работе даже в выходной день, в холодильнике мышь повесилась, хорошо, что продукты куплены накануне. Девочка принялась готовить. Варя уже дожаривала котлеты, когда в дверь позвонили. На пороге стояла Лена, явно чем-то обеспокоенная.

– Привет! – сказала она, стягивая шапку. – К тебе можно?

– Конечно, – ответила Варя, пропуская подругу в квартиру. Морозова быстро сняла верхнюю одежду, разулась и направилась в кухню. Налила стакан воды, залпом выпила, села и продолжительно выдохнула.

– Мне снятся сны о странной девушке, – начала Лена, – и такое ощущение, будто я вспоминаю свое прошлое.

– Что же тебе кажется ужасным? – Варя перевернула котлеты. После знакомства с Рином, жутких аттракционов, облачков-эмоций, сны о прошлой жизни не вызывали у нее ничего особенного.

– Она из другого мира. И ее там убили. Знаешь, я это чувствовала. Как нож вошел в тело, это было страшно и больно.

Лена на минуту замолчала, уставившись в пол. Варя налила подруге чай. Лена сделала глоток обжигающего несладкого напитка и поведала свои сны, беспокоившие девочку уже месяц. Высказанные вслух, они не казались такими жуткими, точно сила слов распечатывала образы, дробя их на стеклянные осколки. Измайлова слушала внимательно, не перебивая, и поверила Лене сразу же, но, прежде чем делать выводы, ей хотелось узнать мнение Рина, если здесь и есть что-то магическое, то знания мага имеют вес.

Внезапно кот громко зашипел. Измайлова резко развернулась, дабы проверить, чем обеспокоен ее любимец. Помня, что последовало за этим в прошлый раз, Варя внутренне готовилась. У люстры висел черный комок размером с теннисный мяч и пульсировал. Лена удивленно хлопала глазами, отчего становилось ясным – она тоже видит незваного гостя. Каркнул ворон, комок лопнул, мир заволокло чернотой, словно стол разлитыми чернилами.

Они определенно где-то находились, но Варя ничего не видела. Вокруг простиралась темнота, точно ее закрыли в комнате, лишенной окон, ни частички света не пробивалось. Девочка прислушалась к своим ощущениям: защита до сих пор висела, а гость явно непредназначен для нее. Похоже, он притащился за Леной. Но Варя ничего не заметила. Тогда что оно такое? Неужели очередная эмоция? Или чувство? Но почему черное? Такой цвет девочка видела впервые.

В черноте вспыхнули зеленые, точно кошачьи, глаза с вертикальным зрачком. Полилась тонкая, тихая мелодия, расчерчивая темноту голубыми полосами, похожими на щупальца медузы. Они тянулись куда-то влево. Наблюдая за их течением, Варя повернулась. Щупальца сковывали Лену, которая сейчас выглядела, как Тария, оставляя на теле красные ожоги. Измайлова смотрела на подругу и испытывала невольное восхищение: длинные алые волосы напоминали сгусток пламени, темные фиолетовые глаза скрывали ум, а на красивом лице не отражалось эмоций. Что это она видела? Просто проекцию рассказов или действительно Лену?

Щупальцам помогали маленькие светящиеся куклы. Они что-то танцевали, раскачиваясь в такт незримой мелодии. Изредка их ротики кривились, а вместо глаз оказались пустые провалы. В них было что-то мертвое. Или они и были такими? Ворон снова каркнул. Должно быть, предупреждал. Именно ее, Варю Измайлову. И уже в который раз.

Девочка укусила себя за руку. Гипнотический танец куколок лишал воли. Послышался крик, и Варя поняла – это Лена. Щупальца причиняли ощутимую боль. Варя прикрыла глаза, вспоминая все, чему научилась у Рина. Если она смогла наложить на себя защиту, пусть и с помощью мага, то сможет справиться самостоятельно. Ведь он не всегда будет рядом. Эта мысль откровенно Измайловой не понравилась, поэтому девочка откинула ее. Сосредоточилась, позволила себе некоторое время представлять лес, море и горы. Настроившись на серьезный лад, Варя окружила себя золотыми нитями, почувствовала, как они оберегают ее от жадной черноты. Защищать Лену бессмысленно, необходимо разорвать темные оковы подлого комка. На ее плечо опустился ворон – она знала, что не увидит его, но присутствие ограничилось четко.

Варя представляла, как свет заполняет пространство, как кухня вновь обретает очертания: стены, занавески, стол, холодильник, салфетки, заварник, шкафчики, плита, раковина. Элемент за элементом, деталь за деталью, точно собираемая картинка, мозаика или панно. Пусть он исчезнет! Пусть золотые нити оплетут его паучьими лапками, липкой паутиной! Пусть свет растворит черный комок без остатка! Только этого желала Варя.

Сквозь закрытые веки девочка осязала медленное отступление темноты. Чернота снова собиралась в комок, будто кто-то сливал воду из ванны. Комок пронзительно верещал, закладывало уши, он не хотел исчезать, он требовал жизни. Ворон предвкушающе каркнул, ликуя победу. Встрепенулись крылья, он покинул плечо Вари, рванулся к комку и пропал вместе с ним. В кухне установилась оглушающая тишина. Измайлова стояла замерев, не силах шевельнуться. Рядом на стуле тяжело дышала Лена.

На раковину прыгнул Соломон, Варя вздрогнула и открыла глаза. На плите продолжали жариться котлеты, шкворча маслом, испуская приятный запах. На столе дымилась чашка с чаем, а за окном продолжал танцевать снег.

– Что это было? – выдохнула Лена. На ее руках остались красные следы от мерзких щупалец. Они уже не болели, но вызывали неприятные воспоминания. Варя Измайлова пожала плечами. Сейчас обсуждать произошедшее совершенно не хотелось, а списать на какую-либо логику больше не представлялось возможным. К разговору с Рином добавилось еще одно происшествие.

В понедельник Кирилл шел в школу в приподнятом настроении. Выспался, не ссорился с сестрой, поговорил с отцом на тему головоломок. Вышагивая по тротуару, усыпанному снегом, словно мукой, мальчик раздумывал, чем вызвана его радость. Думая об этом, разглядывая витрины магазинов, Колесов пришел к выводу, что дело в Юрьевой. А точнее, ее удачное выступление перед учителями. Настя нравилась ему, как может нравится положительный человек, не считающий себя таковым. Еще Кирилл вспомнил о книге, которую обещал принести Одуванчиков. С этим пройдохой мальчик за две недели хорошо сдружился, отметив, что Ярик отлично разбирается в компьютерах. А еще в его друзья записалась Пряжкина, не бросавшая Настю, пока ребята готовили ее к выступлению. Хотя их подготовка носила лишь моральный характер.

– Знаешь, я ведь совершенно обычная, – сказала как-то Юрьева, когда Кирилл предложил свою помощь в уборке класса.

– С каких это пор быть обычным и помогать родителям плохо? – Колесов нахмурил брови. Настя ничего тогда не ответила, но стала общаться охотнее.

В вестибюле перед раздевалкой толпился народ: дверь была заперта, в живом круге из учеников дрались два парня из девятых классов. Зеваки улюлюкали и что-то выкрикивали, поддерживая то одного, то другого драчуна. Кирилл не понимал, почему никто не пытается их разнять или не позовет учителя. Потасовка началась со взаимных оскорблений, толканий и переросла в откровенные кулачные удары. Высокий шатен сделал подножку, рыжий упал, и только руки спасли его от повреждения головы. Сколько это продолжалось бы неизвестно, но кто-то оглушительно свистнул. Перед толпой и нарушителями появился Рин. 11 «А» на этой неделе дежурил по школе.