- Когда же Фэс ударила миссис Скрабс? - спросил я.

- А это было уже утром, когда ушли последние гости. Миссис Скрабс обозвала Фэс проституткой. Фэс стояла наверху, на площадке, и смотрела вниз, но когда услышала это слово, в два мига очутилась внизу.

Она кинулась на миссис Скрабс, тут выскочил Перси, и они сцепились уже все трое. Фэс позиций не сдавала. А я не вмешивалась, решила, пусть выпустят немного пары - им всем это будет только на пользу. Орали они друг на друга просто ужасно.

Фэс сначала сильно досталось, но потом она стала пинаться ногами. Ударила миссис Скрабс так, что та согнулась вдвое, и Перси попало, так что бедняга даже охромел. Тут-то миссис Скрабс и позвонила в полицию.

- Ну и местечко - мерзость какая-то, - вырвалось у меня.

- Что и говорить. Бросьте-ка вы это дело. Ничего хорошего у вас тут не получится. Я переезжаю, Долли нашла комнату с ванной в Парквилле, и я буду жить вместе с ней. Работу она, конечно, не сразу найдет, так что мне придется ей пока помогать. А вам мой совет: передайте дом, пока хоть какая-то мебель уцелела.

- Так я и сделаю, - сказал я.

Я подождал, пока Джин не скрылась из вида, и вошел в дом. Миссис Скрабс встретила меня с обиженным видом, Фэс - с молчаливым вызовом. Миссис Скрабс, смотря исподлобья, заявила, что покидает дом сегодня же. Фэс тоже, как она выразилась, "решила смотать удочки".

Я не выразил ни сожаления, ни удивления по этому поводу. Я тоже решил "смотать удочки".

Продажу права на аренду дома с обстановкой я поручил тому самому агенту с благочестивым лицом, который ввел меня сюда. Он равнодушно принял это поручение, сделав, впрочем, несколько замечаний насчет падения цен на аренду и заверил меня, что сделает все зависящее от него, чтобы я не понес убытка. Уходя, он пожал мне руку - на этот раз безо всякого значения.

Джин еще не покинула квартиры, она в тот день осталась после закрытия бара подменить кого-то из официанток, чтобы немножко подработать.

- Ведь мне придется поддерживать Долли, пока она не справится со своим горем, - заметила она.

Я занялся уборкой квартир миссис Скрабс и Фэс, они не потрудились навести там перед отъездом хоть какой-то порядок. Неприбранные кровати, в раковинах на кухне грязные кастрюли и сковородки, на столах следы прощального завтрака - немытые чашки, тарелки, ножи, вилки... В квартире Фэс повсюду валялись пустые пивные бутылки, у стены лежал стул со сломанной ножкой, грязное белье было засунуто в ящик комода.

Я вошел в эти брошенные квартиры с таким чувством, словно вторгаюсь в чужие владения. Каждая из квартир еще хранила отпечаток своей обитательницы. Я заставил себя собрать одеяла, простыни, снять наволочки с подушек, чтобы отправить в прачечную. Мне противно было дотрагиваться до этих вещей.

Затем я вымыл грязную посуду, вычистил сковородки, вылил ночные горшки, которые жильцы оставили под кроватями. И все время, пока я занимался этим, мне было не по себе, будто я приобщился к жизни этих двух женщин, перенял какие-то черты их характера, усвоил их взгляды на жизнь. Это было крайне неприятное чувство, и когда позднее я рассказал об этом Джин, она сказала:

- Вы всегда будете близко принимать к сердцу жизнь других людей, смотрите только, не пачкайтесь сами в чужой грязи. Отойдите в сторонку, подумайте и о себе.

- Попробовать стать настоящим эгоистом? - улыбнулся я.

Она рассмеялась:

- Фантазер вы, вот кто.

Я продолжал уборку оставленных квартир. В той, где жила Фэс, стояли два медных подсвечника, я то и дело прерывал работу, чтобы посмотреть на них. В моем воображении эти подсвечники должны были украшать красивую комнату, где все дышало бы уютом и покоем, где много книг в кожаных переплетах, где люди слушают прекрасную музыку. Убрав квартиру Фэс, я бросил прощальный взгляд на подсвечники и запер дверь.

И после в своей комнате я продолжал думать о них. Поздно ночью, когда Джин уснула, я, крадучись, поднялся наверх и вошел в пустую темную квартиру, где на камине стояли подсвечники.

Торопливо взяв по одному в каждую руку, я тихонько спустился вниз. У себя в комнате я завернул их в бумагу и спрятал в гардероб.

Позже я подарил эти подсвечники своей сестре Мэри, воображению которой они говорили то же самое, что и моему.

- Я стащил их в одной из квартир того дома, - объяснил я. - Не знаю почему, но я просто не мог удержаться.

- Как же это ты их стащил, если они все равно были твои? - спросила сестра.

ГЛАВА 19

Право на аренду дома и мебель Я продал за девяносто пять фунтов, на пять фунтов меньше, чем заплатил сам. Затем я снял комнату и поселился в Брансвике, это была последняя неделя существования фирмы "Модная обувь".

Через несколько дней собранию акционеров предстояло подписать решение, отдающее судьбу служащих и рабочих в руки ликвидатора.

Штат сокращался постепенно, один за другим рабочие получали расчет и выходили на улицу, сжимая в руках конверт с последней получкой. Беда грянула. Произошло то, чего они так страшились. Они оказались выброшенными на улицу, почти без всякой надежды найти другую работу. Страх и отчаяние в последние дни прятались под маской напускной веселости.

- Давайте отпразднуем последний день.

- Пошли, ребята, выпьем вместе!

- Не утруждайтесь слишком, девушки; можете болтать теперь сколько хотите.

Мы вдруг ощутили потребность в дружбе. Мы с особенной теплотой пожимали друг другу руки. Нас связывала общая участь, и мы искали поддержки в заботах друг о друге.

У всех этих мужчин и женщин впереди были только бесконечные скитанья в поисках работы, скитанья, скитанья и скитанья...

- У нас все занято, девушка.

- У нас полно, сынок.

- У моего сына, слава богу, еще есть работа. Мать думает, что мы как-нибудь продержимся, но я, откровенно говоря, не очень-то верю.

На лицах пожилых людей застыло горькое выражение покорности судьбе:

- Что ж, Коротыш, будешь теперь стенку подпирать на углу.

Парни помоложе настроены были более оптимистично, им не приходилось думать, как прокормить семью.

- Где-нибудь да устроюсь. Недели на две деньжонок хватит.

Перспектива остаться без работы пугала управляющего фабрикой и мастеров различных цехов куда больше, чем их подчиненных. Безработица постоянно маячила перед механиками, упаковщиками обуви, уборщиками. Они жили по соседству с этим призраком и знали, что, если придется, встретят его не дрогнув.