Сыщики ввалились в дом сразу через три входа, и сидевшие за грубо сколоченными столами завсегдатаи, которые вскочили было, хватаясь за рукоятки ножей, предпочли спокойно опуститься на свои лавки и ждать развития событий.

Марк окинул взглядом полутёмный зал и увидел в углу невысокого широкоплечего северянина с длинными усами. Он решительно направился к нему и, не успел тот испугаться, схватил его за волосы и с размаху ударил лицом о стол.

— Ты арестован, Шеро! — объявил он, в то время как подоспевшие сыщики, схватили ошалевшего бретёра за руки. — Ты обвиняешься в убийстве, покушении на убийство, государственной измене, а так же в дезертирстве с поля боя.

— Я ни в чём не виноват! — закричал тот, пытаясь вырваться.

— Отлично, — зло усмехнулся Марк. — В таком случае я отведу тебя в Серую башню и представлю трём рыцарям, которые застали тебя и твоего дружка Фрелона на месте преступления. Они хорошо рассмотрели вас обоих, и им не составит труда тебя опознать, тем более что мы нашли вас по приметам, которые они дали. Кстати, Феррат остался жив и скоро пойдёт на поправку. Он тоже видел тебя и наверняка узнает. И после того, как они дадут показания против тебя, у меня будут все основания отправить тебя к палачам. И не надейся на скорую смерть! Я хочу предоставить Беренгару право повесить тебя за твои грехи!

Шеро на минуту задумался, видимо, оценивая свои шансы, и понял, что они невелики.

— Ладно, отпустите меня, я всё признаю, — проговорил он, но сыщики ещё сильнее нажали ему на плечи, выворачивая руки.

— Что ты признаёшь? — процедил барон.

— Я с моим другом Фрелоном следил за теми рыцарями, мы подстерегли их и напали.

— Зачем?

— Нам было велено убить их.

— Кто приказал?

— Не знаю.

Сыщики ещё сильнее нажали ему на плечи, и он скрипнул зубами от боли.

— Я, правда, не знаю, сударь! — торопливо проговорил он. — Я получил письмо и кошелёк с деньгами, сотню золотых марок. В письме было написано, что мы должны поехать в Сен-Марко, выследить там Римара и Феррата, которых я давно знаю, и убить, после чего нам было обещано ещё столько же.

— Где вы получили письмо?

— В Кантене, на севере. Я живу там с семьёй. Я помню этих двоих достаточно хорошо, чтоб понимать, что одному мне с ними не справиться. Потому я и предложил эту работёнку Фрелону. Он помогал мне иногда выполнять такие заказы.

— Как ты узнал, где они поселились в Сен-Марко?

— Я и не знал. Я просто толкался с утра до ночи на торговой площади возле городских ворот, уходил только, когда их закрывали на ночь, а утром приходил пораньше, чтоб никого не пропустить. Вот я и видел, как они въехали в город, и проследил до гостиницы.

— Где письмо?

— У Фрелона.

— Нашли покойника? — Марк обернулся к сыщикам.

— Ну, да, лежит там, в сарае, под дерюгой, — кивнул один из них.

— Идём. Этого — в замок и сразу на допрос. Скажите Тома, пусть не церемонится с ним!

Не обращая внимания на жалобные вопли Шеро, Марк вышел во двор и увидел покосившуюся постройку, которая когда-то была конюшней. Его догнали два сыщика с факелами. Труп Фрелона нашёлся в углу под распоротым мешком из-под угля. Обыскав его, он обнаружил в кармане кафтана скомканный листок, запачканный и потёртый на сгибах. Разгладив его, он при свете поднесённого сыщиком факела пробежал глазами ровные строчки и даже в какой-то момент удивился столь аккуратному почерку. Впрочем, у него не было желания изучать этот документ в тёмном сарае. Приказав отвезти труп в мертвецкую замка, он ненадолго зашёл в трактир, где, как ни в чём ни бывало, за столами сидели какие-то разбойники и оборванцы. Подойдя к старухе, устроившейся у очага, он задал ей несколько вопросов, незаметно для посторонних глаз передал пару серебряных монет и вышел на улицу, где его ждал оруженосец.

Продолжавшийся до самой ночи допрос Шеро ничего нового не дал. Судя по всему, тот с ходу выложил всё, что ему было известно, и добавить ему было нечего. Он понятия не имел, кто заказчик убийства и зачем кто-то хотел убить рыцарей. Он даже не знал, что они всё ещё служат Беренгару. Ему было всё равно, он получил заказ и просто хотел заработать денег, чтоб потом вернуться к жене и детишкам. Таково его ремесло — убивать по заказу, и ничего предосудительного он в нём не видел.

Через несколько часов допроса Марк чувствовал себя таким же измотанным, как и провисевший несколько часов на дыбе бретёр. Просмотрев составленный клерком протокол допроса, он велел отвести Шеро в камеру, вызвать к нему лекаря и накормить.

— Он должен дожить до встречи с маршалом, и пусть тот решает его судьбу, — пояснил он старшему тюремщику своё решение.

— С ним будут обращаться именно так, как следует обращаться с преступником, который должен дожить до суда и казни, ваша светлость, — кивнул тот, провожая мрачным взглядом узника, которого тащили под руки его подчинённые.

Оставаться в замке у Марка причин не было. Он устал, ему хотелось покоя и тишины. На улице уже наступила ночь, и небеса в предчувствии светлого утра налились ясным сапфировым сиянием. Ему не хотелось ехать домой и видеть Мадлен, но всё же он разыскал в помещениях для слуг Шарля и Эдама, спавших на нарах под одним плащом, и, разбудив их, велел выводить коней.

Улицы были пустынны и темны, и ветер всё также раскачивал фонари и рвал пламя факелов. Мерный топот копыт успокаивал, и от этого тянуло в сон. Когда он вошёл в дом, по лестнице, как всегда, навстречу ему спустилась Мадлен в ночной сорочке и шали, наброшенной на плечи. Она зевнула, прикрыв ладошкой рот, но в этот раз её жест вовсе не вызвал у него приступ нежности. Он аккуратно, но решительно снял со своих плеч её руки, когда она попыталась привычно обнять его.

— Иди спать, — проговорил он, проходя мимо к лестнице. — У меня ещё есть работа.

На её лице снова появилось беспокойство.

— Что-то случилось? У тебя неприятности? — спросила она.

— Вовсе нет, — раздражённо произнёс он, поднимаясь на второй этаж.

— Я разбужу кухарку, чтоб она разогрела для тебя ужин, — проговорила Мадлен.

— Не нужно, пусть мне в кабинет принесут холодное мясо и бутылку вина. Иди, ложись спать, не жди меня! Ах, да! — он остановился на ступенях и обернулся. — Сегодня я виделся с Фернаном де Грамоном. Он сказал, что в Палату гербов нужно представить твою именную грамоту для включения в мою родословную.

— Грамоту? — растерянно переспросила она.

— Да, грамоту, которая подтверждает, что ты — дочь барона де Вильфора. Где она?

— Я не знаю, — она смутилась, и ему даже показалось, что её голос прозвучал испуганно.

— Ты хочешь сказать, что у тебя нет грамоты, подтверждающей твой статус? — уточнил он.

— Она есть, но… Наверно, она где-то в бумагах моего покойного мужа, осталась в старом доме. Я поищу.

— Поищи, — кивнул он. — И не затягивай. Ведение королевского реестра — это очень важное дело. Фернан только выглядит милым недотёпой, он строг во всём, что касается его службы, и не терпит проволочек. Я не хочу, что б меня обвинили в неисполнении законного требования королевского чиновника. Это может дойти до короля, и он будет недоволен.

— Я завтра же пойду и найду эту грамоту, — пообещала она.

Внизу возле лестницы, где она стояла, было довольно темно, и всё же ему показалось, что она побледнела. Не сказав больше ни слова, он поднялся наверх.

Он вошёл в кабинет и, скинув с плеч плащ, бросил его на кресло, стоявшее у окна. Тут же появился Монсо и, поклонившись, зажёг свечи на столе. Марк нехотя сел в кресло. Его отчаянно клонило в сон, но идти в спальню и ложиться на кровать рядом с Мадлен он не хотел. Потом появился тот самый молодой лакей, имени которого он так и не вспомнил. Он принёс поднос с блюдом, на котором лежали куски холодного мяса, свежеиспеченный хлеб и ароматные ломти сыра, а рядом — небольшой кувшин с изогнутым носиком и парный ему кубок. Выставив всё это на стол, он налил вино в кубок и, повинуясь небрежному жесту хозяина, удалился.