"Вещай, сын шумного потока,
О храбрых поздним временам!
Да в страшный час, как ночь глубока
В туманах ляжет по лесам,
Пришлец, дорогой утомленный,
Возлегши под надежный кров,
Воспомнит веки отдаленны
В мечтаньи сладком легких снов!
С рассветом алыя денницы,
Лучами солнца пробужден,
Он узрит мрачные гробницы...
И, грозным видом поражен,
Вопросит сын иноплеменный:
"Кто памятник воздвиг надменный?"
И старец, летами согбен,
Речет: "Тоскар наш незабвенный,
Герой умчавшихся времен!""
Небес сокрылся вечный житель,
Заря потухла в небесах;
Луна в воздушную обитель
Спешит на темных облаках;
Уж ночь на холме - берег Кроны
С окрестной рощею заснул:
Владыко сильный Каломоны,
Иноплеменных друг, Карул
Призвал морвенского героя
В жилище Кольны молодой
Вкусить приятности покоя
И пить из чаши круговой.
. . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
Близь пепелища все воссели;
Веселья барды песнь воспели;
И в пене кубок золотой
Кругом несется чередой.
Печален лишь пришелец Лоры,
Главу ко груди преклонил;
Задумчиво он страстны взоры
На нежну Кольну устремил
И тяжко грудь его вздыхает,
В очах веселья блеск потух,
То огнь по членам пробегает,
То негою томится дух;
Тоскует, втайне ощущая
Волненье сильное в крови,
На юны прелести взирая,
Он полну чашу пьет любви.
Но вот уж дуб престал дымиться,
И тень мрачнее становится,
Чернеет тусклый небосклон.
И царствует в чертогах сон.
. . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
Редеет ночь - заря багряна
Лучами солнца возжена;
Пред ней златится твердь румяна:
Тоскар покинул ложе сна;
Быстротекущей Каломоны
Идет по влажным берегам,
Спешит узреть долины Кроны
И внемлет плещущим волнам.
И вдруг из сени темной рощи,
Как в час весенней полунощи
Из облак месяц золотой,
Выходит ратник молодой.
Меч острый на бедре сияет,
Копье десницу воружает;
Надвинут на чело шелом,
И гибкий стан покрыт щитом;
Зарею латы серебрятся
Сквозь утренний в долине пар.
"О юный ратник! - рек Тоскар,
С каким врагом тебе сражаться?
Ужель и в сей стране война
Багрит ручьев струисты волны?
Но все спокойно - тишина
Окрест жилища нежной Кольны".
"Спокойны дебри Каломоны,
Цветет отчизны край златой;
Но Кельна там не обитает,
И ныне по стезе глухой
Пустыню с милым протекает,
Пленившим сердце красотой".
"Что рек ты мне, младой воитель?
Куда сокрылся похититель?
Подай мне щит твой!" - И Тоскар
Приемлет щит, пылая мщеньем.
Но вдруг исчез геройства жар;
Что зрит он с сладким восхищеньем?
Не в силах в страсти воздохнуть,
Пылая вдруг восторгом новом...
Лилейна обнажилась грудь,
Под грозным дышуща покровом...
"Ты ль это?.." - возопил герой,
И трепетно рукой дрожащей
С главы снимает шлем блестящий
И Кольну видит пред собой.
1814
А. Л. Крылов
ОСКАР И ДЕРМИД
ПОДРАЖАНИЕ ОССИАНУ
Почто, сын Альпина, почто отверзаешь
Источник рыданий моих?
О смерти Оскара почто вопрошаешь,
Расцветшего к жизни на миг?
Мне время главу сединами покрыло,
Потухнули очи от слез;
Но сердце несчастья сего не забыло,
Свирепого гнева небес!
Оскар! не сойдешь с облаков отдаленных,
Чтоб слезы отца отереть!
Венчанного славой, в доспехах военных,
Тебя мне уж боле не зреть!
Ты скрылся от взоров, как солнце златое,
В час полдня объятое мглой;
Ты скрылся, как в тучах мерцанье ночное,
Протекшее быстрой стрелой!
Один я оставлен судьбою жестокой!
Так дуб средь могильных холмов,
Склонившись уныло, стоит одинокой
Без ветвий, без юных листов.
Отрады не вижу я в жизни сей слезной;
Скорее, желанная смерть!
Что в мире печальном? Оскар мой любезной,
Тебя мне уж боле не зреть!..
Герой в буре брани не так исчезает,
Как былие наших полей:
В крови сопостат он свой меч обагряет
Под блеском их грозных мечей;
Орлиным полетом парит меж полками
С перунами смерти в руках,
И падши, сраженный противных стрелами,
Он гибнет на вражьих телах.
Но сын мой! не пал ты во брани со славой,
Дни верного друга пресек,
И друг неразлучный стезею кровавой
Тебя за собою повлек!
Оскар и Дермид украшением были
Героев Морвенской страны
И нежное дружество в сердце хранили
Средь ужасов грозной войны.
Подобно двум камням, летящим с вершины
Арвена, покрытого мхом,
Они устремлялись на вражьи дружины
И все повергали кругом.
При виде их сильные в страхе дрожали,
Предчувствуя смертный удар.
"Спасайтесь, о други! - они восклицали,
Пред нами Дермид и Оскар!"
Они поразили, отмщеньем пылая,
И Дарга, могущих царя!
Дочь грозного Дарга Мальвина младая
Прекрасна была, как заря;
Скромна, как светило стыдливое ночи,.
Низведшее взор в океан,
И кротко сияли прелестные очи,
Как звезды сквозь легкий туман;
А грудь волновалася тихим дыханьем,
Как снег, низлетевший с небес,
Колеблемый нежным Зефира лобзаньем
На ветвиях зыбких древес.
Герои узрели ее - и пленились;
Повергли оружье пред ней,
И пленнице робкой они покорились,
Забыв о победе своей.
Мальвина в невинной груди ощущала
Дотоле безвестный ей жар;
Взглянула - и пламенным взором сказала,
Что мил ее сердцу Оскар!
Сколь все ей в Оскаре казалось прекрасно:
И юные розы ланит,
И речи, как арфы игра сладкогласной,
И меч его бранный и щит.
Власы из-под шлема его развевались,
Как черного врана крыле;
С любовию слава и дружба сливались
На светлом героя челе.
Улыбкою, взглядом, присутствием милой
Пред ним озарен целый свет;
Для друга его все мертво и уныло,
Надежды и радости нет!
"О друг мой! я Даргову дщерь обожаю,
Оскару вещает Дермид,
Ты любишь ее, ты любим - я страдаю.
Что ж горесть мою исцелит?
Где счастье найду, изнуренный тоскою?..
Одна мне отрада - твой меч!
