– Я учусь в Екатеринбурге. Сейчас я здесь на летних каникулах.

– На кого ты учишься?

– Не важно.

– Ну, ладно, – выдохнул Павел. – А я родился и вырос в Москве. И институт тоже там закончил.

Аэлита промолчала, уставившись в точку на полу.

– Какой твой любимый фильм?

Она вскочила с дивана и выкрикнула:

– Перестань!

Павел встал вслед за ней.

– Чего ты опять заводишься? Мне же просто интересно…

– Тебе это не интересно. Ты просто заполняешь паузу вот и всё!

– Хорошо. Я больше не буду задавать тебе подобное вопросы. Мне на самом деле не так уж и интересны ответы на них. Знаешь, я сейчас смотрю на тебя и…

Он замолчал, и это заставило Аэлиту остановить на нём свой взгляд.

– И… что? – пробормотала она, бегая глазами по его сосредоточенному лицу.

– … и думаю о нашем вчерашнем поцелуе.

Он шагнул навстречу ей, от чего сделал расстояние между ними невыносимым для Аэлиты. Она хотела уйти, но сзади неё оказалась стена.

– Не подходи ко мне так близко, – сказала она, приподняв руку и выставив указательный палец наверх. Это создало преграду между ними, и Павел немного «сдал назад».

– Я предупреждаю тебя, полезешь опять ко мне целоваться, я закричу.

– Не думаю, что ты так сделаешь, – он сделал паузу и, улыбнувшись, заговорил глубоким тихим голосом. – Ты такая красивая… Ты похожа на сундук с сокровищами, который пока закрыт для меня… Что же мне сделать, чтобы его открыть… Я не знаю…

Его зелёные глаза просвечивали её как рентген. От этого она почувствовала, как будто ей перекрыли кислород, и ей стало труднее выдыхать из себя воздух. За пару секунд кислорода в ней скопилось столько, что она с трудом сдерживала дыхание. И тут случилось чудо: послышался щелчок. Стиральная машина сделала своё дело. И как вовремя!

Аэлита дёрнулась с места. Исчезнув из поля его зрения, она ворвалась в ванную комнату и закрыла за собой дверь.

Громко выдыхая из себя скопившийся воздух, она почувствовала своё бешеное сердцебиение. Что же с ней происходит? По идее, ей не должно быть трудно отталкивать Павла. Ведь в том, что ей был нужен не он, она была уверена. Проблема была в том, что Павел ни о чём её не спрашивал, а просто делал так, как ему хотелось. Его непредсказуемость вызывала у неё растерянность.

Слава богу, что скоро всё закончится. Несмотря на то, что это случится уже завтра, Аэлита чувствовала, что время тянется так…

Рубашка!

Опомнившись, Аэлита вытащила рубашку из машинки. К её радости она была почти сухой.

Она вышла на балкон и развесила рубашку. Дул сильный тёплый ветер. Какое счастье!

– Аэлита?

Она вздрогнула, почувствовав, что Павел встал в дверном проёме.

– Чего тебе? – спросила она, не глядя на него.

– Тебя никто не заставляет выходить за меня замуж. Только скажи об этом и мы всё отменим.

Аэлите пришлось признать, что ей не удалось избавиться от Павла ни вчера и ни сегодня. Что ж, тогда её план побега с Максимом у ЗАГСа остаётся в силе. Боже… Опять ей придётся наклеивать на своё лицо кающееся выражение.

Она протяжно выдохнула, опустив голову и положив обе руки на бельевую верёвку. Побыв пару секунд в таком положении, она медленно развернулась к нему:

– Нет, извини… Наверное, это всё нервы. Я по-прежнему хочу выйти за тебя замуж.

– Хорошо, раз так, – ответил Павел и, отойдя в сторону, открыл ей путь из балкона в комнату.

Аэлита прошла к дивану, села на него и схватила журнал.

Она заметила, что Павел отошёл к балконному окошку и стал разглядывать вид.

Не прошло и десяти минут, как Аэлита снова отправилась на балкон, проверить, не высохла ли рубашка. Она услышала, как Павел, глядя на неё, усмехнулся. Дотронувшись до влажной ткани, Аэлита вздохнула и вернулась в комнату, а потом снова уселась на диван.

Просидев несколько минут за машинальным перелистыванием страниц журнала, она опять пошла на балкон. На этот раз рубашка оказалась чуть влажной. Аэлита сняла её с верёвки и направилась к столу. Она чувствовала, что Павел не отрывал от неё глаз, но старалась не показывать, что замечает это.

Она открыла верхний ящичек стола и достала оттуда чёрные нитки с иголкой и ножницы. Снова, заняв место на любимом диванчике, она изо всех сил старалась сосредоточиться на шитье.

Чтобы немного ослабить напряжённую обстановку, Аэлита взяла пульт и включила телевизор. Она даже не взглянула на экран. Пусть только эта убийственная тишина разбавится любыми бормочущими звуками.

Шум телевизора помог Аэлите отвлечься от прикованного взгляда Павла, и она быстро расправилась с шитьём. Ей даже понравился результат: шов выглядел таким аккуратным, ровным, просто ниточка к ниточке и почти незаметным. Аэлита догадывалась, что Павел, переступив порог своего дома, скорее всего отправит эту рубашку в мусорное ведро. Но, не смотря на это, она была рада, что смогла взять себя в руки.

Пришёл черёд глажки. Аэлита почти забыла, что Павел был где-то рядом. Утюг скользил в её руках точно нож с маслом по бутерброду. Несмотря на приличный темп, всё у неё получалось замечательно. Не прошло и пяти минут, как рубашка была выглажена идеально, без единой складочки.

Аэлита сделала глубокий вдох и зашагала в сторону, где стоял Павел. Она молча протянула ему рубашку. Он взял её в руки и, задержав на ней свой взгляд, вышел из её комнаты.

***

Аэлита стояла в коридоре своей квартиры и смотрела на себя в зеркало: белоснежное платье, фата – всё так красиво и омерзительно одновременно. Если бы это была её свадьба с Максимом, но…

Несмотря на неприязненное отношение к этому событию, Аэлите пришлось признать, что выглядела она шикарно: лёгкий макияж, её длинные распущенные волосы, атласное платье с кружевом, расшитым крупными стразами, о котором можно было только мечтать, болеро с кружевным узором на плечах, перчатки и туфли – всё это делало её принцессой.

Изабелл не могла наглядеться на дочь, то и дело повторяя как она прекрасна. Но Аэлите хотелось снять это платье, смыть макияж, переодеться в простую одежду и прогуляться с Максимом по какому-нибудь живописному месту…

Какая же она глупая! Ведь совсем скоро именно это она и сможет сделать! Осталось только дождаться Павла, доехать до ЗАГСа и всё! Потом они с Максимом уедут. Аэлита невольно улыбнулась и заметила, что мама внимательно наблюдала за ней.

И тут прозвенел звонок в дверь.

Наконец-то!

Начался её путь к освобождению и к счастью. Она дождалась! У Аэлиты внутри всё зацвело. А Изабелл, улыбаясь во всё лицо, пошла открывать дверь.

Павел вошёл в квартиру и весь сиял. На нём был изысканный смокинг идеального чёрного цвета, галстук-бабочка и, разумеется, кипельно-белая рубашка, чуть видимая на груди.

Да, он почти добился того, чего хотел. Но очень скоро его будет ждать разочарование.

– Аэлита, ты выглядишь просто потрясающе, – не скрывая восхищения, произнёс Павел.

– Давайте не будем терять время, – сказала Аэлита, поправив юбку платья и сделала шаг к входной двери.

– Секундочку! Я возьму свою сумку и твою, Лита, захвачу, – сказала Изабелл и вышла из коридора.

Аэлита бросила последний взгляд на дверь своей комнаты. Она её ещё увидит. Когда мама одумается, они с Максимом обязательно вернутся сюда.

– Аэлита, я понимаю, тебе не хочется уезжать из родного города и из родного дома, – услышала она слова Павла. – Но поверь, у меня в Москве тоже неплохо.

Она удивилась тому, что он догадался о её чувствах. Но говорить с ним об этом ей не хотелось и она ничего не ответила на его слова.

– Я готова. Идёмте? – произнесла вернувшаяся Изабелл, держа в руках две сумки.

– Да, – сказал Павел и, взяв Аэлиту за руку, вывел из квартиры.

***

Поездка в машине оказалась ещё одним испытанием для Аэлиты. Всю дорогу её мучило непреодолимое желание поскорее увидеть лица мамы и Павла, когда она подбежит к Максиму, а потом они уедут на его машине. Из-за этого Аэлита не могла усидеть на месте и изо всех сил старалась изобразить, что с интересом разглядывает вид из окна. Хотя со стороны это, наверное, выглядело будто она сидит на иголках.