Возможно, имеет смысл разделить филиалы, раз уж так вышло.

Чтобы не создавать лишней напряжённости между нами.

Пятьдесят девятая глава

Тихо и повседневно случился мой развод.

Вернее, тихо и обыденно я получила в руки бумагу о расторжении брака.

Что я почувствовала?

Да ничего. Ни удовлетворения от завершения дела, ни злорадства, что я теперь свободна, ни сожаления о поломанной семейной жизни.

Просто свершившийся факт. Просто штамп в паспорте.

Обыденность. Как получить квитанцию об оплате квартиры.

Это немного странно, учитывая те страсти, что жгли моё сердце.

Весной.

И вот стою я на пороге небольшого особнячка на проспекте Мира, держу в руках итог моей двадцатилетней жизни с Сергеем, и во мне не откликается на это ни одна струна в душе.

Я теперь другая.

У гусенички, что становится бабочкой, если бы её спросили в момент рождения, наверное, тоже не нашлось бы тёплых слов. Боль затмевает смысл происходящего.

Изменение — это всегда больно. Тем больнее, чем перемены глобальней.

Наверное, Саша прав ежедневно крошечными шагами узнавая, в какую сторону за день мы все меняемся. Чтобы быть рядом.

Нехитрая философия. Жизненная.

Зато действенная.

Мы с ним подали заявление на регистрацию брака почти сразу, как я принесла свидетельство о разводе. Я предложила не торопиться, но Саша возразил, что ему будет спокойнее, если что.

Я вспомнила, как паниковала, когда не могла его найти, как не могла объяснить кто я ему, и согласилась.

Скромно расписались ранним летним утром, не устраивая пышных церемоний.

Большая свадьба у меня уже была. Хватит. Тем более что размах торжества никак не гарантирует счастья в жизни. Только тщеславие момента. И нам этого уже не нужно. Переросли.

Всему своё время. Мне кажется, не очень уместным наряжаться невестой в сорок лет и собирать огромное застолье.

Да и моё счастье с Сашей было тихим. Нежным. Очень домашним.

Поэтому без особых изысков. Сдержано. Светлое платье-футляр и удобные туфельки. Букет ландышей. Ничего лишнего. Бриллианты в ушах. Сашин подарок.

Отметили в ресторане. Вдвоём. Под живую музыку. Белые скатерти, фарфор и хрусталь. Немного шампанского.

Счастливый Александр с сияющими счастьем глазами заменил мне всех.

Заехали к моим родителям. Отчитаться перед мамой. Мама, предсказуемо, сдержанно поздравила. Единственно попросила фото момента бракосочетания.

Наших детей мы пригласили нас поздравить в дом на озере. Чтобы познакомились между собой в непринуждённой обстановке.

В этом доме мы собирались устроить себе медовый месяц. Отпуск. Убежище. Саша предлагал улететь в путешествие. Но мне не хочется теперь глобальных перемен.

Я абсолютно осознанно приняла новый для себя период — гнездования.

Я полюбила наши жаркие, страстные ночи. Открыла их для себя. Полюбила уютные вечера.

С удивлением поняла, что не хочу никаких путешествий. Пока. Хочу наслаждаться тихим семейным счастьем.

Сидеть перед рассветом на причале в кресле-качалке, укутавшись в плед, и наблюдать, как утренний туман над озером становится облаками… Как проявляются постепенно очертания предметов. И то, что скрывало их от меня, развеивается, отлетает ввысь. Превращаясь в легкомысленные облака на светло-голубом небе лета.

Слышать, как просыпаются первые птицы. Встречая солнце.

Вдыхать осязаемое счастье.

Сидеть и знать, что там, в глубине дома Саша заваривает мне чай. Или делает завтрак. Или просто спит.

Он там, за моей спиной, точно есть. Дышит, живёт, ругается по работе.

Как сегодня.

Как вчера.

Но чуть по-другому.

Потому что сегодня к нам приедут наши дети. И впервые я познакомлюсь с семьёй Сашиного сына.

Девочки мои приехали со своими кавалерами. Это как заявка на самостоятельную жизнь.

Олег не отходит от Иришки. И она расцветает рядом с ним. Становится мягче. Естественней. Женственней. Ей это очень идёт. За их непринуждённым общением приятно наблюдать. И чувствуется глубина. Иришка сдала сессию и будет получать стипендию. Крошечные деньги, но это говорит о серьёзном подходе к учёбе. А значит, неплохой перспективе в дальнейшей работе.

Олюшка у меня теперь тоже студентка. Вероятно, очень вероятно, что бюджетница.

У Оли всё намного сложнее. Она стала намного суше в эмоциях и более жёсткой. Очень твёрдо говорит своё "нет", если что не хочет делать. Немного подросла и оформилась. Очень коротко подстриглась. Но всё равно тонкая, как стебелёк. А ещё окрасила волосы в ярко-розовый цвет. Фуксия. С корнями фиолетового цвета. Экстремально. Красиво.

Ещё не понятно, чем завершатся их с Колей отношения.

Но этот упёртый и терпеливый парень заслуживает внимания.

Он ходит с Олей в центр помощи для женщин, попавших в сложную ситуацию. Помогает там. Не гнушается тяжёлым физическим трудом в том числе. Не оставляет мою девочку одну. Во всём.

Он вместе с ней до сих пор ездит к психологу.

И он очень подружился с Сашей и с его сыном.

Что-то общее есть у этих мужчин.

А маленькая внучка Саши, девочка Елизавета, не слазит с рук Николая. Обнимает его крошечными ручонками за шею и что-то лопочет почти без перерыва. Но очень серьёзным тоном. И Коля слушает её и не менее серьёзно отвечает. Умилительное зрелище.

Я поймала, как на это смотрит Оля. Остро смотрит.

Обязательные шашлыки, детский смех, мужские разговоры во дворе над мангалом.

Мы с Яной, Сашиной невесткой, и с моими девочками сидели на веранде, как я и мечтала когда-то, и тихо говорили обо всём, нарезая овощи.

— Мы уже не надеялись, что Александр Михайлович найдёт себе женщину по его вкусу. Думали, так и проживёт нелюдимым бобылём. Не думали, что он сможет ужиться с кем-нибудь ещё — призналась Яна.

— Такой сложный характер? — удивилась я.

Мне казалось, что Саша удивительно покладистый. И в быту, и в работе. Со мной. Не представляю, чтобы он кричал. Или даже просто экспрессивно выражался. Я с ним всегда могла договориться обо всём.

Вот уж кто всегда выслушивает мнение оппонента. И всегда спрашивает, почему я хочу сделать именно так. И не лучше ли будет немножко по-другому.

— А вы не заметили? Он же властный тиран! Всегда всё выходит так, как он хочет. — усмехнулась Яна.

— Значит, Саша хочет так, как действительно лучше — ответила я усмехнувшись.

Это же очевидно. Он реально лучше знает, как уладить всё самым правильным образом.

Мне, с любимой стороны, виднее.

— Мам, ты счастлива? — тихо спросила меня Оля, присаживаясь ближе.

— Да. Очень! — ответила я, не задумавшись ни на секунду.

Эпилог

В сентябре, осенью, во время собирания плодов, в яркий солнечный день мы с Сашей были приглашены на свадьбу.

Выходила замуж моя старшая дочь.

Вот и я дожила. Вылетает моя кровиночка из гнезда.

Я так нервничала, так переживала и так суетилась, что Ира пригрозила мне сказать "нет" на церемонии. Или пожаловаться на меня Александру Михайловичу.

И это моя дочь!

Дальше у меня воспоминания идут сценами, слайдами, как набор фотографий.

Вот ещё жених и невеста стоят в зеркальном зале среди тёмных панелей и старинных зеркал и держатся за руки, сияя улыбками.

Вот они замерли на парадной лестнице Грибоедовского ЗАГСа. Спускаются уже молодожёнами. Олег подставил руку, а Ира легко держится за неё.

И вот они стоят на пороге. У входа в особняк. Тёмные высокие двери. Колоны по бокам, полукруглое окно над дверью. Щёлкают фотографы, раздаются поздравления. Солнце слепит, играя, отражаясь в стёклах окон.

Ира — высокая, фигуристая блондинка, с яркими чертами лица, с длинными, уложенными в сложную причёску волосами, в каком-то немыслимо принцессинском дизайнерском платье, красивая до рези в глазах. Счастливая, улыбающаяся. Уверенная в себе.

Невозможно похожая на Сергея.

И Олег. Ненамного выше Иры, по-юношески ещё тонкий в талии. Но широкие плечи компенсируют стройность молодости.