Я включила телефон, и он тут же разразился трелью. Звонил мой муж.

— Где ты? — Заорал он.

— Чтобы сегодня к вечеру духа твоего не было в нашей квартире! — Мне будто кипятком плеснули. Бензином на тлеющие угли. Моментально всколыхнулась не то что злость, ярость на него.

— Лена! Выслушай меня! Пожалуйста, — его тон сменился моментально на просящий.

— Я не хочу и не буду с тобой разговаривать. Я не готова тебя ни слушать, ни видеть, ни говорить с тобой. Я достаточно увидела своими глазами! — Проорала я в трубку и отключила разговор.

Дрожащими руками, промахиваясь мимо кнопок, с горем пополам, я занесла его номер в чёрный список. Как не странно, но мне стало немного легче. Прояснилось в голове.

Третья глава

Оставлять разломанную машину неизвестно где это не самое лучшее решение. Но и в таком виде сейчас общаться с близкими тоже нельзя. Позвонила младшей девочке, моей красавице, моей кровиночке, моей Олюшке и, сославшись на обстоятельства, попросила не ждать меня и идти на тренировку одной.

Я определилась, куда меня занесло, и вызвала эвакуатор. Обещали подъехать через пару часов. Прождала я все три. За это время немного пришла в себя и взяла себя в руки.

Оттого, что я истерю, мир вокруг меня не изменится. Ничего не поменяется, и время назад не отыграешь. И зачем я только поднялась в этот кабинет? Зачем вообще попёрлась в этот сервис? Зачем я увидела всю эту пошлость? Может лучше бы мне и не знать ничего? Но как выбросить из памяти увиденную картину? Как забыть?

Нужно как-то жить дальше.

Я дошла до магазина, чтобы купить воды и, оказалось, что моя семейная карточка, куда муж перечислял деньги на хозяйство, заблокирована. Похоже, я совсем не знаю своего мужа. Прожила двадцать лет с незнакомцем. Мой Серёжа никогда не был жадным. Или это только к родным? А я теперь ему чужая?

Я не могу об этом всем думать сейчас! Не посреди магазина в двух часах от дома. Я обдумаю всё позднее. Не сейчас.

Когда, наконец-то, приехал эвакуатор, я поняла, что наличных денег мне хватит только на транспортировку машины. Заплатить за стоянку я уже не смогу. Поэтому, не придумав ничего лучше, я попросила отвезти мою поломашку на сервис мужа.

Добравшись на такси раньше, чем привезли мою машину, я уже почти выбралась из авто, когда заметила Наташу. Подругу моей дочери по университету. Любовницу моего мужа.

Она стояла рядом с молодым механиком и заливисто смеялась. Затем, поцеловав его, пошла виляющей развязной походкой к новому кроссоверу. Мицубан вроде. Не видно точно. Лихо стартанув с места, подняв пыль, она укатила с места моего позора. Интересно. А где же «старенькая Нива»? Ведь именно для её ремонта моя дочь познакомила свою подругу с отцом.

Это сколько длится их роман? В ноябре Ира привела эту змею. Сейчас апрель. Полгода?

Стыд то какой! Все ведь в курсе вокруг.

Я с каменным лицом предупредила мастеров о поломке моей машины и пошла пешком к метро. Было прохладно. Свежий апрельский ветер пах распустившимися почками и влажной землёй, продувая меня насквозь. Пока я добралась до метро, то продрогла до костей в домашней футболке и лёгкой старой курточке.

Вспомнилось, как мне Сергей выговаривал, пару месяцев назад, что у него нет денег на наши обновки каждый год. Я ещё удивилась, вроде как его дела пошли в гору, и был открыт новый автосервис недавно. А он рассказывал, что появились и большие траты. Конечно. Теперь всё понятно. Траты действительно появились.

Уже заходила в метро, когда позвонил отец и попросил зайти. Мама хотела, чтобы он принёс ей в больницу какие-то вещи, а он не может их найти в квартире.

Отец был потерянным и резко постаревшим. Как-то я за суетою дней раньше не замечала, как он уже сдал. Совсем старик. Он суетливо открывал и закрывал ящики комода и повторял, и повторял список вещей.

— Пап! Перестань суетиться. Сейчас всё найдём и сложим в сумку, — проговорила я, обнимая его и клюнув в небритую щеку.

— Спасибо, что приехала. Как она там? — Он отстранился и посмотрел на меня воспалёнными глазами.

Я растерялась. Совсем забыла, что в больницу я отвезла маму только сегодня! Что прошло только полдня.

— Пап! Давай так. Ты мне отдаёшь свой список, и я быстро всё собираю. А ты иди и приведи себя в порядок. Что это ты небрит? Ты ел сегодня? Сейчас что-нибудь приготовим и поедим. А затем, ты красивый, бритый, сытый и спокойный поедешь и сам отвезёшь маме передачку. Заодно, и поговорите и ты успокоешься. Не хватало ещё, чтобы ты довёл себя до больнички. — Сказала я ему скороговоркой, раздеваясь и проходя в квартиру

Четвертая глава

Отец ушёл к маме. Нам повезло, и её положили в ближайшую больницу. Можно за пятнадцать минут дойти пешком от дома. И, главное, отец хорошо знает район. Я не пошла с ним. Это папа сейчас в расстройстве и не видит моего состояния. Мама же сразу поймёт, что у меня что-то случилось.

Первым делом я позвонила Ире, нашей старшей дочери. Предупредить, что с бабушкой беда, и что я, скорее всего, останусь на ночь с отцом. Пусть девочки справляются вечер без меня. Ничего страшного. Взрослые уже. Но не успела я распрощаться с дочерью, как трубку выхватил Сергей.

— Ира! Нам нужно поговорить! Не игнорируй меня! — Начал он, как обычно, в последнее время с претензий.

— Что тебе непонятно в словах «уйди вон из нашего дома»? — Спросила я его.

— Куда? — Опешил он.

— К кому! — Начала закипать я.

— Ты не можешь меня выгнать! Это и мой дом! — Он тоже перешёл на повышенный тон.

— Ты потерял моральное право называть это место своим домом! И, кстати, потрудись объяснить девочкам причину своего исчезновения из нашей жизни, — проговорила я, присаживаясь на стул.

— Лена! Всё не так, как тебе показалось, — начал он. -

Ты смешон и жалок. И мне, действительно казалось, что у нас всё не так. Без омерзительной и отвратной пошлости, что ты приволок в наш дом. И давай не будем об этом больше. Оставь мне хотя бы иллюзию, что эта мерзость у тебя впервые, — горло перехватило и голос изменил мне.

— Я не хочу разводиться с тобой! Я не хочу уходить от вас! — проорал мой муж в трубку.

— Сергей! У меня сейчас нет возможности разбираться с твоими хотелками. У меня мама в больнице и отец ходит по краю. Иди к лешему, Серёжа. К своей молодайке. И, кстати, если я старуха, то ты у нас получается — старик? — Проговорила я и отключила разговор.

Всё.

Хватит на сегодня. Больше я не вынесу.

Я надела перчатки, взяла самую сильную химию, что нашла в доме, и рванула драить ванну. Кафель. Вымещая всю свою боль и горечь на стенах и полах. И слёзы у меня текут не от ужаса предательства, а от едкого запаха! Меня тошнило при одном воспоминании о муже. Ведь ещё два дня назад у нас ночью был секс. То есть он бегал от неё ко мне. Мерзость какая.

И я пошла по квартире ликвидировать разруху, что навёл отец всего за полдня. Приготовила ужин. К возвращению папы из больницы я была уже более-менее в норме. Не рыдала и не кидалась драить всё подряд.

Я подала папе еду и отправилась в ванную. Скребла себя. Пытаясь смыть воспоминания.

Как так получилось, что измарался в этой грязи он, а стыдно и хочется смыть с себя всё — мне?

Я лежала в горячей воде, до тех пор, пока не сморщилась кожа на пальцах и не стало от жары и духоты стучать сердце.

У меня длинные светлые волосы. Раньше, в юности, они кудрявились и были более выраженного цвета. Теперь они ложаться локонами и стали просто русыми. Мне ни в коем случае нельзя ложиться спать с мокрой головой. Иначе утром встретишся с кошмаром.

А у мамы нигде не было фена. Но я хорошо помнила, как дарила ей недавно. Я заглянула в кладовку и обомлела. Там были аккуратно сложены запакованные наши подарки за последнее время. И электромясорубка, и робот-пылесос, и злополучный фен. Мама ничем не пользовалась. Ей всё это было не нужно. Как я не заметила, что мои подарки её не радуют? Я не стала нарушать эти ряды моего невнимания к маме и, закутавшись в одеяло, уселась на кровати, по старинке разбирая волосы на пряди для просушивания.