И даже после того, как ее тело со временем перестало быть идеальным, она изобрела множество приемов, зрительно улучшающих ее внешний вид. Например, Марлен обклеивала нижнюю часть груди клейкой лентой, чтобы верхняя ее часть казалась объемной, или полностью обматывалась бинтами, чтобы скрыть неровности фигуры.
Притягательной для мужчин Марлен была уже с шестнадцати лет, однако первый ее роман был в восемнадцать, с довольно знаменитым в узких кругах и притом женатым профессором консерватории. Затем среди ее любовников были актеры, режиссеры, богатые и влиятельные люди того времени. Причем позиционируя свободу в одежде, она также позиционировала ее в сексуальной сфере. Марлен не скрывала тот факт, что кроме бесчисленного количества любовников, у нее были и любовницы. Она всегда была ненасытной и этим привлекала мужчин, которых у нее было предостаточно даже после пятидесяти лет. Ей нравилось быть жесткой, руководя мужчинами в постели, и при этом – легкомысленной, купаясь нагишом с ними в бассейне под взгляды посторонних. Марлен любила играть любовниками, например, говоря по телефону с одним и при этом находясь в обществе другого. Однако, как это часто бывает у роковых женщин, она была одинока. Несмотря на то, что с мужем Марлен прожила в законном браке вплоть до его смерти, счастливы они были лишь первые пять лет, после чего он заимел любовницу. Марлен же в свою очередь начала предаваться любовным утехам всякий раз, как ей понравится какой-нибудь мужчина или очередной партнер по киноплощадке. Единственным близким ей человеком должна была бы стать ее дочь, однако с ней были настолько плохие отношения, что та написала про свою мать разоблачающую книгу, полную негатива и грязи.
В память о своих любовных связях у Марлен Дитрих осталась жменя подаренных ими колец, а также половина стены в ее квартире, оклеенная их фотографиями. Вторая же половина стены была посвящена ее актерским наградам, которых, несмотря на большой вклад в кинематограф, было очень мало.
Москва, 2007 год.
Оставив на некоторое время в покое все свои насущные денежные проблемы, Эмма отправилась в гостиницу, где решила ненадолго остановиться. Отдохнув и хорошенько выспавшись, в полдень следующего дня она пошла на поиски адреса давней подруги. Найдя нужное здание спустя полтора часа езды на метро и недолгой прогулки, Эмма не смогла поверить своим глазам. Перед ней находилась какая-то большая старая больница. Постояв некоторое время, Эмма вошла внутрь и спросила у встретившейся ей пожилой женщины в белом халате:
– Извините, пожалуйста, но вы не подскажете, могу ли я где-нибудь отыскать Григорьеву Лилию, мы с ней не виделись уже лет десять.
– Дочку главврача что ли?
– Не знаю…
В сопровождении этой женщины Эмма прошла в кабинет к заведующему, который выглядел не моложе шестидесяти лет, но был обладателем не столько красивых, сколько мужественные черт лица.
– Добрый день, чем я могу вам помочь? – очень быстро и как-то безучастно пробормотал главврач.
– Меня зовут Эмма. Возможно, вы меня не помните, но я, как только вас увидела, сразу же вспомнила. Я подруга детства вашей дочери, Лилии Григорьевой.
– Я не понимаю, зачем вам она, – напрягся тот и немного сузил глаза, будто присматриваясь к собеседнице. – Я вас не помню…
– Она мне дала это много лет назад, – сказала Эмма и протянула Николаю выцветший, изрядно потертый лист бумаги с адресом больницы.
– Эмма Ятова? – робко спросил тот и, увидев одобрение и некое недоумение на лице собеседницы, продолжил: – Она часто о вас говорила, в особенности, когда уже изрядно повзрослела, все хотела извиниться. Так она уже несколько лет как замужем. Вот, я напишу вам ее адрес. Мои соболезнования по поводу ваших родителей…
– Спасибо большое, но это было давно, – даже не задумываясь, соврала Эмма, перебив при этом собеседника. От внезапно нахлынувших воспоминаний ее переколотило, но затем, собравшись с мыслями, она перевела тему разговора: – Я хотела спросить по поводу суматохи в коридоре. по-моему, я даже видела нескольких сотрудников в форме. У меня есть некоторые связи, поэтому если вдруг вам понадобится помощь, обращайтесь. Я не люблю смотреть новости по телевизору, поэтому, пожалуйста, ответьте: что-то случилось? Опять взрыв в метро?
– Не совсем, взрывы тут совершенно не причем, просто больница наша находится не в очень удачном районе, – с грустью произнес Николай. – Вы приехали сюда не в самое лучшее время во всех смыслах. Москва, конечно, никогда не была спокойным городом, однако наш район в последнее время стал очень опасным, особенно ночью. А вы где, кстати, остановились?
– Я пока живу в гостинице, но в моих планах было переселение поближе к дому Лили, – без ложной скромности ответила Эмма и усмехнулась, увидев, как сестры поднимали только что упавшего пациента, вышедшего подышать свежим воздухом.
– Наверное, так и стоит сделать, только никуда без ее ведома не ходите в одиночку! А то ведь здесь завелась какая-то банда, – возмутился Николай. – Из-за них тут менты постоянно ошиваются и работы мне прибавляют!
– Я это и так уже поняла, но все равно спасибо за помощь и теплый прием, – забрав листок бумаги с адресом, добродушно произнесла Эмма. – Я уверена в том, что мы еще ни раз увидимся, так что до свидания.
Приехав по нужному адресу, Эмма не сразу позвонила в дверь, хотя ее сердце бешено колотилось и требовало скорейшего действия. Она прошла через многое, контролируя свои эмоции, забывая про чувства и стремясь лишь к намеченным целям, однако сейчас не могла совладать с собой. В итоге собрав все свои мысли воедино, она нажала на дверной звонок.
– Добрый день, – произнесла полная женщина с грубыми чертами лица, довольно быстро возникшая в дверном проеме. Осмотрев гостью с ног до головы, она сухо констатировала: – У меня ничего не спрашивать! Позвать хозяйка?
– Да, пожалуйста, – сказала Эмма и прошла в дорого отделанную большую прихожую. Спустя несколько минут ее поприветствовал довольно грубый низкий женский голос, который обладал оттенком властности и надменности. Когда Эмма повернулась, то увидела перед собой невысокую полноватую девушку, которая смотрела на нее, буквально буравя глазами.
– Лиль, это ты что ль? – первым делом спросила она, заранее не зная ответа на вопрос из-за прошедших десяти лет.
– Мы знакомы?
– Значит, ты все забыла. А я ведь приехала, как и обещала когда-то очень давно, еще когда была наивной девочкой четырнадцати лет, – разочарованно и как-то задумчиво ответила та, после чего улыбнулась своей красивой кокетливой улыбкой.
– Нет-нет, не может быть. Эмма? – испуганно и удивленно спросила Лилия, после чего резко обняла гостью. – Я видела тебя в последний раз так давно, но до сих пор помню твою красивую улыбку. Жаль только, что улыбалась ты тогда так редко. Прости за такой холодный прием, ты, наверное, голодная? Пойдем со мной, сядем за стол, там, за чашкой чая, мы и поговорим. Боже, даже и не верится, что ты ко мне приехала! А я несколько лет назад замуж вышла и теперь стала Лилией Вульф. Да-да, он немец. А ты все еще одна?
– Ну, кольца на пальце, как видишь, пока еще нет, – уклонилась от вопроса Эмма и невольно посмотрела в сторону внутреннего кармана своей красной кожаной куртки, где находился надежно спрятанный бархатный мешочек. После чего она прошла вслед за Лилией в небольшую, но очень богато обставленную кухню, и села вместе с ней за стол. – Я, кстати, так и не поняла, почему ты указала в качестве своего адреса больницу, в которой работает твой отец, и не сообщила ничего об этом.
– Эмма, столько времени прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз, а мне до сих пор стыдно вспоминать свой отвратительный поступок. Ужас! Какой ужас! Совершенно не думая, я оставила тебя, бедную униженную сироту, в руках этого монстра Ятова…
– Я не хочу о нем больше вспоминать. Да, он был монстром, но, как ни странно, в итоге оставил мне кое-какую часть своего состояния, признал дочерью, дал свою фамилию… Мне, кстати, показалось, или твоя домработница меня сразу невзлюбила.
