© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2024

© Сергей Измайлов, 2024

Боль во всем теле, в каждой его клеточке. Это первое, что я ощутил, приходя в себя. Боль и яркий слепящий свет. Мне не хватало воздуха. Я попытался вздохнуть поглубже, резануло в ребрах слева. Похоже, несколько из них были сломаны. Пришлось дышать поверхностно и часто. С другой стороны – болит, значит живой. Звук собственного дыхания меня крайне удивил, словно дышу не я, а какой-то подросток. С помощью особой техники дыхания боль удалось приглушить.

Боль и свет отступили одновременно. Я открыл глаза и резко вдохнул свежий горный воздух. Как же это здорово – дышать! Просто смотреть на проплывающие по вечернему небу облака. Странного цвета небо, голубовато-сиреневатое, заляпанное клубящимися лиловыми облаками, придавало ощущение нереальности происходящего. Но боль, снова пронзившая после глубокого вдоха грудную клетку, дала понять, что это и есть реальность.

Такое небо я раньше не видел, где бы ни побывал. Куда это меня забросило? Вдохнув носом, почувствовал запах травы и земли. Значит, я лежу на траве. В правом глазу что-то мешало. Потянулся, чтобы убрать соринку, и забыл, как дышать. Вместо мозолистой пятерни наемного убийцы и мастера меча перед носом тощая пятерня. Это как вообще? Что за ерунда? Передо мной была ладошка малахольного подростка. Дальше покрытое свежими ссадинами худенькое предплечье и такое же побитое немощное плечо. Господин император, за что мне это? Даровать новую жизнь в теле сопляка?

С другой стороны, хорошо, что не младенец. Все мои знания и воспоминания маячили смутным хороводом образов. Сначала надо собрать эти образы в структурированную информацию, потом мне предстоит превратить это тщедушное тельце в воина. И судя по всему, дастся мне это нелегко. Другая рука тоже была в ссадинах, некоторые из которых еще кровоточили. Я ощупал себя и обнаружил просто кучу мест, до которых мне было больно дотронуться. Справа, похоже, тоже пара сломанных ребер. Глубоко вдохнуть было больно. Я еле сдержался, чтобы не застонать, хотя хилый организм очень хотел это сделать. Видимо, меня (то есть это тело до того, как оно стало моим) только что как следует отмудохали. Тишину нарушил шелест приближающихся шагов.

– Эй, отброс! Ты чего здесь разлегся?

Кажется, это адресовано именно мне. Что самое обидное, это был девичий голос. Это как же себя поставил тот, в которого я попал, что с ним так обращаются? Я повернул голову и увидел стройную белокурую девушку с голубыми глазами на ангельском личике, одетую в школьную форму с вызывающе короткой юбкой. Ну и нравы здесь! В моем мире было постыдным для уважаемой дамы даже лодыжку показать! Впрочем, вид снизу мне понравился.

– Чего таращишься на меня, бессовестный! – несмотря на гнев в голосе, одернуть юбку она и не собиралась. – Вставай давай! Куратор за тобой послал, ты, похоже, в полном дерьме!

– А тебе на меня не насрать? – осведомился я и сам офигел от звука своего голоса. Эдакое юношеское кукареканье с непонятными переливами.

– Абсолютно насрать, ты даже не представляешь, как! – гневно рявкнула девчонка. – Я же сказала тебе, придурок недоделанный, что куратор нас послал тебя искать!

– Кого это нас? – улыбнулся я, с трудом поднимаясь с ровно подстриженного газона. – Ты здесь вроде одна. Соскучилась?

– Нет, ты реально отмороженный! Акеми и Марико ищут тебя в других частях парка. И только мне не повезло в тебя вляпаться! – Девчонка внимательно посмотрела на меня и на примятую странным узором траву.

– В меня вляпаться? Ты намекаешь, что я куча дерьма? Я тебя выпорю за это! – я уже реально начинал злиться. Что за хрень такая? Почему она себе это позволяет?

– Ты? Выпорешь меня? – сначала удивилась она, потом заржала во весь голос. – Скорее я тебя выпорю! Станешь мне угрожать и будешь иметь дело с Норайо! Он тебе все ребра пересчитает!

– Очень страшно! Сейчас штаны намочу! – я не стал ей говорить, что ребра мне уже пересчитали.

– Ну-ну, посмотрим, что ты ему скажешь. Вставай и чеши за мной! Я обещала куратору тебя привести!

С этими словами она развернулась и потопала в сторону лабиринта из зеленых насаждений. Вот и хорошо, а то хрен знает, куда идти к этому долбаному куратору. Я поднялся и на заплетающихся ногах припустил следом.

Пока есть время, надо разложить по полочкам осколки былого, чтобы реально не начинать все с нуля. Выхватил из памяти знакомые картинки, начал воспроизводить цепочку событий.

Помню посланника императора, который приперся в мое потаенное жилище. Я слегка вздрогнул, увидев знакомый силуэт за окном. По-честному, дверь открывать не хотелось. Я уже всем, кому мог, сказал, что я в завязке. Хватит уже на мою немолодую задницу приключений! Но рука все-таки сдвинула засов в сторону. Этого обормота я знал давно.

– Привет, Рэйнальд!

– И почему тебя волки в лесу не сожрали!

– Я тоже очень рад тебя видеть в добром здравии!

– Не могу ответить взаимностью. Может, и хотел бы, да не получается.

– Крыса ты подпольная! – хохотнул вошедший. – Держи клешню!

Я хмыкнул и пожал ему руку.

– Чего приперся-то? Ведь не только для того, чтобы провонять мою светлицу? Тебя все так же мучают газы?

– Сам ты старый пердун! Иди к черту! – Бэккер заржал и ткнул кулаком мне в плечо. Точнее хотел ткнуть, но я по привычке уклонился. – Чуйка тебя не подводит, у меня есть к тебе дело.

– И на хрен только я открыл эту долбаную дверь? Тесаный грот! – ругнулся я и пнул валяющуюся на полу железную миску. Потом двинул ногой в сторону незваного гостя табурет: – Кидай свою задницу, пока по ней сапогом не прилетело.

– Не зря о твоей вежливости ходят легенды, Рэйнальд. Каждый раз убеждаюсь, что это чистая правда.

– Да харэ уже, хватит трепа, выкладывай, зачем приперся. И скажи спасибо, что не оставил тебя на свежем воздухе на съедение горгульям. А ведь мог просто полчасика подождать, пока ты продолжал бы ломиться в дверь!

– Да замолкни уже, лучше послушай!

– Валяй! – лениво бросил я и поставил на стол две глиняные кружки, наполненные самодельной брагой. – Эля у меня не водится, но такому псу, как ты, и это пойло сойдет.

– Спасибо и на этом, – Бэккер отхлебнул из кружки большой глоток и поморщился. – Ты должен помочь императору.

– Сатоши умер, я ему уже ничем не помогу.

– Ну умер он или что другое произошло, но с нами его нет. Но есть его семья. Им угрожает большая опасность. На трон посадили восьмилетнего сына, а регентом стал дядя, этот придурок Хироши.

– Лучше бы его духи забрали в свои небесные чертоги. А еще лучше, в подземный огонь.

– Но не это самое страшное, – перебил меня Бэккер, потом снова отхлебнул. – Столицу осаждают взбунтовавшиеся князья. И они не уймутся, пока не возьмут крепость. Пусть даже измором или чумой.

– А я-то тут при чем? Я снять осаду не смогу, даже если очень захочу.

– Ты не сможешь, а императрица сможет. Только ей нужен особый артефакт. Ты же видел у Сатоши старинный черный Фламберг?

– Хорошая сабелька, такую не забудешь.

– Так вот, в монастыре семи ветров находится тот самый артефакт. Это большой черный бриллиант, который надо вставить в ручку Фламберга и он обретет невероятную мощь. Попасть в монастырь можешь только ты.

Сказав последние слова, он шмякнул на стол раскрытый кошель, из которого на стол сползли золотые монеты.

– Это аванс. Потом еще два раза по столько, когда вернешься.

Я сгреб кошель и закинул на полку с посудой под потолком.

– Я сделаю это. Но не ради денег, хотя они тоже не помешают. В память о Сатоши.

– Вот и ладно, – довольно крякнул Бэккер и запрокинул кружку с брагой, осушая ее до дна. – А теперь дай мне тюфяк с сеном, переночую у тебя. С первыми лучами солнца уйду, когда горгульи отправятся на покой. Обещаю.