Он намеревался до отвала набить брюхо пюре из жареной гармонии и свежими зерновыми булочками с толстым слоем голубого масла и еще более толстым слоем варенья из желтых звонофрутов.

Доверху наполнив поднос едой, Рит направился к длинным рядам столов и уже собирался сесть за один из пустых, когда увидел знакомую зеленую фигурку, которая махала ему рукой. Рит ухмыльнулся при виде радостного лица Вернестры и изменил курс, чтобы пристроиться рядом с ней и парнем, который ее сопровождал.

– Рит! Ты знаком с моим падаваном, Имри Кантеросом? – уточнила Вернестра, когда юноша сел возле нее.

Рит заморгал. Он слышал, что Вернестра взяла падавана, но когда увидел своими глазами, что девушка, которую он знал с самых ранних лет, уже сама кого-то учит, то растерялся и, наверное, почувствовал себя слегка неполноценным. Рит знал, что еще не готов к тому, чтобы пройти испытания и стать рыцарем, но непринужденный профессионализм Вернестры заставил его задуматься, что, быть может, надо заниматься усерднее. Отбросив прочь невольные сомнения, он вернулся к разговору.

– Нет, не знаком. Э-э… Рит Сайлас, – сказал он, помахав парню, сидевшему напротив. Судя по росту, тот был, вероятно, одного с ним возраста – лет восемнадцать, – но почему-то Имри казался немного младше. Своими широко открытыми глазами и слегка встревоженной гримасой падаван напомнил Риту самого себя, когда он был моложе.

Имри помахал в ответ и снова уткнулся в свою тарелку. Морщины на его бледном лбу так и не разгладились. Рит приподнял бровь и вопросительно посмотрел на Вернестру, но та лишь отмахнулась, как будто причина тревог падавана была чем-то несущественным.

– Итак, поскольку я уже не воюю с комдроидом, расскажи мне о Дженеции. Там так красиво, как говорят? – спросила Вернестра. – Имри, ты же вроде оттуда?

Имри кивнул и пожал плечами:

– И да, и нет. Отец с Дженеции, а мать с Хайнестии, и мы жили на обеих планетах, а когда родители узнали, что я чувствителен к Силе, то отвели меня в храм на Хайнестии. Я мало что помню. – Он хмурился и глядел в свою тарелку, явно не желая участвовать в разговоре. Рит не так хорошо знал Имри, чтобы понять, насколько это нормальное для него поведение, а читать эмоции окружающих он особо не умел, поэтому просто дружески улыбнулся парню.

Тот даже головы не поднял.

– О, ну тогда, Рит, ты должен рассказать нам, что на Дженеции происходит сейчас. Имри будет интересно. – Явно не видя в поведении падавана ровным счетом ничего странного, Вернестра улыбнулась, отчего татуировки у краев ее глаз пошли морщинками, и Рит вдруг мысленно вернулся в дни их детства. Вернестра тогда была тихой, прилежной девочкой, которая слишком много времени проводила за уроками. А может, и не слишком. Она уже стала рыцарем, тогда как сам Рит до сих пор ходил в падаванах, а его учитель пока даже не заикался о подготовке к испытаниям.

Имри вскинул голову, хмурясь еще сильнее.

– Ничего. У меня тоже бывают такие мысли, – сказал парнишка, ободряюще похлопав по ладони Рита. Крошечный росток зависти и досады, который угрожал пустить корни внутри Рита, растаял без следа, и юноша заморгал.

– Что ты сейчас сделал? – спросил он, проигнорировав вопрос Вернестры о Дженеции.

– Я… ничего я не делал, – ответил Имри. Его бледные щеки порозовели.

– Нет, сделал. Я тоже почувствовала. – Вежливая улыбка Вернестры сошла с ее лица. – Это было как… – Она сделала движение ладонью. – Как разглаживание. Но что именно ты разглаживал?

– Я просто… Рит как будто немного расстроился, и я хотел его успокоить.

– Ты унял мою досаду, – сказал Рит, заинтригованный тем, как Имри использовал Силу. – Не то чтобы развеял ее, но как бы приглушил ощущение.

Вернестра поднялась:

– Это нехорошо, Имри. Нельзя использовать Силу, чтобы манипулировать окружающими.

Рит открыл было рот, чтобы высказаться в защиту Имри, – он встречал Лодена Грейтшторма до исчезновения последнего и знал, что эта техника встречается редко, но при должном исполнении может быть очень благотворной, – однако не успел из-за всплеска эмоций со стороны падавана.

– Я не хотел! – выпалил Имри, и Вернестра побежденно воздела руки.

– Спокойствие, Имри. Сделай глубокий вдох. Понимаю, это был инстинкт, но нам надо над этим поработать, чтобы ты научился контролировать себя. Сначала я поговорю с мастером Мару. Он, быть может, поймет, что именно ты сделал, и подскажет какие-то упражнения. Или, возможно, что-то отыщется в библиотеке. – Вернестра виновато улыбнулась Риту. – Извини, я действительно хотела послушать о твоей поездке. После трагедии на Вало все обострилось, и это один из моментов, над которыми мы вроде как работаем.

– Да ничего страшного. Был рад с тобой пообщаться, Вернестра. Надеюсь, еще увидимся. – Рит осознал, что это не просто вежливая болтовня. Ему действительно хотелось снова ее увидеть. Лицо юноши обдало приятным жаром.

Имри искоса поглядел на него, причем не очень дружелюбно, и Рит подумал: неужели этот парень так легко читает его эмоции? Он кашлянул, чтобы скрыть смущение, и с огромным облегчением проводил Вернестру с Имри взглядом.

Он знал, что Орден таких вещей не одобряет, но не мог не запасть на Вернестру. Она была смышленой и приветливой, а к Ордену относилась с серьезностью мастера-джедая. Было трудно не любить мириаланку. Но ведь это не значило, что его интерес носит романтический характер? Брак, дети, – джедаю о таком думать не подобало, ну а Вернестру ничто не заставит пренебречь своими обетами.

Отчего-то мысли Рита перескочили на Нэн, девушку-нигилку, с которой он познакомился, казалось, в предыдущей жизни. Ему вдруг подумалось, увидит ли он ее когда-нибудь снова и чем она сейчас занята. Жива ли она вообще? Или погибла в одном из бесчисленных боев, которые вели с нигилами джедаи и республиканские миротворцы?

Рит этого не знал, как и не знал, почему он вообще вспомнил о Нэн и почему вдруг задумался, каково это – поцеловаться с кем-то. Припомнив, что Нэн с ним любезничала лишь для того, чтобы выудить информацию, он изгнал из головы все эти странные, смущающие мысли и набросился на еду. Рано или поздно мастер Комак придет его искать, и тогда настанет время для очередного задания.

Так какой смысл работать на голодный желудок?

Нэн стояла у стены в храме на борту «Электровзора» и смотрела, как Глаз беседует с Хозяевами Бурь. Как и большинство помещений корабля, комната была слабо освещена и пропахла ржавчиной и запустением. Когда-то она являла собой место поклонения, хотя Нэн и не могла распознать символов, выгравированных на стенах. В прошлом Глаз не стал бы и помышлять о том, чтобы принимать Хозяев Бурь на своем корабле, но за последние месяцы Республика и ее джедаи разнесли множество тайных баз, и теперь нигилы пытались организовать какой-то ответ.

– Тебе тут не место, – прошептал мальчишка на несколько лет младше ее самой. У него были очень светлые волосы, закрывавшие почти все лицо.

– А тебе? – огрызнулась Нэн, пригладив собственные черные локоны и делая вид, что ей плевать на эти претензии. Крикс был прав. Формально ей не положено было находиться в этой комнате, но если вредный майнок собрался торчать здесь и подслушивать, то и ей тоже стоит. – Оставь меня в покое, а то получишь ножом под ребро.

Мальчишка гортанно расхохотался и отошел в сторону. Нэн стала раздумывать, как бы его прикончить – просто ради того, чтобы очистить комнату от его смрада.

За прошедший год Нэн прожила сотню жизней. Она дралась с джедаями и нападала на судоверфи. Она добыла для Глаза больше разведданных, чем любой из его доверенных шпионов. Юное личико и умение вдохновенно врать делали ее незаменимой. Она могла почти любого заставить поверить в то, во что ей хотелось, и этой способностью она пользовалась во имя Глаза – Маркиона Ро.

Она заслужила право находиться при нем – в отличие от Крикса. Тот был всего-навсего кривозубым ничтожеством и причинял шторму больше хлопот, чем добывал славы. Нэн очень хотелось избавиться от мальчишки, но она опасалась, что Ро по какой-то причине мог действительно к нему привязаться. Так что девушка просто прожгла его взглядом, надеясь, что однажды он не разминется с бластерным выстрелом[2].