Должен заметить, что о возможности создания помех и "ослепления" радиолокационных станций еще до начала Великой Отечественной войны со свойственной ему прозорливостью предупреждал научный руководитель НИИ-9 профессор М. А. Бонч-Бруевич. Но в те годы нужно было форсировать разработку самой радиолокационной аппаратуры. Поэтому проблема помехозащищенности осталась вне поля зрения ученых.

Теперь же, на наш взгляд, настала пора вновь вернуться к этому вопросу.

Однако научные руководители Совета, а затем Комитета по радиолокации не поддержали нас. Нам доказывали, что станции обнаружения работают в основном в режиме кругового обзора. Засветить весь экран, дескать, практически невозможно. Что из того, если нельзя будет обнаруживать цели в каком-то секторе?

- Но ведь противник именно в этом секторе и будет стремиться прорваться к обороняемому объекту, - убеждали инженеры-вооруженцы ГАУ. Ведь постановка пассивных помех - это не самоцель, а тактический прием преодоления зоны ПВО.

- Допустим даже, что все это так, - возражали нам. - Однако вы представляете, насколько новое приспособление, если его, конечно, удастся создать, усложнит станцию, удорожит ее производство и увеличит сроки разработки?

Тут спорить было трудно. Безусловно, станция будет сложнее и дороже. Но в любом случае ее нужно защитить от помех. Иначе со временем радиолокационная техника вообще потеряет свое значение. Ведь с развитием радиолокации появляется все больше и больше устройств для подавления радиолокационных установок.

Мы были убеждены, что рано или поздно разработчики придут к выводу, что помехозащищенность радиолокационных станций - важный показатель, определяющий их боевые возможности. Но когда это произойдет? А медлить, как нам казалось, было нельзя.

Чтобы привлечь внимание ученых и конструкторов к проблеме борьбы с помехами, мы настояли на включении этого важного вопроса в повестку дня научно-технической конференции по радиолокации, проводившейся в 1946 году. Председатель Совета по радиолокации согласился с нашим предложением и тут же назначил докладчика. Но, к сожалению, сообщение получилось малоинтересным. Оно носило чисто обзорный характер. Мы не услышали конкретных предложений, выводов, обоснованных суждений. Стало ясно, что постановка этого вопроса требует основательной подготовки. И мы незамедлительно принялись за дело.

Наконец во второй половине 1947 года мы сочли возможным снова обратиться в Комитет по радиолокации. Туда был направлен обстоятельный доклад ГАУ с предложением обсудить на очередном заседании Комитета проблему радиопротиводействия и помехоустойчивости радиолокационных станций, наметить мероприятия по развертыванию соответствующих исследований и работ в промышленности.

Мой доклад на заседании прозвучал достаточно убедительно. Аргументируя предложение ГАУ, я ссылался на мнения многих ученых, ведущих конструкторов. Они в большей или меньшей степени разделяли точку зрения инженеров-вооруженцев Главного артиллерийского управления. В заключение я предложил принять решение о разработке плана исследований, об организации специализированных лабораторий.

Предложение ГАУ горячо поддержал представитель Военно-Морского Флота инженер-контр-адмирал Сергей Николаевич Архипов. Затем в порядке обсуждения вопроса слово взял один из уважаемых членов Комитета. И тут грянул гром среди ясного неба. Оратор выступил против предложений ГАУ. Выступление его было столь эмоциональным и ярким, что председатель не счел нужным продолжать прения. Мы вновь потерпели фиаско.

Я был настолько потрясен случившимся, что не сдержался и ушел с заседания. Конечно, это было не совсем правильно. Но буря бушевала у меня в душе. Ну хорошо, пусть этот уважаемый и бесспорно талантливый ученый, который, кстати, вскоре коренным образом изменил свою позицию и в последующие годы много сделал для развития радиолокации, не поддержал нас. Но почему ему не возразили те члены Комитета, которые понимали важность поставленного вопроса и в какой-то степени несли ответственность за техническое совершенствование радиолокационных станций?

На следующее утро я отправился к заместителю председателя Комитета по радиолокации Александру Ивановичу Шокину (он не присутствовал на вчерашнем заседании). Я не случайно решил обстоятельно переговорить именно с ним. Александра Ивановича я знал уже почти пятнадцать лет, знал как человека ясного ума, объективного и принципиального. Он обладал широким кругозором, умел прекрасно ориентироваться в вопросах, связанных с развитием новой техники.

- Не волнуйтесь, - успокоил меня Александр Иванович. - Разберемся по существу. Если потребуется, вновь обсудим этот вопрос на заседании Комитета.

Ободренный его словами, я вышел из кабинета. Шагая по длинному коридору, размышлял о том, что еще можно предпринять для пересмотра принятого накануне решения. Вдруг за спиной я услышал знакомый голос:

- Михаил Михайлович! Подождите!

Меня догонял тот самый ученый, который вольно или невольно переломил ход заседания Комитета.

- Михаил Михайлович, я всю ночь не спал, размышляя о своем вчерашнем выступлении, и пришел к выводу, что был неправ. Прошу извинить. Я уже отдал распоряжение об организации в моем институте специализированной лаборатории и начале работ по помехозащите. Еще раз прошу - извините...

- Разве тут дело в извинениях?! Я думаю, вам следует на очередном заседании Комитета откровенно сказать о своей ошибке.

- Я так и сделаю. И все-таки очень прошу не держать на меня зла. Нам ведь еще работать и работать вместе...

Не получив поддержки Комитета по радиолокации, ГАУ решило начать разработку аппаратуры защиты от помех по своему внутреннему плану и обязало подчиненный ему НИИ приступить к исследованиям. Этими работами стал руководить опытный инженер, активный участник разработок станций дальнего обнаружения А. И. Шестаков. Под его руководством была создана приставка к уже существовавшей радиолокационной станции. Первые испытания приставки не дали положительных результатов. Однако неудача не обескуражила Анатолия Ивановича. Вместе с коллегами он продолжал искать решение проблемы оптимальный вариант устройства, которое поможет избавиться от помех или, во всяком случае, снизит их мешающее действие. И в конечном итоге добился успеха.

Комитет по радиолокации тоже пересмотрел свое решение. Научные институты и промышленные предприятия ускоренными темпами развернули работы по обеспечению помехозащищенности радиолокационных станций.

Уместно напомнить, что боевые действия в Корее, во Вьетнаме полностью подтвердили обоснованность наших опасений и требований. Радиолокаторы, оснащенные специальными устройствами, успешно обнаруживали и сопровождали вражеские самолеты и в том случае, когда они применяли помехи.

* * *

Шло время... Все больше и больше радиолокационных станций появлялось в Войсках ПВО страны. Да и не только там. Новыми радиолокационными установками оснащались боевые самолеты и корабли. Совершенствовались прицелы, дальномеры, высотомеры, в которых использовались радиотехнические устройства. Радиолокация все глубже проникала во все виды Вооруженных Сил и в отрасли народного хозяйства. Однако выяснилось, что есть еще одна область, в которой можно использовать наши станции.

В один из дождливых осенних вечеров у меня в квартире раздался телефонный звонок. Я сразу же узнал голос генерала Волкотрубенко. Он передал мне распоряжение маршала Яковлева рано утром вылететь на полигон. Я знал, что Николай Дмитриевич возглавляет государственную комиссию, проводившую испытания первых ракет класса "земля - земля". Но зачем понадобилось мое присутствие? Ведь ни к разработкам, ни к испытаниям этого оружия я не имел никакого отношения. Однако приказ есть приказ.

Было совсем темно, когда я, начальник одного из отделов ГАУ Н. Н. Алексеев и несколько представителей промышленности выехали на аэродром. А еще через час самолет поднялся в воздух и взял курс на юг.