Было приятно, что для разнообразия кто-то встал на мою защиту. Я на самом деле занималась двумя элманско-земными парами, так что Даяр просто сказал правду, но в груди всё равно потеплело. Меня саму удивлял выбор, так как на таком высоком уровне работаю всего-то второй год, в отличие от многих куда более именитых специалистов. У меня нет невероятной протекции или поддержки. Простая семья, долгая и напряженная учеба, и практика. Много практики. На всех каникулах, сверхурочно. Гением я не была никогда. Но вот упертая трудоголичка получилась из меня вполне неплохая. Нужно будет спросить потом у Даяра, в приватной обстановке, что стало решающим моментом.

Даяр помолчал, отвернувшись. Было видно, что, несмотря на невероятную выдержку, мужчине было непросто говорить на интересующую нас тему. Встретившись с высокомерным взглядом коллеги, откашлялась. М-да.

– Из всего, видимо, ваша сестра уже беременна. Вряд ли была бы такая спешка, будь это не так, – мужчина повернулся, хмуро кивнув. Я снова кинула косой взгляд на второго доктора. – А раз здесь присутствует доктор Гамильтон, то что-то пошло не по плану. Конфликт геномов?

– Нет. Укол сестре сделали заранее. Она говорила, что за её здоровьем наблюдают более чем достойно. Произошел несчастный случай, после которого Селена, не приходит в себя. Документы вам для ознакомления, – на стол легла папка с документами, копия той, что листал Гамильтон. – Снимки мозга, анализы, насколько военные врачи могут судить, всё в пределах нормы. По всем показателям сестренка просто спит. Реакции зрачков, движение, дыхание – всё показатели присутствуют. Но она не просыпается…

Выспросив у Даяра всё, что он знал сам, вернулась в свою каюту, отказавшись от ужина. Только кое-как справилась с дурнотой, чтобы получить новый приступ от запаха еды. Ну, уж нет. Сейчас, в открытом космосе, когда движение практически не ощущалось, состояние можно было считать вполне хорошим, чтобы так опрометчиво рисковать.

В этом странном полете всё менялось как-то очень внезапно. В один из бесконечных одинаковых судовых дней нас просто «проглотила» громадина белого валорского судна. Комета очень плавно заглушила двигатели, так что я даже не успела почувствовать тошноты. С волнением поправив небольшую ракушку переводчика, которую мне выдали после состыковки, одернула халат. Надетый поверх платья-футляр, он успокаивал лучше любых капель. Мой профессионализм наверно единственное, в чем не возникало ни малейшего сомнения. Малиновые лодочки гулко стучали по покрытию, когда мы полным составом покидали нутро Кометы.

Большой ангар, иначе не назовешь, собранный из белых панелей. Рассеянное освещение, достаточно яркое, но в то же время нерезкое. И валоры. В глаза тут же бросались анатомические различия, чуть более длинные конечности, укрупненный скелет, неестественно-яркие глаза разных оттенков. Со своего места я могла разглядеть и голубые, и зеленые, и даже желтые. Этих существ выделяла неестественно, до голубизны, белая кожа, которая при всем при  том, всё же не выглядела болезненной. Впрочем, среди встречающих нас, не было ни единого с хилой мускулатурой, так что о здоровье можно было сказать вполне определенно.

– Кто из вас Даяр Карун? – один из тех, кто стоял чуть впереди, прошелся нечитаемым взглядом по нашим рядам, заставляя меня вздрагивать и ежиться. Почему-то возникало ощущение, что я лягушка, разложенная на столе для препарирования. Было до крайности неприятно. Запихав своё волнение в самые дальние уголки души, вновь оправила полы халата.

Зеленоглазый сделал шаг вперед, отделяясь от нашей нестройной массы в двадцать два человека.

– Вы анур Ундиал? – валор кивнул в ответ, пристально разглядывая военного.

– Третий оджи Валоры. Мне приказано доставить вас на место в кратчайшие сроки. Это все, кто прибыл с вами? – по нам снова прошлись взглядом-рентгеном.

– Да, – Даяр кивнул, тоже обернувшись, – это моя команда и двое докторов, из тех специальностей, о которых упоминал Нарин.

– Разрешение на высадку на Валору есть только для вас и двоих докторов. Остальным предстоит задержаться на Медузе, моём судне.  И, боюсь, они будут несколько ограничены в перемещении. Корабль военный.

– Все предупреждены. Нам необходимо пройти какие-то процедуры? И есть ли новые сведения о состоянии моей сестры?

– Думаю, мы первым делом разместим вас, а уже после обговорим детали, – спокойно, но весьма непреклонно отозвался валор.

Мне они не понравились. Слишком холодные, слишком бесцветные, слишком безэмоциональные, словно замороженные, эти  мужчины пугали.

Не позволив забрать вещи, сложенные в сумки заранее, меня проводили по узкому белому коридору к какому-то лифту, отделив от остальных землян. Один из белокожих мужчин шел впереди, двое же сопровождали за спиной, как какой-то конвой. Не решаясь обернуться, старалась ступать тише, внутренне морщась от громкого эха, разносящегося по коридорам.

Прямо возле лифта, который двигался совершенно непостижимым образом, но при этом столь плавно, что переносилось всё без неожиданностей, для меня открыли дверь в апартаменты. Уже из коридора было видно, что они не чета той коморке, что была мне выделена на Комете. Впрочем, масштаб судна совсем иной.

– Вы можете пока отдохнуть, терри. Через пятьдесят три минуты к вам придет техник для подключения к системе судна и настройки компенсатора. Покинуть каюту вы самостоятельно пока не сумеете.

Несколько озадаченная, я оказалась взаперти, совсем не представляя, как здесь что функционирует. Передернув плечами и порадовавшись, что свет включился автоматически, отправилась искать душ. Не бывает, чтобы в таких покоях не водилась персональной санитарной зоны.

Злая, доведенная почти до бешенства непонятными рычагами и кнопками, которые не реагировали на мои прикосновения, я топталась перед платформой душа, не в состоянии включить воду. Медицинский халат, уже не такой ослепительно белый и выглаженный, как полчаса назад, валялся на кровати в большой комнате. Там же на полу лежали туфли, я же, поминая всех древних богов, что могла вспомнить из университетского курса истории, воевала с душем.

НИ. ЕДИНОЙ. КАПЛИ.

Волосы выбились из строгой прически, очки периодически запотевали от тяжелого дыхания, но ничего не получалось. Я, никогда не жалуясь на сообразительность, перепробовала уже все возможные варианты и комбинации, не получив ни малейшего результата. Вот почему не существует никакой самой маленькой брошюры для людей, которые в первый раз за жизнь покинули родную планету? На Комете всё работало предельно просто и привычно: повернул кран – течет. Закрыл – перестало.

Когда, совсем потеряв остатки терпения, я была уже готова упасть на пол, позорно признавая поражение, в дверь громко и решительно постучали. Наскоро поправив волосы и вернув обувь на законное место, отправилась к выходу.

В коридоре стояли двое валор. Один в белом, с какими-то пометкам на груди и плече и второй, в горчично-желтом.

– Терри Ольса, я акер Халис, первый помощник капитана. Это наш техник, который должен подключить вас к системе.

– Зачем? – вопрос вырвался сам собой, прежде чем я успела прикусить язык.

– Для связи, для работы с данными и управлением системами каюты. Мы можем войти?

Честно, очень хотелось сказать «нет» и запереть дверь. Но этого я также не могла. Пришлось чуть посторониться, впуская гостей.

Пока техник занимался настройкой моего кивера, клятвенно пообещав не лезть в мои медицинские файлы и программы, акер Халис, сбросив свою ледяную маску, объяснял мне некоторые моменты. На столике между нами уже лежали планшет, вполне привычного вида и какой-то серебристый обруч на присосках.

– Первым делом должен вам сообщить,  что компенсирующий обруч снимать не стоит. Даже на время сна. Так как наша цель – максимально быстро доставить вас на Валору – из двигателей будем выжимать максимум. Хотелось бы избежать травм.