– Нет, я не жадный, но когда жадничают по отношению ко мне, мне тоже неинтересно.

– Ну ни фига себе! – ответила Алиса в восхищении от Андрея Андреевича. – Ну у вас и ответики! Надо придумать для вас побольше вопросов.

– Валяй, – согласился он, добрея.

В таком духе они проговорили до полуночи.

Они обсудили много тем: что такое для каждого значат любовь, красота, даже затронули смысл жизни, вопросы литературы, музыки и живописи. Андрей Андреевич поставил на полную громкость несколько дисков своих любимых композиторов, но среди классики девушкам пришлось три раза подряд прослушать песню семидесятых годов «Красная стрела» в исполнении Софии Ротару. Это было тяжелое испытание, но Андрею Андреевичу нравилась одна фраза из припева. После третьего раза путем мимики и жестов, до того орала музыка, что нельзя было услышать друг друга, Алиса попросила остановить. Маша перечить боялась – у нее уже был кое-какой опыт, которого не имела ее подруга. Когда Андрей Андреевич понял, что Алисе не нравится, он с размаху разбил пластинку об пол вдребезги.

– Что-то в этом есть… – задумчиво проговорила тогда Алиса.

Потом он провел, как сам выразился, тест, нравится ли девушкам его «Обнаженная» на картине. В завершение повел их в дальнюю, почти тайную комнату, где у него стояла ОНА! Кровать для женщины его жизни, которую он скоро встретит и на которой он будет ее ласкать!

Девушки были потрясены. Под балдахином лежала большая перина, похожая размером на целый плацдарм. Но поражало другое – вся она была обтянута черным-пречерным бархатом.

– Почему она такая черная, эта ваша кровать? – спросила Алиса.

Андрей Андреевич выключил свет, зажег три свечи в старом подсвечнике и занес его над постелью.

– И представляете, – сказал он торжественно пропитым голосом, – если сюда положить красавицу со сверкающей белоснежной кожей?!!

Все помолчали, а ушли с почтением. Как раз стрелки часов приближались к часу ночи, когда девушки вышли вдвоем в туалет, а вернувшись, объявили, что им пора уходить.

Андрей Андреевич сразу помрачнел, как туча. Стал страшен. Лицо его сморщилось и резко постарело, выдавая возраст.

– Значит, так, – сказал он, – вы не выйдете отсюда до тех пор, пока я не кончу.

– Как это «не кончу»? – в своем стиле заспрашивала Алиса.

– А так! – враждебно огрызнулся Андрей Андреевич. И замолчал.

– А! Вы имеете в виду секс, – сказала Алиса. Обе рассматривали его лицо. Он опять курил.

– Но если мне совсем не хочется, – сказала Алиса. – Я совсем не расположена…

Он встал, вынул с полки кассету.

– Порнографию будешь смотреть? – спросил он.

– Для чего?

– Для подготовки. Я тебя понимаю. – Он всунул кассету. Появилось изображение.

– Но я, например, голодна! – сказала Алиса, отвернувшись от экрана.

Он остервенело выключил телевизор. Открыл холодильник, достал трехлитровую банку с икрой.

– Сейчас я вас попитаю, – сказал он, сверкая глазами. Стали с обреченностью есть икру. Он пристально наблюдал, когда девушки наедятся.

– А вы? – интеллигентно спросила Алиса.

– А я не хочу есть, – ответил он.

– Вы очень целеустремленный, – заговорила Алиса. – Давно у вас не было женщины? – как доктор поинтересовалась она, разжевывая бутерброд.

– Давно. О***тельно давно! – ответил Андрей Андреевич, прямо как ребенок.

Маша упорно молчала.

– А вот как же вы будете с Машей, например, спать? Она же ваша дочка! – не унималась Алиса. Она намазала себе новый бутерброд.

– А мне наплевать. Вы сами разберитесь, с кем мне спать. Если тебе жалко Машу, пойдешь одна.

– Ага, – сказала Алиса, – ну вы и крутой!

– Да, я крутой. Не люблю этих ваших словечек.

– Ну вы крутой…

– Ну что, поели?

– А если мы откажемся? – переглядываясь с Машей, спросила Алиса.

– Тогда вы отсюда не выйдете.

– А как это?

– А так.

– Вы очень немногословны.

– Да, я такой.

Алиса отложила бутерброд.

– Ешь, ешь. Я никуда не тороплюсь, например, – сказал Андрей Андреевич.

Вдруг девушки вскочили и рванули в коридор. Он не погнался за ними, сидел себе спокойненько. Те подергали двери, замки все были заперты. Тогда они скрылись в одной из комнат и защелкнулись на щеколду.

– И что это такое? И это он самый потрясающий мужчина в мире? – сказала Алиса.

– Он тебе не нравится? Совсем-совсем? Все женщины влюблялись в него. Он же не любил никого. Теперь он остался совсем один.

– А если он никогда не кончит? – нагнетала Алиса. Маша пожала плечами:

– Он на самом деле нас не выпустит.

Андрей Андреевич стоял в это время босиком у самых дверей и подслушивал. Наконец ему надоело, он громко забасил:

– Дверь тонкая. Я могу ее быстро высадить. Давайте – решайте.

Дверь открыла Алиса.

– Тогда идите помойтесь, – сказала она.

– А я чистый, – парировал он.

– Откуда я знаю… Идите помойтесь.

– Ну ладно… Могу и помыться. Тогда идем, я покажу тебе, где и как лечь.

Теперь уже вдвоем они подошли к парадной бархатной кровати. Свечи сгорели ровно наполовину.

– Раздевайся, – сказал он.

Она прилегла не раздеваясь. Он наклонился над ней.

– А вдруг вы никогда не кончите? – сказала она ему, проведя пальцем по щеке.

– Ну, ты должна постараться, – ответил он кротко.

– А как это «постараться», как это?

В это время Маша шарила у него по карманам, по всем курткам в коридоре, открывала все ящики и шкафчики – она искала ключи.

– Ты не будешь никуда выходить, а ноги твои будут приучены лежать у меня на плечах, – говорил он Алисе.

– Но ведь это же больно, все время держать ноги задранными, – возмутилась она.

– Да, я не подумал. Надо разработать эти мышцы, чтобы они у тебя не тянулись.

– Так что же, они у меня будут болтаться, когда я буду ходить в естественном положении?

– Ты не будешь ходить. Ты будешь все время лежать на этой кровати и держать ноги у меня на плечах – вот это будет самое твое естественное положение… – пояснил Андрей Андреевич Алисе ее перспективы.

– Ладно, – сказала она ему в конце концов, – идите мойтесь, я чувствую от вас запах…

Когда он ушел в ванную, подруги встретились в коридоре.

– Ну что? Нашла ключи?

– Наверное, с собой носит. Он не дурак. Ну что было? Не бил?

– А что, он будет бить? – спросила Алиса.

– Однажды мы его оттаскивали от одной… из его жен… Он сидел на ней верхом, весь одетый, она была вся раздета, – с тоской вспоминала Маша.

– Он положил меня на эту черную кровать и рассказал, как все будет. Вообще, интересно. И еще, мне кажется, он не кончит. Интуиция…

Они подошли к ванной, приоткрыли дверь.

– И еще… Я должна тебя предупредить… Однажды он гнался за одной женщиной с ножом… Порезал, исколол всю дверь!

– Это была ты? – прищурилась Алиса.

– Как я его ненавижу, – сказала Маша. Они опять приоткрыли дверь, подглядывая.

Еще о чем-то шептались, наблюдая за тем, как он залег в ванну и оттуда торчала лишь его голова, а когда он почти целиком погрузился, они ворвались туда вдвоем и, схватив за голову, окунули и держали под водой. Не отпускали долго. При этом Маша приговаривала:

– Отовсюду он всегда выходил сухим из воды, ничего его не брало, всегда выживал…

Потом вынули из брюк ключи. Открыли дверь, похватав пальто, выскочили на улицу.

…И остановились во дворе под деревом с огромной кроной. Звезды сверкали в небе, близился рассвет, мимо проходили праздные компании или одинокие прохожие.

– Он так ждал женщину своей жизни, – сказала Маша. – Так получается, что ею стала ты.

– Прощай же…

– Да, пора… – наговорившись, сказала одна другой. Поцеловались на прощание, даже пожали друг другу руки с легкими слезинками на глазах.

Они сделали только полшага друг от друга, как из подъезда дома прямо на них выбежал невредимый Андрей Андреевич в черном развевающемся кимоно на голое тело. Обе застыли – глядя, как он неотвратимо приближается к ним, на его атласное одеяние с красными пузатыми драконами на груди.