– А? Что?

– Ты меня вообще не слушал что ли! Спрашиваю, ты что в будущем хочешь сделать? – недовольно повторил Коля.

– А, это…. Ну, не знаю. Переехать из этой дыры неплохо было бы.

Коля со мной согласился.

Затем я хитро посмотрел на приятеля.

– Коль, я же твой друг, да?

– Да.

– Ты же мне доверяешь?

– Ну, и?

Коля не понимал, что я от него хочу. Я широко улыбнулся.

– Слышал про такую штуку как «игра на доверие»?

– Допустим. И что с того? – непонимающе уставился на меня он.

– Может, сыграем?

Ладони слегка намокли. Уровень адреналина в крови повысился. По телу пробежали мурашки.

Пожав плечами, Коля отошел далеко от края.

– Кто кого ловить будет?

– Э-э, нет, друг. Так неинтересно, – покачал я головой. – Иди сюда. Давай здесь. Я тебя поймаю.

Я стоял в метре от края.

– Что?! Ты сумасшедший! А если ты вовремя не схватишь меня? – яро запротестовал он.

– Да успокойся ты. Все нормально будет. Или ты мне все-таки не доверяешь? – скрестив руки на груди, возмущенно предъявил я.

– Это опасно, Паш! Ты только посмотри, на какой мы высоте…

– Да ладно тебе, старик. Весело будет. Без риска жизнь скучна. Как говорится, кто не рискует – тот не пьет шампанского! Ну же…

Коля остался стоять на месте, поджав нижнюю губу. Видимо, есть только один способ заставить его довериться мне…

– Да что ты ломаешься-то как телка? Малыши в детском саду и то смелее тебя! – начал возмущаться я. – Не понимаю, чего ты так боишься? Вот я полностью тебе доверяю. Вставай на мое место. Давай-давай. Вставай. Смотри как надо.

Коля ошарашено посмотрел на меня. Но все равно встал на мое место.

Я встал в метре от него.

– Я доверяю тебе, друг, – произнес я шепотом. – Ты готов?

– Да, друг…, – так же шепотом произнес Коля.

Теперь стало два варианта исхода событий. Или Коля поймает меня. Или он что-то заподозрит и не станет меня ловить. Третьего не дано.

Сейчас моя жизнь полностью в руках этого рыжего веснушчатого паренька.

Я раскинул руки в стороны. Вдохнул в грудь побольше воздуха. Сомкнул веки. И начал падать.

Воображаемая цитадель вокруг меня разрушилась.

Через секунду оказываюсь в крепких руках друга. Открываю глаза.

– Ну вот. И ничего страшного, – улыбнулся я. – Теперь твоя очередь.

Почесав затылок, Коля встал впереди меня.

– Я тоже доверяю тебе, друг, – чувственно прошептал Коля. – Ты готов, друг?

– Да, друг, – также чувственно произнес я.

Коля стал следовать моему плану. Глубоко вдохнул. Раскинул руки. Наверное, закрыл глаза. И начал падать.

Я поймал его. Глаза Коли все еще были закрыты, он тяжело дышал.

– Это было обалденно, друг. Признаться, сначала я чуть в штаны не наложил, а потом…, – затараторил Коля.

– За Еву…, – перебив, прошипел я над ухом приятеля.

Я сделал шаг в сторону и, дернув товарища на себя, резко толкнул его к краю. С криком перелетев через край, парень со свистом устремился вниз…

– Приятного полета…, – тихо прошептал я ветру.

Подойдя к краю крыши, опустил взгляд. На асфальте безжизненно лежало неподвижное тело. Видимо, бедняге проломило голову, ведь из нее большим потоком сочилась кровь.

Надо уходить.

Скоро сбегутся люди, приедет скорая помощь, родители, увидев своего ребенка, начнут от горя рвать волосы на голове. А потом кто-нибудь, не понимая произошедшего, из кармана рыжего паренька достанет записку со следующим содержанием:

«Мам, Пап. Я устал притворяться. Мне до жути надоело играть роль счастливого сына, веселого друга. Я ненавижу свою жизнь. Ненавижу ее по многим причинам, которых вам не понять. Я устал. Не вините себя в моей смерти – вы не при чем. Никто ни при чем. Просто я как-то не прижился в этом мире. Вот и все. В этой записке я прощаюсь с вами. Мам, пап, знайте. Я очень любил вас.

Прощайте.

Надеюсь, вы простите своего непутевого сына.

Коля».

Минус третий.

* * *

Четвертый.

Стас Литвинов.

Возраст: семнадцать лет.

Родители в разводе, живет с мамой. В десять лет от семьи Стаса ушел отец. Это был единственный человек, которого Стас слушался. После развода они стали видеться раз в месяц, а потом – и того реже. Лет в пятнадцать Стас примкнул к нашей компании. После общения с нами, он заметно изменился. Мать буквально не узнавала своего сына. Отцу же стало все равно. Он завел новую семью, новая жена родила ему еще одного ребенка, и он совершенно перестал интересоваться жизнью своего сына от бывшей жены. Грустная, конечно, история, но бывают и хуже.

– Стас, здравствуй. Нет времени объяснять. Прямо сейчас собирайся и иди на Набережную к причалу. Я уже жду тебя здесь.

– Что? В смысле? Я ничего не понимаю.

– Тебе и не нужно что-то понимать. Подходи к причалу. Это срочно.

Не дождавшись ответа, я повесил трубку. Я уже был на месте.

С грустью посмотрел на часы.

Тик-так. Тик-так.

Время неумолимо двигалось.

Нужно торопиться, иначе могу не успеть.

Подошел к воде, посмотрел на нее. Такую засасывающую, казалось бы, бесконечную.

«Прыгай, прыгай!» – зашептали голоса в голове.

Тряхнул головой.

Снова опустил взгляд на часы.

Тик-так. Тик-так. Тик-так…

– Ну, я здесь. Так из-за чего кипиш?

Я повернул голову. Подошел Стас.

– А ты быстро пришел. Молодец.

Затем я подошел к рядом стоящему кусту, достал из-за него припрятанную мной заранее лодку. Стащить ее оказалось труднее, чем я думал. А накачать – и того хуже.

Я погрузил лодку в воду, взял весла, залез в нее.

– Что ты делаешь? – недоуменно уставился на меня Стас.

Я молча кивнул на место рядом с собой.

– Да объяснишь ты мне все, в конце концов, или нет?! – Стас уже начал закипать.

Я все также кивнул на лодку.

Вздохнув, он сел рядом.

Мы отплыли от берега. Минут пять ехали молча.

Волны громко бились об лодку, ветер приятно обвевал лицо.

– Может, ты мне объяснишь все, наконец? – потребовал приятель.

Я поднял на него уставшие глаза.

– Мало времени. Как же у меня мало времени, Стас, – заговорил я с грустью.

– Я тебя не понимаю. Для чего мало времени? – Стас растерянно захлопал глазами.

Этот парнишка никогда не отличался умом и сообразительностью. А сейчас я буквально чувствовал, как закипал его мозг.

– У меня практически не осталось времени, – вздохнул я, приложив ладонь ко лбу. – Время…. Время…. Ну куда оно так летит?

В моем голосе смешалось необычайное спокойствие вперемешку с безнадежностью. Таким голосом обычно сообщают о том, что жить осталось несколько месяцев, или о том, что скоро в нашу планету врежется гигантский метеорит и спасения можно не ждать.

Это еще сильней запутывало Стаса.

– Э-э, ты меня пугаешь, друган. Объясни мне, что происходит? Я помогу тебе, если это будет в моих силах.

– Ты можешь отсыпать мне чуточку своего свободного времени? – подняв левую бровь, с наигранным удивлением спросил я.

– Э-э…

Я вздохнул.

– Подойди ко мне ближе, – поманил я его пальцем.

– Зачем?

– Подойди.

Он подчинился.

Я положил руку ему на плечо.

– Ты когда-нибудь задумывался, почему одни мгновения проходят быстро, а другие могут тянуться целую вечность? Нет? И не задумывайся. Все равно ничего не дойдет. Потому что ты тормоз.

Спокойствие заменила ярость. С этими словами я с силой толкнул товарища. Он со свинячьим визгом перевалился через лодку и оказался в воде. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не перевернуться самому вместе с лодкой. Лодка надувная… Что с нее взять?

– Вытащи… Помоги… Я не умею плавать…, – захлебываясь водой, еле слышно пробулькал Стас.

– Я знаю, – с безразличием в голосе ответил я.

Стас пытался подплыть ко мне, но он все больше захлебывался и тонул. Быстро поработав веслами, я отплыл от него подальше. Стас пытался что-то кричать, усердно двигал руками. Он слабым голосом то умолял меня помочь ему, то осыпал трехэтажным матом. К счастью, кроме меня, его никто не слышал. Я специально заплыл в безлюдное место.